Надежда завиральным огнем снова плескалась в его зеленоватых птичьих глазах.

— Ну да, ну да, — протянула я.

Думала о своем. Пусть Вебер подавится моей любимой зажигалкой. Венечка точно простит. И с мазерати я решу. Макс. Ну-ну.

— Во сколько? — обратилась к Женьке.

Он откровенно радовался моему интересу.

— Сейчас уточню, — вытащил смартфон. Дешевый китаец.

Поменяться с ним, что ли? Я перестала доверять душке-курьеру. Контора — есть контора. Генерал мне отлично это показал. Нет. А то еще умрет от счастья. Порядочность Олега мне интересно было проверить. Все-таки он честно отвернулся, когда я сочиняла ай-ди код. Как всегда. Все интересно мне маленькой. Погляжу, чем дело закончится.

— Семь вечера. Чертовка Лиза, — Женька радостно щупал меня глазами везде. Надежда. Глупое чувство. Неужели не знает?

Семь часов осталось. Красотка мазерати мне сегодня точно не понадобится. Я заглянула на экран своего айфона. Пролистала непринятые. Юлька четырежды пыталась дозвониться. Шурик Вебер — дважды. Нафиг. Шалава Милка. Четыре непринятых. Обойдется. Хотя, интересно. Андрей-младший. Один раз. Потом. Антон. Никогда. Генерал не позвонил ни разу. Скотина. Ну да. Выжидает. Когда я сама приползу на коленях за своими сокровищами. Не сегодня. Я подумаю об этом завтра. Два не определившихся звонка. Неужели жирдяй Звягинцев? Берг не перезванивал. Почему? Сразу набрала его номер. Вне зоны. Что за ерунда? Вдруг опять шутки в имперском стиле? Завтра поеду к нему на дачу или квартиру и узнаю. Закрытые звонки интриговали меня. Я позвонила Юле.

— Привет, душа моя! Я потеряла тебя. С тобой все в порядке? Ты вернешься, сегодня домой? Я купила для тебя новое платье от ДГ! Завтра доставят самолетом из Милана. Ты бросила меня? Ляля, почему ты молчишь?! — Юлька громко разрыдалась. Бедняжка. Десять утра, для нее — невозможная рань.

— Я не успела вставить ни слова, любимая, — рассмеялась я счастливо. Приятно, когда тебя так неприкрыто любят.

— Где ты? — судорожно выдохнула моя верная подруга.

— Послушай меня, наконец! — улыбалась я.

— Да-да, солнышко! Как же я переживала…

— Юлька! Слушай меня. Гад Вебер отобрал у меня ключи от крошки Чивли. Распорядись, что бы отогнали ее к твоему дому. Кинь мне штуку евро на карту. Я отдам. Клянусь. Вернусь ночью. Постараюсь. Целую, любимая, — я отключилась. Не желая выслушивать вопросы.

Юлька тут же перезвонила. Я отправила эсэмэску: скучаю. Выключила айфон. Вышла в холл.

Где обретается Анюта? Мимо меня тащился вчерашний именинник.

— Эй, парень! Где живет Петрова?

Он глядел на меня нездешними глазами. Бедолага.

— В соседней секции. Четвертая комната. Зачем тебе? — Женька вылез из-за спины. Как черт из табакерки.

— Так, всезнающий мой. Иди нафиг. Встречаемся в этой твоей Злодейке…

— Чертовка Лиза. Ты придешь? — пингвин пялился на меня во все глаза. Дышать перестал.

— Обязательно. Жди, — я щелкнула его по носу и вышла за стеклянную дверь.

— Что я должна делать?

С холодной надменностью Аня повернула ко мне лицо.

Такси медленно тянулось в пробке, равнодушно светя фарами в очереди такого же ползущего домой железа в центре. Город стоял глухо в час пик. Двигался еле-еле. Семь часов вечера пробило. Я разглядывала новый образ своей подруги с удовольствием. Ненатурально жеманный стилист Ванечка постарался на славу. Линзы вместо дурацкой оправы очков. Новые, темные брови определенно имели колоссальное значение. Сделали серые глаза, в обрамлении провокационных, загнутых ресниц, ближе. Ярче. Темно-розовый контур исправил интеллектуальную скупость рта. Нижняя губа явно стоила того, чтобы ее попробовать. Черное, маленькое платье в обтяг. Работает бесповоротно, невесть сколько лет на мужском сознании. Проверено. Длинные, категорически идеальные ноги в пошло-заметных колготах, лезут в глаза ненатуральной темнотой округлых колен и тонких щиколоток. Узкое, опять же черное пальто. Тонкие, острые, абсолютные каблуки. Жемчуг в розовых мочках ушей. Волосы взбиты вверх. Шея беззащитна и напоказ. Все, как надо. Как они любят. Жемчужно-серый клатч в пальцах с акриловыми ногтями цвета пыльной розы. Да супер!

