— Ты не можешь считать пересадку посещением другой страны. Это просто грустно.

— Нет. Это просто правда, — я скрещиваю руки и смотрю в окно. Не похоже, что Сантьяго хотел осудить меня, но так оно и вышло.

Воздух сгущается между нами, пока я молчу. Я могу провести два часа в тишине, пока он не включит джазовую музыку. Это жесткое ограничение.

Он прочищает горло.

— Мне жаль, если мои слова прозвучали неправильно. Я не пытался оскорбить тебя.

— Все в порядке.

— Ой-ой.

Я сдвигаюсь на своем месте, поворачиваясь к нему лицом.

— Что?

— В порядке — это код для обозначения того, что я не в порядке, и если не обратить на это внимание, то через несколько часов ты узнаешь, насколько это не в порядке, и ты пожалеешь, что с самого начала не спросил.

Я фыркнула.

— Что? Кто сообщил тебе секретную информацию?

— Я вырос с сестрой. Она научила меня основам к тому времени, когда я стал подростком.

— Ладно, твой комментарий меня немного обеспокоил…

Он приподнял бровь.

— Хорошо, сильно. Но это не твоя вина. Это просто напоминает мне обо всем, что я пропустила, но пережили другие. То, как я взрослела, оставляло желать лучшего.

— Мне жаль. Я не хотел заставить тебя чувствовать себя плохо из-за того, что ты не путешествовала. Особенно не из-за твоих обстоятельств.

— Все в порядке. Ничего страшного, — я улыбаюсь.

Он прикусывает нижнюю губу таким образом, который не должен быть сексуальным, но является достаточно горячим, чтобы разбить стеклянный термометр.

— Итак… Чем ты раньше любила заниматься в свободное время, помимо работы?

Отлично. Он пытается быть вежливым, а я тут вожделею его.

— Кроме вышивки? Я имею в виду, что у меня не так уж много свободного времени.

— Тогда расскажи мне об этом поподробнее.

Я удивленно откинулась на сиденье, ударившись головой о подголовник, как болван. — Что ты хочешь знать?

— Для начала, как ты увлеклась таким хобби?

— Ну, раньше у меня были проблемы с гневом.

— Мне очень трудно в это поверить, — он пытается сохранить серьезное лицо, но все равно начинает смеяться.

— Это правда, — я бью его по руке, чтобы подчеркнуть.

Он только сильнее смеется.

— Однажды мой социальный работник привел меня в магазин товаров для хобби после одного инцидента, — я вздрагиваю от напоминания о том дне, когда я потеряла маму, дом и последние остатки невинности. — Она сказала мне, что я могу выбрать что угодно из магазина, но я должна быть согласна, что это будет эмоциональным выходом, а не физическим.

— И что заставило тебя выбрать вышивку?

— Она подумала, что мне будет полезно что-нибудь проткнуть. Игла казалась безопасным вариантом.

Смех Сантьяго отскакивает от крыши машины.

— Я бы никогда не подумал, что в тебе так много сдерживаемой агрессии.

— В подростковом возрасте я была очень зла на мир.

Его улыбка спадает.

— Мне жаль.

— Не стоит. Это то, что есть.

— Как ты это делаешь?

— Что делаю?

— Заставляешь все выглядеть так, как будто все в порядке?

Я пожимаю плечами.

— Потому что так и есть. Я не могу ничего сделать, чтобы изменить прошлое, так зачем продолжать беспокоиться из-за него?

Он кивает и снова сосредотачивает свое внимание на дороге. Городок на берегу озера исчезает, когда мы едем по извилистым дорогам в сторону Монцы.

— У тебя хорошо получается? — он нарушает молчание.

— Вышивать?

— Да.

— Я не из тех, кто хвастается, но сейчас на мне одна из работ, которую я создала, — я показываю вниз на свою вышитую футболку. Это обычная футболка с карманами, а над карманом — куча разноцветных изящных цветов. Ее дизайн был настоящим кошмаром, но я люблю ее еще больше из-за того, как трудно было это сделать.

— Вау. Я думал, ты ее купила.

Я качаю головой, пряча улыбку.

