— Молодец! Пусть не расслабляются, — мы поднялись, прижались лицами, чмокая воздух. Разошлись в разные стороны. Приступ похоти к старшему брату испарился, как дым. Я вернулась к столу. Аппетит пропал. Поковырялась в картошке.

— Пошли?

До киносеанса оставалось минут пять, не больше. Братья смотрели на меня поразительно одинаковыми серыми глазами. Не сказали ни слова.

Фильм мне не нравился. Какая-то имперская байда про покорение космоса. Я вообще не хожу на отечественные фильмы, тем более за деньги в кинотеатр. Фу! Билеты покупал Вебер. Он же выбирал фильм. Ну и вкус у него. Он сидел справа и смотрел на экран, не отрываясь. Я осторожно наклонилась к Андрею.

— Я пошла в туалет. Выходи через пять минут, — я не следила за ответом. Не выйдет — его проблема.

Я стояла у касс. Здесь почти не было народу. Сеанс поздний. Мамаши и папаши уже увели своих пищащих отпрысков домой. Пенсионеры отправились туда же.

— Давай поговорим, — Вебер взял меня за локоть и усадил на неудобный диван.

— О чем? — я не особенно удивилась, увидев одного брата вместо другого. Все же они родные. Чувствуют друг друга.

— О нас, — терпеливо улыбнулся он. Я вздохнула. О чем тут говорить? Да ещё здесь, в холле кинотеатра. Пусть говорит, если ему нужно.

— Ты обижена на меня? — ничего глупее он не мог спросить, даже если бы специально старался.

— Нет, — легко ответила я. Ещё что спросит?

— Я еду в командировку в понедельник. Андрей летит со мной в первый раз, — рассказал Вебер.

— Ваш отец не должен допускать этого, — ненужно выступила я и пожалела.

— Почему? — интерес явно проклюнулся в серьезном лице этого всегда знающего, как должно быть правильно в этой жизни, крайне самоуверенного человека.

— Потому, — я не хотела развивать мысль. Мне мысли по определению не полагались.

— Скажи мне, девочка, почему? — он с пошлым одобрением улыбался.

— Не знаю, мне так кажется, — с интеллектом коровы я улыбнулась в ответ.

— Ну ладно, — согласился он, не надеясь преодолеть мою женскую тупость. — Скажи, с кем из нас ты хотела бы провести эту ночь?

Вебер гнал добродушие и лояльность к брату на всю катушку. Вот ещё добряк.

— Я могу выбирать? — прикинулась я в очередной раз дурой.

— Конечно, девочка. Все для тебя, — улыбается, придурок.

— Я бы хотела вкусный ужин. С чёрной икрой, шампанским и свечами. Тортом. Большим, со взбитыми сливками. На полу, на толстом, теплом ковре.

Он, кивая, улыбался.

— С вами обоими, — закончила я, опустив глазки.

Тишина. Театральная пауза. Я её обожаю.

— Ты хорошо подумала? — угроза прорвалась сквозь притворную его сегодняшнюю доброту.

— Да, — еле слышно ответила я. Глаз не поднимала. Ну?

— Ладно. Пусть будет, как ты хочешь.

Он тяжело встал, сделал едва уловимое движение пальцами. Андрей вышел из сумрака холла.

Это была странная ночь. Мы забыли все правила и условности. Ну не так, чтобы до конца. Мне доводилось принимать участие в играх на троих. В разных комбинациях. Братья точно были отпетыми натуралами и друг друга не интересовали никак. Наоборот. Они бесконечно соревновались за обладание мной. Благородно уступая друг другу. Мне пришлось немало потрудиться, чтобы соединить нас троих. Я справилась. Преодолеть их сопротивление было непросто. Как только входил в моё тело один, другой сразу устранялся. Как в очередь вставал. И так до бесконечности. Потенция их шкалила немеряно. Я хотела другого. Сделать с нами так, как хочу я. Уже под утро, когда мы все устали, я сжала бёдрами естество старшего, притянула к себе младшего и вставила в себя его конец. Почувствовав друг друга через тонкую стенку моего тела, они возмутились. Я заплакала, прижала их к себе со всей силой, на которую была способна. Они замерли и разрядились с настоящей, долго сдерживаемой силой. Оргазм тряс меня невероятный, на грани боли.

— Я люблю тебя! — кричала я, неизвестно кому. Слезы текли, размазываясь по груди, не помню кого из братьев. Больше никогда, пообещала я себе. Не хватало ещё снова влюбиться в этих уродов. Никогда! Они целовали меня с двух сторон, забыв себя нафиг. Запретная наша, неосуществимая любовь жгла всех троих. Я купалась в ней. Реально была счастлива. Понимала, так же, как они. Это конец.

