Они ещё оставались на месте, негромко беседуя у перил. У красавицы округлились глаза, когда я подошла сзади и закрыла её кавалеру глаза. Я сделала ей «тсс» одними губами и подмигнула, как старой знакомой.

— Кто это? — улыбнулся Вебер и застыл на секунду. Не верил. Ощупал быстро мои ладони. Нашёл кольцо на правой и опустил плечи. Собрался.

— Девушка, мне жаль, но вы обознались! — снял мои руки со своего лица. Жестковато. Хотя это вряд ли кто-нибудь заметил со стороны.

— Здрассте! — улыбнулась я всем. Потянулась поцеловать, он аккуратно отодвинулся.

— ? — он холодно смотрел на меня, как на незнакомую уличную приставалу. Его спутница терпеливо пережидала. С лёгкой иронией на ухоженном интеллигентном лице.

— Я? Ты шутишь, Вебер! Ты же сам назначил мне свидание. Сегодня, по телефону, — я безмятежно улыбалась им обоим. Барышня, чуть приподняв тонкую бровь, повернулась к мужчине. Он нас не знакомил и не собирался даже.

— Извини, Наташа, — Вебер грубо взял меня за руку и увёл в сторону.

— Что ты несёшь? Я понятия не имею, ни о каком свидании! Пошла на хрен отсюда! — прошипел он, низко наклонив ко мне лицо и сжимая больно руку.

— Отпусти! Мне больно! — заплакала я.

Он с ужасом посмотрел на свои пальцы, разжал и, резко развернувшись, ушёл. Я побежала в туалет.

Я не ожидала такого. В дурном сне представить не могла. Заперлась в дальней кабинке и ревела от обиды и жалости к себе. Девушка, вы обознались! Как? Как это могло случиться со мной?! Разваливалась на куски и никак не могла собраться в кучу.

— Вам помочь? — уборщица, моя примерно ровесница, заглянула в мою кабинку сверху через тонкую загородку.

— А, — махнула я рукой безнадёжно.

— Тебя мужик бросил? — участливо спросила она.

Я кивнула. Что правда, то правда.

— У меня смена заканчивается через десять минут. Пойдём куда-нибудь выпьем.

Очнулась я чьей-то вонючей кровати. Здоровенный горец оглушительно храпел рядом. На полу, на матрасе спала моя вчерашняя подружка с ещё одним таким же заросшим диким волосом мужиком. Я потихоньку собрала свои вещи. Тело болью отзывалось на всякое движение. Двинула к дверям.

— Эй, дЭвочка! ТЭлЭфон забыла, — раздался из кухни голос с акцентом. Я, как дура, заглянула туда. Бородатый парень курил в окно. Вертел в руке мой айфон. На мизинце сверкало мое кольцо.

— О! Верни мне, котик, мои вещи, — запищала я, виляя бёдрами подходя к мужчине. Воспоминания босоногой юности вернулись, как не уходили. Главное, не злить этого орангутанга. Иначе, отделает, как Бог черепаху.

— Ты классно сосешь! Никогда мне никто так не отсасывал, — сообщил мне этот сын гор в дыме анаши. Дура! Господи! Какая я дура! Он протянул ко мне руку, вдруг его повело, вырвало какой-то дрянью прямо на меня, потом он рухнул с грохотом на пол. Я подобрала телефон и кинулась вон из квартиры.

Как я добиралась домой — отдельная песня. Босиком. Вся в чужой блевотине. Телефон сел. В сумке — ничего, только сумка. Слава богу, в ней ничего не было, кроме денег. Я даже не знала, где нахожусь. Люди просто обходили меня по широкой дуге. Некоторые оскорбляли. Другие разглядывали с любопытством. Дети смотрели испуганно или смеялись.

В чистом поле стояла остановка автобуса. Кольцо. Я подошла. Водитель из шланга мыл номера машины.

— Вот это ты красавица! — усмехнулся седоватый дядька. — С кем так отдыхала?

— Завезли, — еле слышно ответила я.

— Тебе хоть восемнадцать есть? — он жестом показал, мол, протяни руки. Наклонил шланг.

Я долго отмывала холодной водой чужую дрянь со своего лица и остального.

— Телефон есть у тебя?

— Сел.

— На, возьми мой, — он протянул мне потертый, дешевый аппарат. Я кивнула. Из тех номеров, что я помнила наизусть, я могла позвонить только Мише и Веберу. Хотя, последнему звонить не имело смысла. Трубку он не возьмёт. Мишин номер ответил то же, что отвечал мне последние месяцы: аппарат абонента выключен… И так далее.

