— Казаться гордою хватило сил! Ему сказала я: всего хорошего! А он прощения не попросил, — я ловко споткнулась прямо на руки Марселю. Он засмеялся и прижал меня к себе. — Котик! Ходят устойчивые слухи, что у тебя через три минуты день рождения?

Я повела блондина к центральному входу.

— Да. Откуда ты знаешь? — он щекотал губами мою щеку.

— Птичка напела. Денежки, правда, напеть забыла, иди в зал, любимый. Я сейчас догоню. Вебер, дорогуша, на пару слов. Извините, Наташа.

Я нежно и за секунду осталась с полковником наедине.

— Что же ты, сука имперская, сутенером моим решил заделаться? Даришь меня, кому считаешь нужным, а про гонорар ни звука? — прошипела зло в его бледное лицо.

— Ляля, поезжай домой. Сделай, как я прошу, — он взял меня за локоть, страшно больно. Как всегда.

— Отпусти, мне больно!

— Прости, — он тесно прижал меня к себе. Спокоен он точно не был.

— Я же подарок! Фишка вечера! Профессионалка экстра-класса. Пятьсот евро. Городская цена. Мне из торта вылезти? — я хотела отстраниться и посмотреть на его реакцию. Вебер с силой вжал мое лицо в себя.

— Нет. Садись в такси. Жди меня дома. Я закончу здесь и буду через час.

Интересно, чье сердце бьется так громко? Мое или его? Обалдеть!

— Давай я отсосу вашему Марселю по-бырику в сортире и уедем вместе? — засмеялась я, освобождаясь из его рук. Не удержалась от провокации.

— Ты! — он развернул жестко меня к своему белому лицу.

— Все-все, шучу. Уже еду, — я чмокнула его в каменный подбородок. Села в такси.

В знакомой квартире ничего не изменилось. Стоял равнодушный запах дорогого кондиционера. Абсолютная чистота и нежилой порядок. Пустой холодильник светил шеренгой бутылок с минеральной водой. Даже пива нет. Засохшей просроченной пиццы в морозилке не найдёшь. Стерильно. Я даже закурить не могла. Нечем зажечь сигарету. Я пнула ногой неповинный табурет. Сняла платье. Не пойду в душ. Буду грязная и вонючая. После изысков французской кухни здорово хотелось есть. Стукнула входная дверь. Ничего себе, как быстро! На истребителе он летел, что ли? Я красиво встала спиной к двери, отклячив попу в высоких чёрных атласных трусах от любимых ДГ. Он подошёл, обнял сзади и сказал:

— Привет.

Андрей. Я заорала и вырвалась.

— Не-ет! — голосила я.

Младший брат стоял, опустив руки, испуганно смотрел на меня.

— Откуда ты здесь? — спросила я.

— Саша позвонил и сказал, что ты приехала и ждёшь меня в его квартире, — растерянно ответил Андрей.

— Сволочь имперская! Гад!

Я схватила стеклянный шар со стола и запустила им в телевизор. Не попала. Шар ударился в стену и разлетелся осколками. Я попыталась поднять тяжелый деревянный стул. Не вышло.

— Ненавижу! Ненавижу! Гад! Урод!

Я выворотила ящик из кухонного гарнитура. Блестящие вилки и ложки полетели на пол. Теперь у меня было, чем кидаться. Я запустила большим разделочным ножом в Андрея. Тот вовремя присел. Нож улетел за диван. Потом очередь дошла до тарелок. Я перебила все, до чего смогла дотянуться. Залезла под стол и разрыдалась. Андрей сунулся с водой, я пихнула его каблуком в живот.

— Ничего себе! — раздался голос Вебера.

Я видела из своего укрытия его ноги в идеальных брюках и ботинках.

— Где она? — спросил у младшего брата.

— Под столом. Кричала минут тридцать без перерыва. Я столько новых слов узнал, — младший улыбался старшему.

— Я жизнью рисковал, между прочим, — добавил он довольно.

— А до диванов дело не дошло, — ухмыльнулся Вебер.

— Это потому, что она ножи раньше побросала, я их собрал на всякий случай.

— Спасибо тебе, брат. Иди спать. Я стану разгребаться, — они, кажется, обнялись.

— Если что, открывай огонь на поражение, — дал совет Андрей и ушёл.

Вебер сел передо мной на корточки.

— Ляля, что ты натворила! Я же просил всего лишь час меня подождать, — он улыбался. Протягивать руку ко мне пока не решался. — Вылезай, хватит дурака валять.

