Ветвистые рога на шлеме не оставляли сомнений в его личности.

— Баратеон! — гневно прокричал Рейгар, — вот мы и встретились лицом к лицу! «Пламя и кровь»!

Он извергнул из себя поток огня, но Роберт ловко спрятался за огромным и тяжёлым щитом. Таргариен напрягся изо всех сил, но дыхание — это не то, что можно выпускать бесконечно. Когда в глазах потемнело, он был вынужден прерваться. Всё, что было впереди, оказалось выжжено. От такого потока пламени никто не мог спастись!

— Победа, — припал принц на колени. Он едва мог говорить, ощущая, как сильно першит в горле, — победа…

Что-то сбило его с ног, да с такой силой, что Рейгар пролетел несколько метров, пока не завалился в кучу трупов, умудрившись сбить несколько из них и упасть, вместе с телами, в грязный и истоптанный тысячами ног и копыт ручей.

На миг принц потерял сознание, но очнувшись, заметил на груди, где рубинами был выложен герб его дома, чудовищный отпечаток… молота. Неужели он просто кинул его?!

Баратеон уже был рядом. Его доспех был опалён, но это, казалось, ни капли не беспокоило его. Здоровяк подобрал свой чудовищный молот, который только что метнул в Таргариена, а потом размахнулся.

Рейгар открыл рот, собираясь выдохнуть ему прямо в лицо очередной поток пламени, но повреждённая пропущенным ударом грудная клетка дала о себе знать. Хоть в пылу боя и от притока адреналина, он не ощущал боли, но при этом не мог нормально вздохнуть.

Едва принц осознал это, как рука дёрнулась к ножнам, в поисках меча, но уже не успела. Новый удар был столь силён, что пробил богато украшенный доспех насквозь. Осколки брони проникли в тело Таргариена, причиняя страшную боль. Он не сдержал громкого крика.

Роберт поднял молот над головой. Его тень окутала Рейгара, а после, миг спустя, новый чудовищной силы удар сплющил шлем принца, а также голову под ним. Чавкающий хлопок и скрежет сминаемого металла. Вот всё, чем закончилась их битва.

У Баратеона подкосились колени. Он упал, прямо там, где стоял. Грязная, окровавленная вода была чудесно прохладной. Она остужала его обожжённое тело и дарила счастье.

Грандлорд Штормового Предела даже не заметил, как тонкое, едва заметное облако светло-оранжевого цвета, неспешно вылетело из тела принца и плавно вошло в его собственное.

Посреди всего этого беспорядка, Эддард собрал остатки войск, коих было немногим более тысячи и пользуясь тем, что лоялисты сами разбежались прочь от «обратившегося драконом» Рейгара, повёл людей в наступление.

Сперва королевская армия просто не верила своим глазам. Многие кричали, но не от страха или тревоги, а от изумления при виде свирепости этих чокнутых мятежников. В бой отправились абсолютно все: раненые и здоровые, обгоревшие или лишившиеся конечностей. Те, кто не имел лошади, бросились вслед за конными, пешком.

Фанатики «Небесного Клинка» скакали вперёд с криками «Так угодно моему Богу!», кто-то выкрикивал свой девиз, кто-то просто несвязно орал, а кто-то попросту рыдал от страха, но не опускал оружия.

Они рассыпались по равнине, настигая лоялистов и атакуя в спину. Мчались сквозь их строй, калеча и убивая, оставляя раненых лежать в грязной траве и скулить, ожидая, пока смерть найдёт их от рук пеших войск, идущих следом.

Вокруг бушевало отчаяние, пламя и кровь.

Мозги вытекали из черепов, лязгали зубы, по воздуху летали отрубленные части тел. Кровь орошала эту землю, тела мертвецов питали её, обещая в будущем хороший урожай, если его не загубит зелёный огонь.

Но вот первый одинокий всадник Простора развернул коня и столкнулся с войсками мятежников. За ним последовали остальные, останавливая эту, двигающуюся вперёд, неумолимую силу, несущую всем смерть. Лоялисты осознали, что по прежнему имеют преимущество над своими соперниками, а потому стали собираться вокруг оставшихся командиров и лордов. Возглавил людей сир Эртур Дейн, который принял управление войском, пока его принц сражался где-то в глубине лагеря восставших.