— Эх ты, бедолага, стольким дала, я приехать, выручить тебя не кому, — невесело подвёл итог моей жизни мужик.

— Я просто номеров больше не помню, — жалко оправдывалась я. Решилась. Мало унижений мне сегодня. Одним больше, одним меньше…

— Слушаю, — казал Вебер.

— Это я, — сказала я.

— Кто?

— Ляля. Помнишь меня?

— Что случилось? — сразу спросил он.

— Ну-у, — я не знала, что сказать. Сам факт, что он хотя бы разговаривает со мной, удивлял невозможно.

— От меня, что тебе нужно?

— Не мог бы ты забрать меня отсюда? — тихо-тихо попросила я. Пауза.

— Сиди на месте. Никуда не уходи, — приказал Вебер и отключился. Телефон зазвонил снова. Я отдала его водителю.

— Да! Да, это посёлок Солнечный. Кольцо десятого автобуса. Новая улица. Тут нет номеров домов пока. Я? Водитель десятки. Сидит. Грязная очень. Не знаю. Сам приезжай и посмотри. Это муж твой? — он повернулся ко мне.

— Нет. Он чужой муж, — ответила со вздохом.

Солнце садилось. Меня реально начало трясти. От холодной воды, вчерашнего алкоголя и не только. Мужик критически оглядел меня.

— Даже не знаю, что делать с тобой. Мне на маршрут пора.

— Я останусь и буду ждать, — обняла себя за плечи, села на старое колесо у дороги.

— А он точно приедет? Не надует тебя, дурочку? — мужчина вытащил из-под водительского сиденья старую спецовку и протянул мне.

— Этот приедет. Спасибо, — я надела остро пахнущую машинным маслом и мужским потом куртку.

Когда он через сорок минут вернулся, сделав круг по посёлку, я все ещё сидела на старом колесе. Приземлился рядом.

— Сергей, — представился он, протягивая мне чай в крышке от китайского термоса. И бутерброд с докторской колбасой.

— Лена, — неожиданно для себя, назвалась я своим настоящим именем.

— Ну что, Лена, хрен тебе по колено, вздрогнули? — он чокнулся со мной чаем в кружке и засмеялся. Кивнул за мою спину. — Это за тобой, что ли?

— Не знаю.

Чёрная, блестящая бэха представительского класса приплыла к нашему колесу. Оттуда вылез безукоризненный молодой человек с профессиональной доброжелательностью на лице.

— Ляля? — произнес он, как пароль.

— Вебер? — спросила я, как отзыв.

Мужчина четко кивнул. Стоял, открыв заднюю дверь, ждал.

Я быстро дожевала колбасу с хлебом. Запила чаем. Вернула куртку мужику.

— Спасибо, Серёга! Ты настоящий человек, — я поцеловала его в небритую щеку.

Меня никто не спросил, куда меня везти. Я тоже не стала спрашивать. Довезут, увидим. Ощутив запах, исходящий от меня, водила крякнул. Душка-секретарь поднёс к носу белый носовой платочек.

— Сори, — сказала я. Свернулась клубочком на заднем сиденье и уснула.

Высадили меня возле подъезда отцовской пятиэтажки на Севере Города. Вебер откровенно показал, что не желает иметь со мной ничего общего.

Спасибо. Написала ему сообщение. В ответ — тишина.

Отец был бесконечно рад, узнав, что я хочу пожить вместе с ним. Они, все трое, включая полуслепого пса и старенькую кошку, ходили хвостом за мной из комнаты в комнату, смотрели, как я навожу порядок или готовлю еду. Я отнесла документы в университет на восстановление. На дневное отделение не пошла. Понимала, что не интересно мне каждый день сидеть на занятиях. Подала на заочное.

— Неужели желаете стать искусствоведом? — иронично спросил надменный декан в дешевом костюме, ползая бледными глазами по моей фигуре в синем платье с широкой юбкой. Каблуки и розовые губы он тоже не пропустил.

— Да, — просто ответила я. Нимало не стесняясь его липкого взгляда.

— Ваше имя?

— Елена Розенталь, — да, теперь меня так зовут. Венечкино имя и коллекция — моё все.

Декан удивленно посмотрел на меня, но ничего не спросил.

В доме номер один по Главной улице горел в окнах свет. Я выскочила из джимни и нажала кнопки кода.

— Але! — ответила Руфина Львовна.