— Нет. Мне нравится создавать такие вещи.

— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы выставить их на продажу?

Я фыркнула.

— Не совсем. У меня никогда не было времени или денег, чтобы открыть свой собственный магазин Etsy.

— А тебе было бы интересно? Если бы у тебя было время, так сказать?

Я делаю паузу и обдумываю это. Придумывание дизайнов питает творческую сторону, которой я пренебрегала на протяжении многих лет, перегружая себя работой. Мне нравится, когда я воплощаю в жизнь свои дизайны на ткани. Спокойствие от процесса и чувство выполненного дела — еще один бонус.

Я люблю все это. От начала и до конца.

— Я имею в виду, что в идеальном мире, где у меня безграничные деньги и не нужно столько работать, конечно. Но мир далеко не безупречен, поэтому я буду придерживаться того, что, как я знаю, обеспечит меня.

— Тебе стоит подумать о том, чтобы уделять больше времени своему хобби.

— Почему?

— Потому что если ты любишь что-то настолько, что улыбаешься, как сейчас, то тебе стоит заняться этим, пока не стало слишком поздно.

Я прижимаю руку к губам.

— У меня нет времени.

— И никогда не будет, если ты будешь продолжать находить причины, чтобы этого не делать.

Ого. Сначала я выводила Сантьяго из его зоны комфорта, а теперь он делает то же самое. Мужчина вышивает себя на моей коже, как узор, который я так люблю, и я не совсем понимаю, что мне с этим делать.

Сантьяго

Я жалею, что согласился навестить свою семью на трассе в Монце. Мне требуется все возможное самообладание, чтобы выйти из машины после поездки с озера Комо. Работники парковки не оставляют мне выбора, так как они забирают наш багаж из багажника. Я низко натягиваю кепку на лицо, глубоко вдыхая свежий воздух.

Хлоя выходит из машины с огромной ухмылкой на лице и удивленно смотрит на наш отель.

— Боже мой! Посмотри на это место! Это даже круче, чем твой дом, а ты живешь в замке!

Я никогда не замечал деталей этого старого отеля, когда останавливался здесь с командой Бандини. Но, рассматривая его в призме Хлои, я оценил архитектуру и классический дизайн.

Она моргает, глядя на здание.

— Вау. Это напоминает мне поместье Билтимор.

— Что?

Она вздыхает.

— О, забудь. Иногда я забываю, что ты не из Америки.

Я открываю рот, чтобы ответить, но что-то цепляет мой взгляд. Кто-то из прохожих достает свой телефон и фотографирует нас. У меня возникает искушение обвинить их в нарушении приватности, но Хлоя выводит меня из задумчивости.

— Как ты думаешь, здесь водятся привидения? — она тычет мне в грудь.

Я издаю дрожащий вздох, не обращая внимания на заинтересованных зрителей.

— Нет. По крайней мере, я надеюсь, что это не так. Нам лучше зарегистрироваться, пока не образовалась толпа.

Хлоя сканирует вход, ее взгляд останавливается на фанатах, которые собрались возле вестибюля.

— Знаешь, одно дело — узнать, что ты знаменит, а совсем другое — испытать это на собственном опыте.

— Это ерунда, — бормочу я, направляя ее к стойке консьержа.

— Они снимают тебя на видео! Это так жутко.

Я благодарен джинсам, прикрывающим мою ногу. От пристального внимания моих поклонников я не чувствую себя хорошо, но я не могу ничего с этим поделать, пока мы на виду.

— Не обращай внимания. Ты привыкнешь к ним к концу выходных.

— Я не знаю, хочу ли я вообще к этому привыкать, — она поджимает губы.

Сотрудница регистрирует нас, ее взгляд сосредоточен на мне. Она дважды роняет нашу ключ-карту, прежде чем я протягиваю руку и вырываю ее из ее дрожащих рук со словами благодарности.

Моя кожа зудит, когда взгляды людей обжигают мою шею.

— Пойдем, — говорю я, отвлекая внимание Хлои от причудливой картины, которую она рассматривала. Суетливыми руками я хватаю наш багаж и иду к лифту.