— Это бы облегчило процесс, — Ноа пожимает плечами.

Хлоя закатывает глаза, игнорируя меня.

— Мое полное имя — Хлоя Арабелла Картер. Родилась и выросла в Нью-Йорке.

Ноа достает свой телефон и начинает заниматься своими делами.

Моя сестра болтает с Хлоей, задавая ей вопрос за вопросом. Хлоя играет свою роль и отвечает на все вопросы с изяществом. По ее словам, она никогда не была на бродвейском шоу, а до восьми лет у нее был воображаемый друг. Ее любимое хобби — дремать, потому что, очевидно, она не высыпается.

— Почему ты подала запретительный судебный приказ против Ральфа Уильямса? — Ноа поднимает глаза от своего телефона.

Я сжимаю кулаки.

— Какого черта, Ноа!

— Сантьяго! Никаких плохих слов! — предупреждает меня Майя.

— Черт! — возбужденно восклицает Марко. — Чеееерт!

Майя качает головой на моего племянника.

— Нет! Это плохое слово.

— Прости, мамочка, — Марко запихивает в рот кусочки блинчика.

Ноа хмурится.

— Я не собираюсь оставлять своего ребенка с кем попало, особенно если Хлоя сама в опасности. Если она не может сказать мне, кто такой Ральф, тогда мы возьмем Марко с собой.

Моя кожа нагревается, так как мое раздражение растет из-за пренебрежения Ноа.

— Значит, ты копаешься в чьей-то жизни без какого-либо подобия приватности? Есть ли какие-то границы, которые ты не переступишь?

— Ты бы поступил так же, если бы был на моем месте, — возражает он.

— Все в порядке, — Хлоя сжимает мою руку под столом. От этого прикосновения моя кожа начинает трепетать по-новому, на что я боюсь обращать внимание. — Ральф — парень моей матери… Он больше не представляет для меня опасности, тем более что я нахожусь далеко от дома. Когда я была подростком, мой социальный работник настоял на том, чтобы оформить ордер после того, как его поймали за тем, чего он не должен был делать. Но после этого он больше никогда меня не беспокоил. Судя по тому, какой он ленивый, я думаю, что он скорее опасен для самого себя, — ее смех не делает ситуацию легче.

Что это вообще значит? Какие жалкие ублюдки ошивались вокруг нее из-за ее матери? Я застыл, уставившись на нее, как удивленный идиот. Именно таким идиотом я и не должен был быть, если она является моей настоящей девушкой. Я выравниваю черты лица, игнорируя настоятельную потребность выпытывать у Хлои ответы.

Она и Ноа встречаются взглядами. Ни один из них не отступает, поскольку он читает ее лицо, как безэмоциональный робот, которым он, как правило, является рядом с кем-либо, кто не является членом семьи.

Хлоя поднимает подбородок и откидывает плечи назад.

— Если ты и беспокоишься о том, с кем Марко будет общаться, то это должен быть Сантьяго. Он может научить его каждому плохому слову, пока тебя нет. А еще у него ужасные навыки общения с людьми, так что мне будет жаль Марко.

— Эй, это не мило, — щипаю ее за бок, улыбаясь, когда она смеется и отталкивает меня.

У меня возникает искушение прикоснуться к ней снова. Мне нравится, как загораются ее глаза, а кожа краснеет из-за меня.

Все присоединяются к смеху, и напряжение рассеивается.

— Пожалуйста, расскажите нам, как вы познакомились. Сантьяго не потрудился поделиться этим утром — Майя хлопает в ладоши.

Иисус.

Хлоя постукивает указательным пальцем по губам.

— Однажды я была в…

— В парке, — закончил я за нее.

— Точно. В парке. И я лезла на дерево, — она замирает.

— Чтобы помочь той бездомной кошке, — предлагаю я.

— Да. Этой бедной кошке. У нее не было клока шерсти и отсутствовал один глаз, — Хлоя впечатляюще поджимает губы.

Я совершенно очарован ее выступлением. Черт.

Майя наклоняется к нам, ухмыляясь как сумасшедшая.

— Продолжайте!

— Ну, я упала с дерева, потому что твой брат напугал меня.

Я сдерживаю смех только силой воли. По крайней мере, эта часть ее истории — правда.