— Не отступать! — кричал Королевский Гвардеец и это сработало. Бегущие было в страхе войска начали останавливаться и разворачиваться.

На один невероятный миг всё стихло. Рыцари мятежников, возглавляемые Старком — несколько сотен уцелевших — принялись двигаться назад, к потрёпанным рядам своих пеших братьев, что хромали и пошатывались, стремясь их догнать. И было их так мало, а выглядели они столь жалко, что невольно вызывали лишь смех и презрение со стороны людей короля.

Эртур Дейн понимал, что Рейгар, несмотря на собственное отсутствие, идеально выполнил свой хитрый план: заставил мятежников разбить строй, выйти из невольных укреплений на холме и оказаться на открытой области, а потому заорал на лордов, веля начинать атаку.

В то же время, Эддард и его офицеры изо всех сил старались навести порядок, восстановить строй, сделать хоть что-то, что позволит им и дальше оставаться в живых. Объединившись с пешими, их число снова стало выше, но у врага по прежнему оставался критический перевес в численности.

К тому моменту, как всадники Дорна, Простора и Королевских земель пошли в атаку, закованные в сталь рыцари снова сомкнули ряды, и хотя их строй поредел, сердца окрепли еще больше. Им уже было плевать на себя. Несмотря на телесные раны, дух горел решимостью продолжить бой и победить.

День заканчивался и всё больше достойных людей уходило в лучший из миров. Лорда Родвелла сбросили с коня во время контратаки и при падении он сломал спину. Младший брат лорда Баклера, владельца валирийского клинка, получил стрелу в глаз. Из тех, кто ещё был жив, некоторые свалились от теплового удара. Кто-то попросту сошёл с ума от горя, и их, беснующихся, пришлось оттащить за спину, к наскоро возведённым укреплениям. Но тех, кто остался стоять, уже невозможно было сломить. Ветераны снова затянули песню и она вновь разожгла в них неистовый пыл. Грохот барабанов противника ослабел, а потом и вовсе стих. Тысячи голосов и одна песня. Тысячи лет и одна песня.

По мере того, как солнце клонилось к западу, лоялисты всё неохотнее приближались к строю мятежников и всё с большим беспокойством ходили в атаку. Они видели демонов в глазах своих врагов.

Эртур Дейн уже дал было приказ к отступлению, когда над западными холмами показались знамёна Арвинда Моустаса. Рыцари Запада, Речных земель и многочисленная пехота, в десятки тысяч солдат, в едином порыве, без всякого приказа ринулась вперёд и помчались через равнину. Уставшие, ослабевшие лоялисты запаниковали, и отступление превратилось в беспорядочное бегство. Элитные войска, имеющие за плечами десятки лет подготовки и тренировок, врезались в ряды королевских войск и великая армия Рейгара Таргариена, наследника Железного Трона, была разгромлена вчистую.

В то же время остатки людей, под командованием Эддарда Старка, ударившие в спину своим противникам, воюющие на последних лошадях, налетели на огромный лагерь лоялистов. Поддавшись буйной ярости, истерзанные ужасным боем мятежники насиловали женщин, убивали слуг и грабили роскошные шатры бесчисленных лордов.

К закату всё закончилось.

— Собрать выживших! — надрывался я, несмотря на сильную боль во всём теле. Пришлось даже приказать привязать себя к Плотве, иначе я бы банально упал с неё, — вытаскивать всех, своих и чужих!

Конечно всех, ведь с выживших врагов можно получить неплохой гешефт. Но что лучше всего — это банальный «долг», который забирается услугами. А по чьему приказу, после такой лютой сечи, собрали раненых и оказали им помощь? То-то же.

Даже в своём нынешнем состоянии я не желаю упускать выгоды.

Поморщившись от укола в области груди, осматриваю картину, устроенную кретином Баратеоном и его подпевалами, такими как Старк. Это же надобно было, клюнуть на столь очевидную замануху! И ведь почти ничего с этим не поделать. Во-первых и в основных — я всё ещё «не могу» возвращаться в прошлое, хоть и получилось немного починить «чашу». Оказывается, тот материал, который собирается на её дне, отлично подходит в качестве клеящего средства, так что я обмазывал им кусочки, а потом складывал в прежнюю форму, словно строил дом из кирпичей…