— Я не могу. Ты девушка моего друга.

Он коснулся губами моих пальцев на правой ноге.

— Щекотно, — я засмеялась, задрав ноги кверху уже вконец неприлично.

Залезла на колени к бедному Антону. Повалила его на пол. Стянула с себя платье через голову. Бюстгальтер он снял с меня сам. Перевернул нас, стал целовать. Присосался к груди, к соскам. Ну да, ну да, со вчера ещё мечтал.

— Поцелуй меня там, любимый, — простонала я, завелась не хуже доктора.

Мы делали любовь прямо перед входной дверью, среди моих сапог, колготок и порванных упаковок от презервативов.

— Голодный ты, что ли? — смеялась, когда он снова полез ко мне уже в душе.

Здесь зеркало было. Огромное в тяжелой золоченой раме, отражало нас абсолютно. Он хотел поднять меня к себе на талию. Ну уж нет. Он, конечно, парень сильный, да ещё в таком заводе, выдержит. Да только я такую гимнастику не люблю. Я нашла на хозяйской полке баллон с какой-то пеной. Крем. То ли для бритья, то ли после, то ли вместо. У доктора округлились глаза. Я встряхнула баллон, и густая, умопомрачительно пахнущая пена красивыми волнами украсила его пах. Я размазала, лаская, это белое дело по его красивым бедрам и крепкому заду. Завела ненавязчиво пару пальцев в известное отверстие. Так, в порядке игры. Он подался на инстинкте к моей руке, пропуская пальцы глубже в себя. Потом опомнился и оттолкнул мою руку. Ладно. Я повернулась к нему спиной, потерлась о его скользкое горячее тело, потом уперлась руками в стену, прогнулась в спинке и направила его ненасытный член прямиком в свою горячо любимую попу. Мой, честно заслуженный, премиальный оргазм накрыл меня через минуту.

— Вот это да! — восхитился мой партнёр, гладя нежно мою дрожащую спину.

— Дай мне отдышаться и можешь закончить, — простонала я.

— Ну уж нет! — он стал наращивать ритм, загоняя себя в меня по самый корень.

Я ругалась и стонала, сердце хотело выпрыгнуть из меня через горло. Он долго не мог разрядиться. Переклинило от перевозбуждения. Мне понравилось ужасно. Мы валялись на тёплом жестком полу ванной.

— Счет за воду придёт нереальный, — ухмыльнулась я, ненужно вспомнив экономного Мишу. — Вот это называется свидание со мной, понял?

Мужчина кивнул обалдело.

— Эй, доктор, глянь на часы. Мы ещё успеваем на осмотр? Мне надо на работу позвонить. Как ты думаешь, в клинике могут дать справку, что я болела?

Я быстро вытиралась. Никто мне не отвечал. Я обернулась.

Антон сидел на низком пуфе в позе горя. Белый халат, рыжая голова, поникше, упала на руки, плечи опущены.

— О чем страдаем? — я постучала пальчиком по грустному плечу.

— Он же мой друг, а я завалил тебя в койку в его же собственном доме, — доктор расстроенно смотрел на меня своими ярко-синими глазами.

— Давай мы с тобой быстренько оденемся, сгоняем в твою клинику, а потом пожрем от пуза. Ты умеешь готовить? Нет? Тогда завалимся в какую — нибудь блинную-пельменную. Я жрать хочу!! Я уже сутки только и делаю, что трахаюсь. Хоть бы в рот кто дал! Нет! Только в зад.

Парень наконец улыбнулся.

Я чувствовала, что пора сматываться из этого треклятого рая. Пока не поздно. Пока не явился хозяин или два его ближайших родственника. Со своими вопросами в умных серых глазах и остальным. Не хо-чу! И вовремя. Когда крузак Антона выворачивал за угол, во дворе показался мой темно-зелёный джимни. За рулём сидел Вебер. Как же мне не хочется встречаться с этой надутой свиньей! Ладно. Придумаю, что-нибудь.

— Ты зря так паришься по поводу своего друга Шурика Вебера, — я чуть опустила стекло и полезла за сигаретами.

— В этой машине не курят, — сказал четко Антон.

— Останови, — в тон ему попросила я. Он посмотрел на меня удивленно, но спорить не стал, притормозил за автобусной остановкой.

— Первое. Я не девушка твоего друга. Совсем наоборот. Второе. Значит, тебе можно, не спрашивая, долбить меня во все дыры час без перерыва, а мне курить в твоей гребаной машине нельзя?! Будь здоров, доктор, — я хотела выскочить.

