— Камасутру, разумеется. Что же ещё? — рассмеялась я.

Когда уже он улетит.

— Я так понимаю, что разговоры про ждать и скучать, не для тебя? — усмехнулся он.

— Нет, — мне не нравился поворот темы. — Слушай, Вебер. Все хорошо между нами. Ты бы узнал, сколько ещё времени до посадки, а?

Я умильно поглядела в его лицо. Взяла большую ладонь со стола, погладила себя по щеке, перецеловала каждый палец. Публика вокруг, в основном его коллеги, забыла дышать. Он вздохнул, подозвал дежурного.

— Час есть у тебя, любовь моя, — улыбнулся.

Я увела его в комнату матери и ребёнка. Заперла там нас на замок. Никаких матерей, а тем более ребёнков отродясь не летало через этот терминал аэропорта.

— У тебя деньги есть? — вдруг спросил он у выхода на поле.

— Да откуда? Ты же трахаешь меня теперь бесплатно. Подарков не даришь. Чистая, незамутненная ничем любовь, — прикололась я.

— Ладно. Вспоминай хоть иногда обо мне, — он целовал меня, как глупый лейтенант на глазах идущих мимо сослуживцев.

— Да. Каждый раз, когда кто-нибудь станет …

— Замолчи, ради Бога, — перебил мою дурацкую речь Вебер. — Я люблю тебя. Встретишь меня обязательно! Я позвоню.

Он оторвался от меня и быстро ушёл за двери. Не оглянулся, как положено.

На выходе из здания ко мне подошёл знакомый водитель Григорий. Папа Вебер. Да чудно!

— Курить хочу, — заявила я в открытую шофёром дверцу лимузина.

Вебер вышел на воздух. Такой же стройный, сероглазый, в черном костюме. Как его старший. Только седой.

— Привет, Андрей, — я легко, словно всегда так делала, поцеловала его в гладковыбритую щеку. Он улыбнулся мне спокойно.

— Здравствуй, Елена Розенталь, — продемонстрировал генерал свою осведомлённость.

— У меня к тебе дело. Покормишь меня в хорошем национальном ресторане? — я поспешила воспользоваться случаем немедленно. Взять, так сказать, быка за интимное место.

— Решила снова попробовать на зуб мою старую шкуру? — пошутил он.

— Если ты имеешь ввиду крайнюю плоть, так ведь у тебя её нет, — рассмеялась я.

Здоровенный охранник беззвучно хмыкнул. Вебер втянул воздух в себя через нос. Получилось шумно и смущенно. В машине он сел напротив меня. Спиной к движению. Как всегда.

— К Яру, — сказал он водителю. Чёрное стекло за его спиной поднялось, лживо изображая секретность.

— Я о деле, — я вопросительно глянула в его улыбающееся лицо.

Папа Вебер слегка шевельнул пальцами. Типа, нет. Щит и меч. Слово и дело. Мужские игры в секретики. Ладно. Если понадобится, я в ванной под водой его спрошу. Как там дела у моего любимого внука генерала Берга.

— Ты знаешь, что в комнате матери и ребёнка работает камера? — он продолжал улыбаться.

— Я героически закрывала член полковника Вебера своим ртом, задом и грудью, — в тон ему ответила я. — Да! Просвети меня, пожалуйста. Он женат или нет? За всей этой его любовью я забыла спросить.

Я нежно взяла его за руку и заставила пересесть к себе на заднее сиденье.

— Давай договоримся, — начал папа Вебер, как обычно, не делая ничего. Не отодвигаясь и не прикасаясь ко мне.

— Давай. Можешь называть меня Еленой. Только Леной не надо, хорошо?

Я преданно заглянула ему в лицо. Как маленькая пушистая собачка. Виляла хорошеньким хвостиком. В умных серых глазах генерала промелькнуло довольство. Ну-ну.

— Елена. Красиво звучит. Саша не женился. Отменил свадьбу утром. В девять часов. Оплатил все расходы. Извинился перед всеми. Улетел на Север. Скандал был жуткий, — мужчина передернул плечами.

— Да уж, могу себе представить, — я прижалась щекой к мягкой ткани его пиджака. — Я отрастила волосы. Тебе нравится? О чем ты хотел со мной договориться?

— Саша любит тебя.

— Да ну и что?! Он ломает меня все время об колено. Потом ждёт, что я стану обожать его за это. Я не люблю его. Просто хочу время от времени. И все. Он собственник. Я — не его вещь. Баста! — я разозлилась. Вытащила сигареты. — Давай лучше договоримся по-моему?

