Водительская дверь распахнулась. Я выпала на руки отворившего.

— Да ты пьяная совсем! — раздался голос. И тут же.

— Ни х… себе! Кровь, — меня вытянули из-за руля и понесли. Я ткнулась лицом в тёплый мех и заснула.

Мне снился сон. Отец жарит картошку. В нашей квартире на третьем этаже старой панельной пятиэтажки. Мама в командировке. Мне семь лет. Мой любимый пёс сидит рядом. Намекает, что ему тоже неплохо было бы попробовать картошечки, несмотря на уверения зоологов, что этот продукт не усваивается собачьим организмом. Да наплевать ему. Просто так хочет схрумкать то же, что и мы. Белая кошка сидит на подоконнике, намывает лапой по морде гостей.

— Садись за стол, Лялька, — улыбается папа, ставя сковородку на деревянную старую разделочную доску в центр стола.

Я хватаю вилку, таскаю кусочки, обжигаясь. Ем самую лучшую еду на свете.

— Посмотри, что там с лицом. Ничего шить не надо?

— Шить надо было вчера. Да я не вижу ничего такого. Вот грудь, брат, просто тоска! Поздравляю и завидую. Девочка класс! Как же ты не присмотрел, бродяга? Синяки на щеках, губы разбиты. Кто же её так? Одеяло убери. Как там внизу?

— Тише ты!

Тихий шёпот. Одеяло поползло вниз. Я схватила его рукой и подняла до подбородка. Разлепила глаза испуганно.

На меня смотрело незнакомое бородатое лицо. Улыбалось по-доброму открыто. Рыжее в веснушках. Синий свитер. Руки спрятал за спину тут же.

— Привет. Я доктор. Работаю на Скорой помощи. Твой друг позвал меня посмотреть, не случилось ли с тобой чего-нибудь плохого. Если ты не хочешь, то я не настаиваю. Все будет, как ты сама захочешь. Меня зовут Антон. Ты как, красавица? Отзовись, — он улыбнулся открыто смешным, рыжим лицом.

— Где Миша? — проговорила я разбитыми губами.

Он растерялся. Посмотрел куда-то позади меня.

— Он скоро придёт. Не переживай, — нашёлся рыжий доктор наконец. — Можно я тебя осмотрю?

— Нет. Только, когда Миша придёт, — твердо ответила я.

— Ладно, — не стал он спорить. Улыбнулся и исчез за изголовьем.

Я закрыла глаза. Очень хотела, чтобы сон про отца и картошку продолжился. Да не бывает такого в реальной жизни. Заснуть снова не удавалось. Вчерашнее лезло в память. Мишка где? Вместе с отцом он был самым спокойным, безопасным местом в моей жизни.

— Ляля, — раздался голос надо мной.

Я растопырила глаза, не веря. Самый неприятный, отвратительный мужчина в моей жизни смотрел на меня.

— Послушай меня спокойно. Антон хороший врач. Необходимо, чтобы он тебя осмотрел, — эта падла присела на край дивана и смотрела на меня серьезно-участливо.

— На хрен мне его осмотры, урод! Анализы на ВИЧ и гепатит он на глаз станет делать? — я не смеялась. — Как я здесь оказалась? Где моя сумка? Телефон?

— Одно можно определить уверенно. С головой у девушки точно все в порядке, — спокойно заявил рыжий Антон.

— Пошел на хрен! — мы сказали это одновременно. Я и старший ненавистный брат. Мужчины моей мечты.

— Анализы сделать необходимо. Причём сегодня же. СПИД не спит. Я не знаю, как тебя зовут, девочка, но травму ты получила вчера серьезную. Необходима, кроме всего прочего, помощь психолога… — доктор уверенно вещал.

— Да тебе-то, умник, откуда знать? — зло рассмеялась я. — Так красиво рассказываешь, будто знаешь по себе. Забудь, дурачок. Знаешь, что главное, когда насилуют?

Он мотнул отрицательно враз побелевшим лицом.

— Что бы лицо не порезали и зубы не выбили. А синяки сойдут. И жопа болеть перестанет, — засмеялась я. Не могла остановиться.

— Истерика, — тихо объявил рыжий и быстро вколол мне что-то в бедро через простыню.

Миша сидел рядом на краю дивана. Я заползла к нему на колени, наплевав смотрит на меня ещё кто-нибудь.

— Забери меня отсюда, — просила я, слезы снова были со мной.

