— На языке завоевателя.

— А на чьём языке говоришь ты?

Риана сглотнула.

— На языке мужчин.

— Верно, — неспешно произношу я, — женщины видят себя такими, какими их хотят видеть мужчины. Боятся стареть, потому что мужчины предпочитают молодых. Ведут себя скромно, потому что мужчины ждут от них именно такого поведения. Съёживаются от страха, когда открывают рот, потому что мужчины предпочитают, чтобы они молчали. И так повсюду. Они угождают, пытаются понравиться, искажают себя и свои мысли, лишь бы было по нраву нам. Даже ты, Риана, действуешь аналогично. Уродуешь своё сердце, ломаешь и переделываешь себя, режешь, и режешь, и режешь, и всё ради того, чтобы говорить на языке завоевателя. Не это ли ты ощущала, общаясь со Старком? Ты подчинялась ему во всём, не так ли? Это он овладел тобой, воспользовавшись мигом слабости, после смерти отца, а потом просто отправил подальше.

Она зависла и сидела неподвижно. Застыла, как камень, а потом я увидел полный решимости взгляд.

Улыбаюсь ей.

— Подумай над моими словами. Ты — умная. Знай, что я прикрою личную служанку моей жены от любых бед.

Риана поднялась с кровати и глубоко поклонилась. А я ощутил, как в ней появляется лёгкий намёк на искру веры.

— Спасибо вам, господин, что поделились мудростью. Я была глупа, что не доверяла вам.

Кладу руку ей на плечо. Теперь у её глазах не было страха, лишь понимание. Преданность.

— Верно служи, Риана. Тогда ты достигнешь высот. И твоя дочь, Морриган, тоже достигнет их. Если же пожелаешь перейти с должности служанки на что-то другое, то спроси моих помощников. Они представят список вакансий, куда постоянно требуются люди.

Покинув комнату, я оставил позади очередного человека, чью судьбу изменил одним простым разговором. Что это, как не божественная сила?

Спустя десять лет с момента становления королём Роберта Баратеона

Поселение Тротово, Застенье

Берик Шторм ПОВ

Сняв крышку с большой корзины, перед нами высыпали отрубленные головы. Целая горсть — весьма прилично! Пересчитываю: одна-вторая-третья… Девять. Ровно столько, сколько и нужно.

— Ну вот, «оборотней» можно выкинуть из головы, — хохотнул сидящий рядом Торен Смолвуд и покосился на меня краем глаза: оценил ли я его меткую, изящную шуточку. Изогнул губы, пусть видит, что ценю его, хоть это и не совсем так.

Напарник пнул носком сапога одну из голов. Та откатилась и ударилась о другую. Обе сплелись свалявшимися, окровавленными бородами.

— Хорошая работа, — похвалил Смолвуд наших «Небесных братьев», на которых и сложилась основная задача по обезвреживанию очередной шайки одичалых.

Их старший кивнул и они получили разрешение уйти, забрав с собой окровавленную корзину, оставив нас наедине с частями тел убитых людей. Картина знакомая и в какой-то мере даже приевшаяся.

— Смотри-ка, какая красавица, — сказал Торен уже мне, указывая на голову молодой женщины с длинными рыжими волосами, которые теперь были вымазаны в крови и грязи. — Вот уж не могла чем-то другим заняться…

В его голосе ощущался чётко слышимый намёк. Скорее всего Смолвуд был бы не против ознакомиться с остальными её остатками. Что уж там, держу пари, знай он о ней заранее, то отдал приказ задержать живой, по подозрению в ведьмовстве, например.

— Одичалые безумны, — отвечаю я, однако, совершенно иначе, не так как думаю головой. Хороший инквизитор должен понимать, когда он может высказать своё мнение, а когда должен молчать. — Чем дольше живу и чем больше вижу, тем сильнее в этом убеждаюсь. А ведь они считают рыжих «поцелованными огнём», ценят их, берегут.

Но видать не слишком хорошо, раз позволили участвовать в нападениях вместе со всеми.

— «Чем дольше живу» — ха! Сказал, тоже мне. В свои девятнадцать уже много повидал? — приподнял Торен бровь. — Ладно-ладно, в байках этих дикарей ты разбираться точно научился. Всё-таки обучение в Твердыне Ночи у нас сейчас идёт более чем качественное.