Он успел схватить меня за руку.

— Пусти! Не смей держать меня, гад! — злые слёзы стояли во мне.

Меня снова принуждали, заставляли подчиняться чужой воле. Мужчина, видно, что-то понял. Разжал пальцы.

— Не убегай. Не надо. У нас же был такой хороший план, — начал говорить негромкой скороговоркой.

— Не хочу ничего. Ты мне надоел, — я вылезла из тёплой машины.

Декабрь сразу напомнил о себе, схватил за коленки и полез выше. Моя шуба не для тепла, а для красоты. Не зря её родина Италия. Подняла руку, голосуя. Лендкрузер черным бегемотом застыл напротив меня, закрыв от остальной дороги. Я прошла вперёд несколько метров. Подняла руку. Только такси было сунулось остановиться, Антон тут же отгородил меня от мира черной тушей своей тойоты.

— Я понял. Не сердись. Садись и кури, сколько хочешь, — он открыл дверь с моей стороны, глядел тревожно.

Я тоже поняла. Он не отстанет. Не успокоится, пока не вернусь в машину. Не отвяжется. Я реально замёрзла. Залезла в неудобную машину. Закуталась в высокий воротник. Забилась в угол большого сиденья.

— Все по плану? В клинику?

Антон серьёзно вглядывался мне в лицо. Я кивнула, защелкивая ремень безопасности. Кому нужна эта гребаная безопасность? Но без такого простого действия эта лошадь тупо не поедет.

Хождение по кабинетам оказалось мучительным. Кресло гинеколога, холодные пальцы хирурга, мазки, кровь, инструменты стоматолога. Я сидела в красивом, дорого обставленном холле, зубы клацали от усталости и голода. Пряталась снова в воротник шубы. Мой рыжий приятель куда-то пропал. Пожилая женщина присела на белый диванчик рядом.

— Все? — спросила она меня. Точно знала, о чем спрашивала.

Я пожала плечами. Догадалась. Психолог. Общаться не собиралась.

— Антон Поляков оплатил все поле обследования. Не хочешь разговаривать, не надо. Пойдём заполним форму, и ты свободна. Мне же надо оформить приём, иначе не оплатят. Пошли, — она легко поднялась и, не оглядываясь, вошла к кабинет справа. Дверь оставила открытой. Я поднялась и отправилась следом. Мне было наплевать.

— Ты впервые подверглась сексуальному насилию?

— Да.

— Твои родители живы?

— Да.

— У тебя есть постоянный партнёр?

— Да.

И все в таком же духе. Я ни разу не сказала правду. Эта взрослая тётя видела это абсолютно. Ничего не спросила и не добавила сверху. Заполнила форму и попрощалась, вручив красивую визитку напоследок. Я прошла холл насквозь. Вышла на декабрьский веселый ветер, выбросив карточку небрежно в урну. Зашла за угол и закурила наконец. Достала телефон и набрала Мишин номер. Теперь уж точно, без ошибки. Он долго не отзывался.

— Привет. У меня нет налички. Я сейчас приеду. Есть чем заплатить таксисту? — начала я сразу без околичностей.

— Найдётся. Если только твоё такси не идёт из Магадана, — в своём роде ответил Миша и отключился. Вот хоть бы поинтересовался, что со мной. В этом весь он: придёт проблема, тогда и станем решать.

Такси явилось мгновенно.

— Алкоголя нет, — заявил он с порога.

В квартире прочно стоял аромат жареной картошки.

— Картошкой от соседей несёт? — пошутила я, глотая голодную слюну.

— Ты же с воли. Принесла бы пожрать, — логично заключил мой друг, принимая у меня шубу.

С таксистом я расплатилась тысячной бумажкой, завалившейся в дальний карман рюкзака.

— Что с лицом? — спросил он деланно небрежно, идя впереди меня по длинному двухсотлетнему коридору к кухне.

— Да тоже, что и всегда, — ответила я в его ленивой манере. Рассказывать не хотелось.

Он резко остановился. Развернулся всем корпусом ко мне.

— Опять? — он знал, о чем спрашивал.

— Да. Раз в год, обязательно, — легко призналась я.

Он прижал меня к своей большой мягкой груди. Поднял на руки и понёс в кухню. Он знал все про это со мной. Это он подобрал меня, ползающей в кровавой луже в подземном переходе шесть лет назад. Так мы познакомились.