Корбрей решил, что подобные заявления отчасти объясняют тот благоговейный трепет, который Графтон внушает людям, в том числе и другим лордам, даже таким как его собственный брат Лионель или Дерек Ваксли. Смесь честности и проницательности…
Впрочем, он ведь делает то же самое. Или не то?
— Ну, так что ты думаешь? — спросил Графтон. — Что здесь произошло?
Марк снова взобрался на коня.
— Трудно сказать, — отозвался Лин, ещё раз оглядывая мертвецов.
Лорд Эон Хантер громко фыркнул.
— Ха! Я знал сира Рутгера, он не был дураком. Его превзошли числом!
Корбрей не был с ним согласен, но, не став спорить, пришпорил коня и поскакал к гребню горы. Почва была песчаной, дёрн — рыхлым, и его конь — холёный вороной дорнийской породы — несколько раз оступился, прежде чем добрался до вершины. Там Лин остановился, прислонившись к луке седла, чтобы не так болела спина. Прямо на севере, в дымке, расплывались вершины «Копья Гиганта» — самой высокой горы Долины Аррен, чей зубчатый пик терялся среди ледяных туманов.
Рыцарь немного проехал вдоль гребня, разглядывая истоптанную землю и считая мёртвых. Ещё семнадцать убитых: раздетых, как и прочие. Их руки были искривлены, а вокруг ртов кишели мухи.
Слышно было, как внизу Графтон спорит с остальными лордами.
Марк неглуп, но горячность делает его нетерпеливым. Они с его братом Лионелем подолгу обсуждали тактику своих дальнейших шагов, но лорд Чаячьего города до сих пор плохо представлял, с чем им предстоит столкнуться. Однако, с другой стороны, его свита и вассалы вообще не понимают, с кем им придётся воевать. А когда люди, знающие мало, спорят с людьми, не знающими ничего, то непременно выходят из себя.
С первых же дней начала гражданской войны Лин испытывал серьёзные опасения насчёт Чаячьего города и собственной стороны. Да, ему хотелось сразиться с Баратеоном, но он не был глупцом, понимая, что совершённые королём преступления… были крайне нехорошими. Однако, его брат высказал позицию дома, лишив тем самым мужчину возможности выбора. Лионель даже не посоветовался с ним! Мягкотелый придурок!
Во многих отношениях Корбрею не нравилась его сторона, но адекватно смотря на ситуацию, Лин понимал, что выбора то, по сути, и нет. Кто был этими самыми мятежниками? Скорее всего — Север, но пожалуй, не весь. Даже среди них найдутся люди, верные в первую очередь королю. Да и Долина, где сумасшедший Аррен требует крови Эйриса за собственного племянника. Это, пожалуй, правильно, но ведь можно было поступить умнее? Притвориться послушным, а потом нанести в спину удар!
Тем более, так напрягаться ради каких-то юнцов: Роберта Баратеона и Эддарда Старка. Ха! Да гостивший здесь Старк и вовсе, считай, покойник. Повезло, наверное, его младшему брату — Бенджену. Вот наверно не предполагал, что являясь третьим в очереди, получит себе всю власть, да причём так быстро!
Лин мысленно ухмыльнулся, поправив перевязь с мечом.
Немного постояв на вершине, он сплюнул в пыль, послушал перебранку лордов, посмотрел, как они размахивают руками.
Важным было лишь одно: убить Роберта Баратеона. Вот мера всего. Это сразу выведет из уравнения Штормовой Предел. А один Север не сумеет добиться ничего. Его задавят.
«Убить Роберта… Это будет просто. Стоит лишь заманить его к нам…»
— Лорд Хантер! — крикнул Лин.
Спорщики умолкли и повернулись к нему.
— Скачите обратно к главной колонне и приведите хотя бы сотню людей. Мятежники любят внезапно обрушиться на тех, кто отходит посмотреть на покойников. Таким образом нас уже подловили возле «Каменистой».
Когда никто из толпящихся внизу мужчин не сдвинулся с места, Корбрей выругался и поскакал вниз по склону. Графтон нахмурился при его приближении, но ничего не сказал.
«Он меня испытывает».
— Меня не волнует, считаете ли вы меня наглецом, — сказал Лин. — Я говорю только то, что должно быть сделано.
— Я съезжу, — вызвался Дерек, вассал его семьи и уже развернул было коня.
— Нет, — отрезал Корбрей. — Поедет лорд Хантер.
Эон выругался, провёл пальцами по своему гербу, вышитому на кафтане: пять серебряных стрел, расположенных веером на коричневом поле — знаку его дома — и гневно взглянул на Лина.
