Меня разбудил странный звук. Как будто в дверь входную кто-то звонит. Никогда не слышала такого здесь. Интересно. Пошла на старинный, как бы механический треск. Как в старом кино. Открыла.

На пороге стоял курьер в яркой куртке. Пялился на меня обалдело. Я осознала, что стою перед ним в мятой майке длиной под корень. Растрепанная и заспанная.

— Че надо? — нагрубила ни в чем не повинному парню.

— Я представитель сотовой компании. У меня техзадание. Вы — госпожа Вебер? — он, как мог, прятал улыбку на симпатичном лице.

— ? — я буквально онемела.

Вот это да! Вот это новость! Нет слов! Я рассмеялась. Курьер облегченно улыбнулся мне в ответ. Открыто, по-мальчишески.

— Проходи, — выдавила я сквозь смех. На грани истерики. Госпожа Вебер! Ну-ну. Совсем краев не видит генерал.

Парнишка снял куртку. Подумал и скинул кроссовки. Я кивнула на диванчик у входа и пошла в кухню.

— Кофе хочешь? — я подошла к кофе-машине.

Спиной стояла к нему. Чувствовала взгляд на своей шее.

— Нет. Нам не положено, — ответил твердо и грустно. Шелестел чем-то.

— Понятно, — понятливо кивнула я.

Достала из шкафа две белые чайные чашки. Здесь камеры, наверняка. Устроить этому затейнику Веберу представление, что ли? Госпожа Вебер! Это же надо до такого додуматься. Пацана жалко. Уволят, как пить дать. Ничего и никогда генерал не делает без смысла. Фээсбешник!

— Этот телефон? — голос за моей спиной звучал все тише.

— Да.

Я долила в двойной эспрессо в чашках горячей воды из чайника. Поставила перед курьером. Придвинула пузатую хромированную сахарницу. Достала мелкие ложки.

— Так. Что тут, интересно, есть пожрать?

Я распахнула холодильник. Наклонилась. Не специально, ей-богу. В зрительном зале сглотнули слюну.

Папа Вебер готовился к свиданию, помня все мои привычки. В белом нутре холодильника хватало деликатесов и сладостей. Я вынула две прозрачные пластиковые коробки. Мясо в разных видах и пирожные из Яра. Ведь я люблю национальную кухню. Ничего не забыл.

— Ты там закончил? Давай завтракать, — улыбнулась я, как могла, радушно.

— Скорее уж обедать, — засмеялся парень.

— Ляля, — я протянула ему свою ладонь.

Он машинально вытер свою о джинсы. Ясно. Какие уж тут тайны. Аккуратно пожал мои пальцы горячими и влажными своими. Смутился.

— Олег. Я почти закончил. Одну минуту, — низко наклонил голову, ковыряясь в настройках айфона. Короткая стрижка. Сильная шея. Хорошие плечи под синей джинсовой рубахой. Ну-ну.

— Можно посмотреть твой наряд? — спросила я, с треском открывая пластиковую коробку с мясной нарезкой. Потом с тем же звуком распахнула контейнер с пирожными.

— Конечно! — в голосе Олега слышалось облегчение. Словно он миновал то, что проскочить не надеялся. Протянул мне бумагу.

Действительно, в графе Заказчик чернело имя Вебер. Без уточнений.

— Почему ты решил, что я — госпожа Вебер? — ухмыльнулась.

— Заспанная молодая женщина в доме господина Вебера. Кто же еще это может быть? — довольно рассмеялся Олег. Взял чашку в руки. К еде не прикасался.

— Например, любовница. Госпожа Розенталь, — усмехнулась я.

Смотрела в темно-голубые глаза с улыбкой. Интересно мне маленькой, где же эта чертова камера? Или наплевать?

— Любовница? У… — бодро начал он и осекся. Замолчал, глядя на меня чуть ли не с испугом.

— Так ты из конторы, парень, да? — я радостно рассмеялась. Дотянулась через стол и щелкнула бедолагу по носу.

Он расстроено молчал.

— Был приказ: не прикасаться?

Я навалилась на столешницу четвертым номером груди, туго обтянутым белым тонким трикотажем генеральской майки. Мои соски глядели в голубые глаза остро и нахально.

— Да. Нет. Я не то хотел сказать, — бедняжка замолчал. Слез с табурета и потопал к двери. Спалился по всем статьям.

— Погоди-ка, — велела я.