— Да, детка, конечно, — он привычно поцеловал меня в макушку. Я обхватила его руками и ногами, упала на спину назад в постель. Он был одет, пряжка его ремня неприятно впивалась в мой голый живот.

— Сними. Колется, — попросила я.

— Да, — тихо ответил он.

Я обнимала его везде, помогая избавиться от одежды.

Что мы делаем? Пришёл краем сознания вопрос. Надо, наоборот. Одеваться и уходить из этого гадкого дома. Он был такой горячий, нетерпеливый. Целоваться нормально не мог, настолько душило его желание. Я плавилась в его твёрдых руках. Как же хорошо!

— Я люблю тебя, — прошептал он мне в ухо. Очень тихо. Только для меня. Словно кто-то мог нас подслушать. Я засмеялась.

— Какая любовь, дурачок? Нет её.

Он был такой нежный. Такой невозможный. Хотел войти в меня, как обычно, в женщину. Я засмеялась. Увернулась и направила его туда, где он делал это обычно. Куда сам приучил меня шесть лет назад. Там моя главная кнопка. Задница — моё все.

Утром меня разбудил рыжий Антон.

— Подъём! Пора!

Я рассмеялась. Настроение, несмотря ни на что, было роскошное. Я легко выбралась из-под одеяла. Прошлась нагишом перед его конопатым носом. Он выругался. Я засмеялась и умчалась в ванную.

— А Миша где? — спросила я, садясь за стол, где ждала меня честная чашка кофе.

— Вот, что я скажу тебе, хорошая моя, — твердо начал Антон. — Вчера у тебя случилась понятная истерика. Я вколол тебе успокоительное. Не простое, сама понимаешь. Что ты там видела и кого, мне не ведомо. Кто этот твой Миша, я понятия не имею. Не знаю. Спала ты крепко. Сейчас мы едем в клинику. Анализы сдавать, и принимать меры, если что случилось. Да?

— Да, — ответила я растерянно. Мне приснилось все, что ли? — Так дом этот чей?

Я желала знать.

— Александра Вебера. Моего друга детства и отличного парня, — улыбнулся широко и открыто рыжий доктор.

Ну да, ну да. Тебя он, разумеется, не подставлял с минетом своему младшему брату. Глаза в глаза.

— Это ты меня нашёл? — я полезла в сумку за сигаретами.

— Нет. Ты сама позвонила Саше. Здесь не курят.

— Да плевать мне. Не могла я ему позвонить. У меня его номера телефона не было и быть не могло. По определению, — я закурила житан, чиркнув золотой зажигалкой.

Антон аккуратно вынул из моих пальцев и то и другое. Сигарету выбросил в мусор, зажигалку вертел в руке, с интересом разглядывал дорогую и редкую вещь.

— Подарок Венечки на прошлый Новый год. Классический Зиппо в золотом корпусе. Семьдесят второй год прошлого века. Я сплю по понедельникам с антикваром, — ответила я на немой вопрос рыжего.

— Ты проститутка? — теперь он с интересом разглядывал меня.

— Двести евро.

— Нифига себе! В час?

— Свидание. Мы едем?

Мне все надоело. Но следовало терпеть. Пройти нахаляву полный медосмотр и сдать анализы — это моя расчётливая натура упустить не могла.

— Ты извини, поесть не получится. Тебе же кровь сдавать. А свидание — это как?

Мы вышли в коридор. На красивой чугунной скамейке, изображавшей в этой пафосно нежилой квартире, место для обувания, стоял мой рюкзак.

Я села на скамейку. Сапоги ждали меня. Я вытащила из сумки пакет с запасными колготками. Это у меня всегда с собой. Презервативы, смазка, зубная щётка, трусы и колготки. Без этого, как без косметички, я из дома не выхожу. Я негромко, но слышно охнула. Схватилась за живот.

— Ты не мог бы…

Я беспомощно протянула колготки симпатяге-доктору. Он поспешно и как-то неровно кивнул. Стал думать, как натянуть их на меня. Угробит нафиг. Ничего у меня не болело. Ну не на столько, чтобы я одеться не могла. Хотелось приколоться над его самоуверенным конопатым носом.

Присел передо мной на колени. Я протянула ему правую белую ножку. Он аккуратно взял её в ладонь. Я чуть подвинулась вперёд, что бы ему удобней было. Он поднял глаза и посмотрел мне точно между ног.

— Ты без трусов, — тихо проговорил.

— Ты же рвался меня осмотреть. Осматривай.

Я левую ногу нахально положила на его заметно приподнятое все под замком синих джинсов. Погладила. Поласкала.