Я повернулась и прижалась губами к тонким губам Андрея-старшего. Толкнулась острым язычком. Он расслабил рот. Потом ответил. Потом я села к нему на колени. Мы целовались с удовольствием. Раньше за ним такого не наблюдалось.

— Андрей дома?

— Уехал в командировку.

— Прекрасно! Мы ничего никому не скажем. Это будут секретные отношения. Иначе старший брат устроит истерику, а младший станет глядеть щенячьими глазами. Ну, их к черту обоих! Едем ужинать! — я совершенно счастливо поцеловала папу Вебера в нос.

— Как там мой ненаглядный Берг?

Две реальные котлеты по-киевски лежали передо мной на тарелке. Я плотоядно облизывала губы, целясь в них ножом и вилкой. Отложила инструменты в сторону, взялась рукой за обернутую белой салфеткой косточку.

— Сложно, — ответил папа Вебер. На его тарелке сиротливо лежала крошечная перепелка, реденько украшенная кусочками овощей.

— Что же делать? — спросила я напрямик.

Принялась за еду. Откусила кончик котлеты. Растопленное сливочное масло потекло по подбородку. Я вытянула вперед шею, чтобы оно капало в тарелку. Вебер быстро протянул мне салфетку, не отдал. Сам вытирал мои масляные губы.

— Сколько ты можешь съесть? — улыбнулся мой взрослый друг.

— Много. Прокормить меня не просто. Закажи набор пирожных. Мы возьмём его с собой.

— Может быть, ты хочешь выпить?

— Сто пятьдесят граммов Столичной. Ты мне расскажешь хоть что-нибудь?

— Икры какой на закуску? — он непременно желал кормить меня дальше.

— Лучше семги малосольной, — подсказал официант.

Я махнула рукой, соглашаясь.

— Берг твой отказывается работать с нами, — проговорил равнодушно генерал. — он не выйдет, пока не согласится.

— Заплатите ему серьезное единовременное пособие. Деньги всегда деньги, — проговорила я. Вылила всю водку из графина в фужер для воды. Пила мелкими глотками, не спеша и не чокаясь, заедая тонкими ломтиками рыбы и превосходными котлетами.

— Как ты вкусно ешь! И пьёшь, — усмехнулся старший Вебер.

— Терпеть не могу тосты и прочую фигню, — я покончила с едой и отвалилась на спинку кресла.

Заиграл настоящий ансамбль, вышла дама в длинном платье в стиле сороковых прошлого века. Это было модно сейчас: ресторан, певица, танцы под живой звук.

— Хочешь потанцевать? — вдруг спросил папа Вебер.

Что это, танго?

— Я не умею, но могу попробовать.

Я легко поднялась за его рукой. Мужчина уверенно повел меня по площадке. Я следовала за ним, слушая его негромкий голос: раз, два, три, четыре. Когда музыка закончилась, нам аплодировали даже музыканты.

— Это было божественно, — проговорила я, глядя, как он целует мне руку.

Мы ещё долго танцевали. Вебер-старший покорил меня совершенно.

Я заснула прямо на диванчике в прихожей. Он раздел меня и уложил в кровать. Спать.

— У меня есть для тебя подарок, — сообщил генерал утром, стоя выпивая чашку кофе. Уже в костюме и прочем, в чем люди ходят на работу.

Я, растрепанная и вялая, бродила по квартире, в чем мать родила. Кивнула без энтузиазма на его слова.

— Вернулась мода на волосы на лобке? — усмехнулся он.

— Не знаю. Мне не нравится. К вечеру ликвидирую. Господи! Семь тридцать утра! Вот почему мне так плохо! К тебе страшно подходить. Я хочу тебя обнять, но боюсь тебя помять. Стихи, — я залезла на табурет и захныкала. — Какой подарок?

Он обнял меня, поцеловал в кудрявую макушку.

— Вернёшься вечером, отдам, — ответил старший Вебер.

— Я не вернусь сегодня. Я еду на дачу к Бергам. Перевожу туда отца и кошку с собакой. У тебя случайно нет машины взаймы? Мой бедный джимни встал и не едет никуда.

— Я не знаю, где парни хранят ключи. Позвони. Спроси. Я хочу, чтобы ты вернулась сегодня. Даже ночью. Деньги на такси возьми в ящике под зеркалом в коридоре, — он поцеловал меня в висок на прощанье и уехал.