Олег остановился. Не оглядывался. На всякий случай. Что же ему натрындели про меня? Неужели то, что я жру мужиков сырыми на обед?

— Сделай, пожалуйста, так, чтобы никто не смог найти меня по этой гребаной игрушке, — попросила я нежным голосом. Детским, буквально. Так разговаривают шлюхи с клиентом. Да он и не видел их близко никогда. Наверняка.

Олег глянул куда-то в потолок. Пожал немаленькими плечами. Решился.

— Обязательно синхронизируй это с мазерати, — глухим голосом выдал мне указания и ушел.

Глаз не поднял ни разу.

Непринятые звонки несколько минут сыпались на дисплей десятки. Девятнадцать звонков от Шурика Вебера. Никогда! Я скучаю по тебе? Еще чего! Два Андрея, снова Веберы. Нет. Милка-эстонка. Совсем обнаглела. Антон Поляков. Нет. Юлька. Семь непринятых. Прости, курочка моя. Все завтра. Миша Берг. Зачем-то я нужна ему. Он никогда не звонит просто так. Вдруг что-то случилось? Не успела задуматься. Пингвин Женька прорвался в мою жизнь.

— Да, — ответила я.

Не успела. Попыталась перезвонить. Абонент вне доступа…

Набрала мишкин номер. Снова та же фигня. Ладно. Отправилась в душ.

Когда я вышла в гостиную, в махровом тюрбане на голове и толстом, бледно-желтом полотенце вокруг тела, случилась тишина.

Большой, серьезный дядька застыл от удивления. Русак. Урал или западная Сибирь. Рот открыл, как калитку. Стоял с искрящимся стаканом в правой руке и тупо пялился на меня. Распахнутый черный пиджак на немаленьком животе. Жилет распущен на три пуговицы снизу. Узел дорогого галстука расслаблен в неформальной обстановке. Глаз от меня мокрой не отлеплял. Не в состоянии был, пока.

— Андрюха! Кто это? — выдохнул он, наконец. Развернулся корпусом к улыбающемуся генералу.

Интересно мне. Что скажет.

— Это моя подруга Ляля, — отрекомендовал меня папа Вебер.

Я подошла к мужчине близко. Протянула узкую ладошку.

— Елена Розенталь.

— Ничего себе! То есть. Извините. Звягинцев Сергей Петрович, — звучание моего имени явно произвело на него впечатление. Осторожно пожал мою теплую конечность. Даже живот попытался втянуть.

Я не стала дожидаться, когда он придет в себя от изумления. Продефилировала в спальню. Вебер-старший улыбался в мою спину довольно. Я видела это прекрасно в отражении стекла стены с вечерней подсветкой Города внизу.

Мне было скучно. Я, разумеется, украсила собой их имперскую компанию. Четырех важных, до дерева, мужчин. Но они никак не спасали мой, очевидно гибнущий вечер. Говорили о своем. Вспоминали годы учебы в Академии. Я вежливо и равнодушно улыбалась их, как они воображали, веселым байкам. Ресторан Яр соответствовал обильной, национальной жратвой серьезным фигурам значительных мужчин за нашим столом. Вебер ясно чуял мою скуку и слегка придерживал за талию мое мечтающее удрать в ночь тело. На кожаном диване полукабинета.

— Что вы думаете об этом, Еленочка? — спросил снова корпулентный дяденька напротив.

Забыла, как его зовут. Прослушала. Как и сам, обращенный ко мне вопрос. Он догадался и повторил.

— Вы ходите на выборы, дорогая? — ничего глупее он не догадался спросить. Даже если бы специально старался.

— Нет, — легкомысленно ответила я. Вот пристал. Что мне за дело до их имперских игр?

— Ну, а если бы ходили? — не отступал он.

Все присутствующие глядели на меня с антропологическим интересом. Вдруг у меня случайно есть мозг. И я им пользуюсь.

— За кого бы вы проголосовали?

Придурки полные. Улыбаются ободряюще. Как трехлетнему ребенку. Ждут, когда расскажу стишок.

— За женщину, — улыбнулась я красивыми, розовыми, полными губами.

— За что? — вытянулось лицо вопрошавшего.

За что? Это правильно. Очень по-имперски.

— За женщину, — повторила я.

Четверо взрослых, уверенных во всем по этой жизни, мужчин смотрели на меня изумленно-неверяще. Буквально кресло подо мной заговорило. Не я.

— Все? Я писать хочу-у, — проныла я детским голоском им в тему и выскользнула из-за стола.