— Нет! — Майя отшатнулась назад.

— И что потом? — Ноа улыбается Хлое, явно довольный результатами своего маленького теста. Придурок.

— Мы спасли кошку и вместе отвезли ее к ветеринару. Сантьяго прижимал ее к себе, как маленького ребенка, что было очень мило. После этого он определенно привлек мое внимание, — Хлоя демонстрирует движение, заставляя свои идеальные сиськи приподняться на дюйм.

Чтоб. Меня. И после этого она определенно завладела моим вниманием. Это официально. Хлоя должна убраться отсюда. Она представляет опасность для моего самообладания, что говорит о многом, потому что у меня его бесконечное количество, когда дело касается женщин.

— Я удивлен, что Санти вообще покинул свой маленький замок, чтобы пойти в парк. Ноа вытирает сироп с пальцев Марко.

— Теперь, когда я его знаю, я тоже удивлена, что он это сделал, — Хлоя кивает. Все, что она говорит — абсолютная чушь, но, как ни странно, точная. — Думаю, он не смог удержаться, чтобы не прийти мне на помощь.

Я не должен наслаждаться этим фарсом так сильно, как наслаждаюсь.

— Шорты, которые она надела, сделали спасательную операцию стоящей.

Хлоя шлепает меня по руке. Я громко смеюсь, наслаждаясь тем, как розовеют ее щеки.

Майя и Ноа смотрят на нас двоих. Ноа скрещивает руки и ухмыляется, а моя сестра открыто смотрит на меня.

Я отворачиваюсь, мне не нравится их пристальный взгляд.

Остальная часть завтрака проходит без проблем. Мы с Хлоей демонстрируем домашнее блаженство, она вытирает посуду, которую я мою.

Я подпрыгиваю на месте, когда Марко украдкой поднимает штанину моих треников, пока я убираю посуду. Мой первый грязный секрет, который я хранил от Хлои, выплывает наружу, когда Марко умоляет Железного человека помочь ему полетать.

Хлоя смотрит на мою ногу. От того, как она несколько раз моргает, у меня сводит живот. Этот взгляд я сразу же интерпретирую как отвращение. Я ненавижу это. Но больше всего я презираю себя за то, что чувствую себя ничтожеством. Именно этого я пытаюсь избежать, не впуская в свою жизнь новых людей.

Майя входит в комнату и хватает Марко.

— Что я тебе вчера говорила о ноге Тіо — дяди Санти?

Мой висок пульсирует от давления. Я хватаюсь за столешницу, пытаясь успокоить нарастающее внутри меня разочарование. Не то чтобы я мог обделаться перед сестрой, ведь моя девушка должна знать этот базовый факт.

Хлоя переводит взгляд с моей ноги на мое лицо. Она улыбается мне так, что у меня что-то щемит в груди. Я не знаю, что делать с выражением ее лица. Это выражение я хотел бы назвать благодарностью, но это бессмысленно. Но разве это удивительно, когда ничто в ней не имеет смысла?

Крошечная часть меня — настолько маленькая, что я забыл о ее существовании — задается вопросом, может ли она испытывать ко мне физическое влечение, как я к ней. Мерцание надежды наполняет меня. Оно микроскопическое, но достаточно сильное, чтобы переполнить меня.

На лице Хлои-преступницы написано опустошение, и мне нужно, чтобы она бежала в противоположном направлении. Потому что теперь, когда я рядом с ней, я не знаю, кто опаснее — она или я.

Хлоя

Второй раз за два дня я оказываюсь в ловушке. Марко держит меня в заложниках под крепостью из подушек, которую он построил, используя одеяло в качестве крыши. Я попыталась сбежать, когда Майя и Ноа объявили, что уходят, но Марко заставил меня остаться, пообещав печенье. Хотя я могла бы отказаться от сладостей, его кривая улыбка убедила меня остаться на целый час после того, как его родители уехали в путешествие.

— Марко. Пришло время отпустить Хлою домой, — Сантьяго говорит откуда-то из-за пределов нашего воображаемого замка. То, как сильно звучит его акцент, когда он называет имя Марко, заставляет меня улыбаться. Кто бы мог подумать, что испанский акцент может звучать так сексуально?