— Из всех псов, которые осмеливались мочиться мне на ногу, — бросил он, — ты — единственный, кто прицелился выше колена.
Несколько окружающих их людей засмеялись, а лорд Харрис с горечью усмехнулся.
— Но прежде чем я сменю штаны, — продолжил Хантер, — пожалуйста, объясни, юнец, почему ты решил помочиться именно на меня.
Корбрея эта речь не позабавила.
— Потому что твои люди ближе всего к нам. Потому что на кон поставлена жизнь твоего союзника, — указал он на Графтона.
Худощавый длиннолицый мужчина побледнел. Непонятно было, от гнева или осознания ситуации. А она была, честно сказать, достаточно дерьмовой. Конечно, Лин не сомневался в победе лоялистов, но это при условии подкрепления со стороны короля… ближайшем подкреплении!
— Делай, как он говорит! — крикнул Харрис.
— За собой последи! — огрызнулся Эон. — Если ты играешь в кайвассу с Марком, это ещё не значит, что ты выше меня.
— Это значит, лорд Хантер, — язвительно заметил Дерек, — что ты не должен мочиться на него выше пояса.
Новый взрыв смеха. Эон печально покачал головой. Он немного задержался, прежде чем уехать, и слегка наклонил голову, глядя на Корбрея, но трудно было сказать, то ли это знак примирения, то ли предостережение.
Воцарилось неловкое молчание. На миг группу лоялистов накрыла тень ворона. Графтон взглянул на небо.
— Итак, Лин, — сказал он, щурясь от яркого солнца, — что же здесь произошло? Их превзошли числом?
Корбрей хмуро посмотрел на хозяина Чаячьего города.
— Их превзошли мозгами, а не числом.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Марк.
— Твой двоюродный племянник был глупцом. Он привык строить своих людей колонной. Они свернули в эту низинку и начали подниматься по склону, по трое-четверо в ряд. Мятежники, заставив лошадей лечь, поджидали их наверху.
— То есть они попали в засаду…
Графтон приставил руку козырьком ко лбу, вглядываясь в гребень холма.
— Ты думаешь, Баратеон и люди Аррена натолкнулись на наших случайно?
Корбрей пожал плечами.
— Может быть. А может и нет. Поскольку Рутгер считал свой отряд передовым, то не видел нужды самому высылать разведчиков. Мятежники явно более благоразумны. Баратеон вполне мог выслеживать его так, что он об этом не знал, и рассчитать, что рано или поздно Рутгер подойдет сюда…
Лин развернул коня и указал на раздувшихся мертвецов у самого гребня. Они выглядели до странности мирно, слово группа крестьян, задремавших на солнышке после удачной рыбалки.
— Ясно одно: ублюдки атаковали наших людей, когда первые всадники поднялись на гребень, Рутгер — в их числе…
— Неведомый бы их всех побрал! — не сдержался лорд Графтон. — Откуда ты знаешь, как..?
— Всадники, которые находились ниже, сломали строй и кинулись защищать сира Рутгера, да только обнаружили, что мятежники заняли весь гребень. А этот склон, хоть и кажется безобидным, весьма коварен. Песок и щебень. Многих перебили стрелами в упор, когда их кони увязли в песке. Те немногие, кому удалось добраться до вершины, всё-таки доставили Баратеону неприятности — там куда больше пятен крови, чем мёртвых тел. Но в конце концов, враги одолели их в связи с численным превосходством. Прочие — человек двадцать, более здравомыслящие, но безнадёжно храбрые, поняли, что командира уже не спасти и отступили — во-он туда, — указал Лин рукой. — Возможно, они намеревались заманить мятежников вниз и хоть немного отыграться.
Корбрей взглянул на Харриса, проверяя, осмелится ли дерзкий лорд оспорить его слова. Но тот, как и все прочие, разглядывал, как и где лежат мертвецы.
— Мятежники, — продолжал Лин, — остались на гребне… Я думаю, они пытались спровоцировать уцелевших, осквернив труп Рутгера — вон там кого-то выпотрошили. Затем они попытались сократить численность противника путём обстрела. Наши войска, сражавшиеся на гребне, должно быть изрядно подорвали их силы и даже на короткой дистанции стрелы не принесли особого результата. В какой-то момент солдаты Баратеона начали стрелять по лошадям — хотя ранее они так не делали. Что, кстати, стоит запомнить… Как только люди Рутгера оказались спешены, мятежники просто затоптали их.