Чертов Вебер оказался прав. Бриллиантовое кольцо в моем клиторе жило собственной жизнью. Я ещё не кончала на ходу, но была все время на взводе. Давид встретил меня на работе спокойно. Спросил, как прошла операция у моего племянника в Германии. Я ответила, что пока все хорошо. Сказала про намечающуюся поездку в Северный круиз. Две недели. Это вам не три дня.

— Может быть, мне уволиться? — включила я обычную свою недалекость.

— Нет! — резко ответил он. Сказал, чтобы написала заявление на отпуск за свой счёт. Я кивнула. Ладно.

— Мой брат перебрался в Город. Покажешь ему, что здесь и как.

— Давид? — ляпнула я на радостях.

— Давид — это я. Он — Александр, — поправил меня ревниво.

— Прости, Давидик. Я не хотела, — улыбнулась я глуповато.

— Не переигрывай, дорогая. Я все равно тебе не поверю. Вали в свою Скандинавию. Когда?

— В пятницу.

— Отлично! В среду моя семья желает тебя видеть. В Лучшем грузинском ресторане Города. Заза спрашивал раз двадцать.

— Заза? — я не поняла.

— Да Александр твой.

— О-о! Я буду, — рассмеялась я. Не глядя, ответила на звонок.

— Ляля, здравствуйте, — голос Андрея Вебера настиг меня. Старшего.

— Привет, Андрей, — я забыла о нем. Совсем.

— Сегодня в тринадцать-ноль-ноль Андрей и Саша отбывают в командировку. Нужно проводить. Прошу, — он просил. Как бы. Сделал паузу. Чтобы прониклась.

— Хорошо. Я приеду, — не стала спорить я. Ехать не хотелось. Я взглянула на начальника. Он усмехнулся, махнул рукой, отпуская. Спрашивать не стал.

Тянулась медленно в пробке, курила в форточку. Город обвесился новогодней мишурой. Погода плевать хотела на это. Шёл дождь и грязное небо сливалось с серым унылым городом. Смог вонью бензина и городских отправлений никак не рождал праздничного настроения. Ловко все-таки вышло, что тридцатого числа я отбываю в круиз. Там точно будут вечеринки и пошлые атрибуты Нового года. С водкой и дурным сексом. Я не хотела вспоминать. Джимни прочно встал на Окружной дороге. Я прикурила следующую сигарету от окурка. То раннее утро в субботу. Четыре утра.

Я никак не могла открыть глаза. Сидела на постели и раскачивалась. В пять тридцать мне нужно быть в аэропорту. Такси придёт через полчаса. Чьи-то руки понесли меня в душ. Глаза не открывались. Я уткнулась в тёплую грудь. Вода. То горячая, то холодная. Я поискала губы. Нет. Только шея, твердая, колючая со вчера. Готовое тело. Я прижалась. Опять отказ. Завернул меня в полотенце. Принёс и посадил на табурет. Я чуть не упала.

— Андрюха, лови! — поймал. Кофе. Я пришла в себя. Вебер стоял напротив. Андрей подпирал меня собой.

— Одевайся, опоздаешь, — он не смотрел мне в глаза. Хмурая, тяжелая фигура.

Я допила кофе и ушла в гардеробную.

Никто не вышел меня проводить.

Аэропорт светил огнями сквозь сплошную пелену дождя. Я прошла через рамку. Огляделась. Много народу. На табло висел список отменённых рейсов. Я честно читала.

— Здравствуй, — раздалось за спиной. Что за манера подходить сзади? Александр Вебер стоял в синей полевой форме. Надо сказать, она здорово шла ему.

— Здравствуй, — ответила я. Мне вдруг сильно захотелось его поцеловать. Но холодный взгляд не располагал к нежностям.

— Пойдём, — он никак ко мне не прикоснулся. Кивнул и пошёл вперёд. Боковым переходом мы пришли в отдельный зал. Здесь не было табло и рейсы явно не отменялись. Улетали по любому.

Большая группа военных и штатских. Провожающие. Женщины, пожилые люди, даже дети. Веберы стояли небольшой группой. Опять блондинки, сменившие шубы на кожаные пальто. Очень пожилая пара. Женщина сидит на стуле, видно специально принесенном для неё. Я здесь зачем? Папа Вебер подошел ко мне, взял под руку. Его старший сын тут же испарился. Присоединился к блондинкам.