Молча пожимаю плечами.

Восемь мужчин и рыжая девица, чья красота пришлась по вкусу Смолвуду, принадлежали к шайке так называемых «оборотней», держащих в страхе всю округу. Они переодевались в звериные шкуры и нападали на путников или крестьян, предпочитая «южан», как они называли всех, кто решил облагородить этот край за последние десять лет.

В стычках использовали зубы и когти. Поскольку обычно они имели перевес не менее четырёх к одному, а жертвами чаще всего выбирали стариков, женщин или детей, то им удалось убить несколько десятков человек, прежде чем были схвачены и казнены. Их безголовые тела мы приказали сложить на рыночной площади, дабы служили предупреждением другим деятелям, ищущим приключений. Головы же будут насажены на копья и украсят деревенскую заставу. Также для предостережения.

В принципе, это не мы, инквизиторы «Небесного Клинка», должны заниматься этими ряжеными, но местное население было так напугано, что мы были вынуждены сами взяться за это дело. Деревенские же внушили себе, что «оборотни» абсолютно настоящие, так что боялись даже выходить из домов по ночам! Пожалуй, сделали они это верно, ибо слухи об этих тварях, реально существующих и обитающих в этих краях, ходили весьма паскудные.

Расследовать слухи прибыл весьма большой отряд инквизиции, ведь оборотни мало того, что были крайне опасны, так в живом виде представляли большой интерес для нашего Бога и господина, но исследовав тела жертв, старшие инквизиторы почти сразу покинули Тротово, оставив лишь меня со Смолвудом и небольшой отряд «Небесных братьев», долженствующий помочь в поисках самых обычных людей.

Найти их оказалось несложно, хоть и муторно. Шайку спасали лишь грозные слухи, иначе их легко словили бы даже деревенские. И таким вот образом, посёлок Тротово был избавлен от напасти «оборотней», а я и Торен могли спокойно вернуться в нашу резиденцию в Бармуре, где помимо нас постоянно пребывало ещё три десятка других инквизиторов и чуть более пяти тысяч «Небесных братьев», опекающих весь округ.

— Так что, выставляем счёт старосте и домой, — заключил Смолвуд. Его топорное квадратное лицо осветилось улыбкой.

— Во славу «Небесного Клинка», — пробурчал я.

Выслеживание шайки заняло у нас около двух недель. И работа эта была недостойна инквизиторских дарований и времени, пожертвованного служителями «Небесного Клинка». Может ещё старые чёрные братья, так называемые «вороны», на основе которых и была создана наша организация, могли бы потратить своё время на эту чушь, но мы, сыны Бога, обязаны были выслеживать более серьёзных врагов нашего господина — богопротивных магов, колдунов, еретиков, Детей Леса, ведьм, перевёртышей, пророков зелёных снов, варгов и настоящих оборотней.

Единственной пользой от всей суматохи было то, что местному старосте придётся изрядно зачерпнуть из своей кубышки, дабы вознаградить наш труд. Так договорился с ним Денис Маллистер, человек, своевременно ушедший из Ночного Дозора, который до этого тратил своё бесценное время на бессмысленное сидение на Стене, как и все иные чёрные братья.

Благо, что все клятвы, данные ложным богам перед чардревами, были сняты истинным Богом, а организация Ночного Дозора существенно перестроена. И хоть окончательно её расформировать помешало сопротивление слишком большого количества лордов, приверженцев старых взглядов и законов, отчего даже король Роберт был вынужден высказаться за сохранение их ордена, но количество членов Ночного Дозора было сильно уменьшено.

Почти все замки Стены, ранее никак не использованные чёрными братьями, ушли в распоряжение новой службы, щедро финансируемой Западом и стремительно набирающей силу. Конечно, туда потянулся весьма и весьма большой ручеёк людей, включая приличную часть «ворон».

Денис Маллистер, заставший ещё старые времена, но умудрившийся очень своевременно перестроиться, был одним из таких людей. Честь ему за это и хвала. Сейчас он возглавляет недавно построенный в Застенье, — так официально был назван обширный регион за Стеной, ныне активно населяемый и застраиваемый, — город Бармур, получив титул «Небесного Лорда». Это не делает его благородным или равным лордам из других регионов, но даёт аналогичную им власть на территории этого, нового и весьма обширного куска земли.