— Ничего. Будь собой, — ответила я и легко коснулась пальцем теплой щеки. Интересно.

— Прекрати! — сердито отодвинулась от меня Анюта. Волновалась, очевидно. Но спинку держала. Молодец!

— Мне нравится твое настроение, — тихо засмеялась я в темноте такси.

Подмигнула шоферу, глазевшему на нашу парочку в зеркало с любопытством.

— Прошу. Определись со своим желанием сразу. Не трусь. Не сомневайся, — я погладила круглое колено.

Аня кивнула.

— Скажи. Голый лобок тебя заводит? Когда кожа трется о шелковые трусы? — шепнула я нагло. Ухмыльнулась, касаясь дыханьем розовой мочки уха.

— Заткнись!

Анюта явно была в форме.

Я сделала селфи нашей парочки перед входом в ресторанчик. Аня дернулась было возмутиться, но я скоренько поделилась им с подружками в сети. Потом пожалела запоздало. Юлька увидит, расстроится. Да фиг с ним. Вперед!

Шесть ступеней вниз. Широкая арка. Мы вошли. Шумная радость победы. Треп, топот и ржач. «Чертовка Лиза» была полна с кепкой. Не все сразу заметили нас. Я придержала Анечку на входе, плотно обняв за талию. Зафиксировала.

— Ты дарила мне розы. Розы пахли полынью. Знала все мои песни. Шевелила губами…

Никогда еще русский рок не вставлял настолько в тему. Я улыбнулась моментально вылезшему навстречу Женьке. Одновременно, с видимым усилием, удерживая свою испугавшуюся подругу возле себя. Минимальный наряд Анечки и темно-серый, в тонкую британскую полоску, мой брючный костюм. Двубортный пиджак. Белоснежная сорочка и мужской галстук. Кино.

— Вот это ни чё себе! Сюда.

Пингвин сразу нашел нам место. Берег заранее. Смотрел с восхищением. Сразу врубился, что что-то будет. Не лез. Невидимки в моих волосах надежно хранили волны короткой прически. Странно не женской. Усмехнулась в зал.

Красавчик Максим сидел строго через дубовый стол. Черноволосая восторженная барышня крутилась слева. Ерунда какая. Он глядел слегка обалдело. Ничего не понимал.

— Привет, чемпион, — сообщила я небрежно.

Сняла с тихой моей подруги пальто, повесила на вешалку у стены. Сели.

— Тебе удобно? — забота и честный интерес в моем голосе.

Аня кивнула. Глаза прятала в тарелку. Да умница.

— Ляля? Ты откуда? — проговорил Макс.

Смотрел на Анюту. Не верил. Собственным глазам. Водил ими по нашей неоднозначной паре. Что-то начало доходить до спортивного мозга. Не верил. Надо подбросить дровишек в огонь.

— Женька сказал, что у вас сегодня вечеринка. Что-то вы там победили. Мы с Аней решили поздравить тебя. Ты футболист? — я, наконец, перевела взгляд от своей подруги на парня. Глядела равнодушно. Тот заморозился от моей небрежной наглости.

— Я хоккеист! — выдохнул возмущенно.

Я пожала плечами. Типа, хоть лыжник. Приблизила лицо к девушке рядом и прошептала, касаясь матово-красными губами шеи:

— Что ты будешь пить, любимая?

Аня испуганно дернулась, отпрянув. Попыталась отодвинуться. Тяжелое дубовое кресло не пожелало откликнуться на ее наивный порыв. Тупо не двигалось.

Хороша она была необыкновенно. Стилист Ванечка как-то наколдовал по-своему. Волшебник! Не зря такие деньги берет. Вместо занудной скучной мымры за столом сидело тонкое редкое существо с невозможными серыми глазами. Испуг здорово шел ей. Снимал пафос слишком умного выражения с красивого лица. Делал беззащитным и зовущим. Спасти и защитить. Что еще нужно герою ледовых арен? Макс следил за нами, не отрываясь. Барышня слева могла сгореть заживо тут же. Он бы не заметил.

Официант принес большую плоскую сковороду на круглой деревянной доске. Горячие колбаски всех видов и мастей еще шкворчали, разбрызгивая масло и съедобный запах вокруг. Острый красный соус в глиняной плошке. Потом шесть кружек пива в обеих руках.