— Ты хотел снова подложить меня своему брату, — едва слышно проговорила я. Голос, похоже, сорвала.

— Я пошутил. Ты же любишь пошутить. Вот и я тоже умею, — рассмеялся Вебер.

Смотрел на меня своими серыми глазами и радовался. Я отвернулась и тихо заплакала. От унижения. Поверила! Тупо поверила, как дура! Как эта свинья пробила мое все? Как я могла так открыться? Ждать от него человеческого ко мне отношения…

Он аккуратно добыл меня из моего убежища. Понёс в ванную. Пустил воду в корыто.

— Отпусти меня, — сказала я хрипло, отводя его ладони от себя.

Он развёл руки и отошёл.

— Послушай. Я прошу у тебя прощения. Действительно вышло грубо и жестоко. Я совсем не думал, что ты так отреагируешь. Я, между прочим, совсем другого ждал, — Вебер помолчал.

Я пожала плечами. И так понятно, о чем он думал: что сначала я запрыгну на его младшего братца, а потом буду уговаривать на секс втроем. Хотя, тоже ничего себе план. Я, мимо воли, улыбнулась.

— Так! — громко сказал Вебер, явно прочитав мои мысли. Обнял, заглянул в глаза. — Мои извинения приняты?

— Не-ет! Я отомщу, не сомневайся. И мало вам не покажется, — прошептала я.

— Как скажешь, девочка моя. Ты здорово охрипла, — он быстро раздевался.

— Ничего, голос в этом деле не главное, — ответила я почти беззвучно. Подошла и крепко обняла его. Ну, Вебер, держись!

Есть в этом гнусном уроде что-то такое, что не могу даже объяснить словами. Магия какая-то, что ли? Не верю во все это. Остановиться не могу! Его тело сводит меня с ума! Как хорош, придурок! Губы, член, зад. Не могу устоять, пока не перепробую все это. И его нежность! Покупает меня всем своим. Приучил. Привыкла. Мерзкая скотина! Жду его гребаного признания. В гребаной его любви. Вот дура!

Сутки мы не вылезали из постели. Почти не разговаривали. Иногда он уходил в дальний конец зала, к углу схода двух стеклянных стен. Говорил там долго по телефону. Потом возвращался и любил меня снова. Признаний тихих, нежных поцелуев я получила сполна. Устала от них.

Следующим утром настала ему пора улетать. Вебер велел проводить его на аэродром. Я легко подчинилась. Сыта была им за гланды.

Мы торчали в крошечном кафе аэропорта. Я крутила в пальцах любимую зажигалку, рассеянно глядя в план пожарной эвакуации на стене. Мечтала уехать на дачу к бабушкам Берга. Выспаться. Отъесться оладьев. Узнать, как там дела у драгоценного внука генерала.

— Ты меня совсем не слушаешь, — заметил грустно Вебер. Мешал ложечкой в растаявшем мороженом. Погода в Империи снова стояла нелетная.

— Слушаю. Ты сказал, что вернёшься в середине октября, — повторила я его последнюю фразу. Потянулась в кресле мягко, как кошка.

Два летчика за соседним столиком пялились откровенно, с удовольствием. Вебер быстро оглянулся. Они сразу заговорили о своём.

— Какие у тебя планы? — явно хотел спросить другое, но удержался. Смотрел серыми непонятными глазами.

— В смысле? — пожала я плечами бездумно.

Мне стало скучно. Неинтересно.

— По жизни, — усмехнулся он.

— Я подала документы в университет. Восстанавливаюсь на заочное. Вернусь на работу. Или другую найду. Как-то так, — я улыбнулась и провела носком туфли по его ноге под столом.

— В университет? Ты собралась учиться? Я все забываю спросить, как твоё замужество? — из него вдруг посыпались вопросы. Откинулся на спинку кресла, руки скрестил на груди. Знать хотел.

Я смотрела в красивое, серьезное лицо своего любовника. Под внимательным взглядом его светлых глаз мне становилось все неуютнее. Скорей бы объявили посадку.

— Да, буду учиться. Замужество моё закончилось.

Мне не хотелось откровенничать. Воображает, что я только ноги раздвигаю круглыми сутками и пусть. Его папочка точно в курсе моей жизни. Ни разу этот надутый безукоризненный Вебер спросить не удосужился ни у меня, ни у него. Теперь мне говорить с ним на темы жизни не интересно.

— Что будешь изучать? — он пытливо смотрел мне в лицо. Мысль о высшем образовании его явно интриговала. Не думал, наверняка, что я тупо читать умею.