Игра окончена.

Сантьяго

Ее парень? Что. За. Хрень. Это все, что может придумать мой мозг, пока Хлоя поглаживает мою руку, прикрывающую ее бедро. Так вот что она чувствовала, когда я делал то же самое? Я должен отдать ей должное — этот раунд расплаты — совершенно другой уровень безумия.

Телефон Маттео звонит из какой-то задней комнаты, и он хмурится, спеша ответить на звонок.

Я делаю движение, чтобы забрать свою руку, но ладонь Хлои прижимается к моей.

— Не надо.

Одно это слово заставило меня замереть. Понимает ли она, что только что сделала?

Конечно, не понимает. Ты не потрудился сказать ей, кто ты такой прошлой ночью. Карма та еще сука.

Да, карма, ну и хрен с тобой. Никто не любит мудака, который говорит: — Я же тебе говорил.

Маттео спешит обратно в главный зал.

— Мне очень жаль, но я должен заехать за своим другом. Мне не хочется уходить, — он хмурится на меня.

Лицо Хлои светлеет.

— О! Все в порядке! Что если мы пригласим тебя на ужин на следующей неделе?

Я скрежещу зубами. Теперь она приглашает случайных людей ко мне домой? Я хочу отменить эти планы, пока они не успели расцвести, но улыбка на лице Хлои заставляет меня сомневаться в себе. Может быть, сыграть пару раз ее фальшивого бойфренда перед боссом — не самое плохое решение. Не похоже, что мне есть чем заняться, когда Марко уедет. К тому же, я не против ее позитива. Это лучше, чем жить в одиночестве, считая дни в своей постели.

Маттео хмурится и улыбается.

— Правда?

Хлоя кивает.

— Конечно. Я с удовольствием проведу с тобой время.

Я поднимаю брови. Что-то в том, как Хлоя спотыкается на своих словах, выбивает меня из колеи. Никто не ведет себя так взволнованно из-за ужина со своим боссом.

Энтузиазм Маттео делает его слепым к смыслу слов Хлои.

— Отлично. Мы можем назначить дату, когда ты придешь на завтрашнюю смену. Не могу дождаться! Вот запасной ключ, чтобы вы могли запереть магазин, — он кладет его на прилавок. — Сантьяго Алаторре! Ух ты! — он улыбается мне, прежде чем выйти через парадную дверь своего магазина.

Когда Маттео исчезает, она отходит от меня.

— Кто ты, черт возьми, такой? — счастье, которое она испытывала рядом с Маттео, исчезает, когда она смотрит на меня с прищуром и краснеет.

Я отчаянно хочу, чтобы она снова улыбнулась мне. Что угодно, только не эта ее злая версия.

— Как сильно ты хочешь узнать правду?

— Больше, чем я хочу услышать ложь, — кусается она.

Я смотрю в потолок, молясь о правильных словах.

— Помнишь, ты думала, что Ноа — актер?

— Да.

— Ну… это не так.

— Ты не договариваешь, — выплевывает она с тяжелым сарказмом.

— Ты слышала о Формуле-1? — я не могу поверить, что задаю кому-то этот вопрос. Для меня это определенно впервые.

— Типа этого? Это там, где они гоняют по кругу, как в фильме «Тачки»?

У меня вырывается смех.

— Нет. Это NASCAR. Пожалуйста, не оскорбляй меня снова, сравнивая Формулу-1 с этим.

Она хмурится еще больше.

Ладно…

— Почему бы нам не присесть? — я указываю на пустой столик напротив Марко. Парень не поднимает глаз с тех пор, как мы пришли, потому что он погружен в просмотр фильма на своем iPad.

Я вожусь, выдвигая стул для Хлои.

— Итак, мой шурин, вероятно, лучший гонщик Формулы-1 этого десятилетия. Черт, возможно, во всем спорте.

— Хорошо… — она садится. — А ты?

Я занимаю место напротив нее.

— …Я был его товарищем по команде, — мои глаза опускаются на колени. — До моей травмы.

Ее рот открывается одновременно с расширением глаз.

— Ты хочешь сказать, что ты известный гонщик, и все время скрывал это от меня?

Я поднимаю руки вверх в знак покорности.

— Если честно, у меня было не так много шансов рассказать тебе. Между притворством, что у нас были отношения…

— О, ты имеешь в виду ложь об отношениях, которую ты начал?

Я сглатываю, надеясь облегчить сухость в горле.

— Верно… между этим и всем остальным, я продолжал в том же духе.

— Не надо придумывать мне какие-то полуправдивые оправдания. Признайся в том, что ты сделал, потому что после у тебя было достаточно времени, чтобы все объяснить.

Черт. Мне нравится ее прямота. В любом случае, я не из тех, кто читает между строк.

— Мне жаль, что я солгал. Это моя вина, и я не оправдываю эту часть. Но ты должна поверить мне, когда я говорю, что сделал это не из злого умысла. Вовсе нет.

— Тогда зачем было скрывать? Почему бы не признаться, когда твоя сестра уехала? Ты две недели притворялся передо мной тем, кем не являешься.

— Потому что ты не смотрела на меня как на того парня. Ты относилась ко мне как к человеку, которым я являюсь сейчас, а не как к тому, кем я был когда-то. И это было для меня чем-то особенным, тем, что я хотел удержать еще немного. Я рассуждал эгоистично, но не хотел причинять тебе боль. Я пришел сюда сегодня, чтобы рассказать тебе все, потому что не мог больше скрывать. Потому что ты ценишь честность, а я ценю то, как ты ведешь себя рядом со мной, — слова льются из меня, простые и искренние.

Вот она. Чистая правда, которая заставила меня отчаянно пытаться сохранить свой секрет от Хлои.

Ее глаза смягчаются, а гримаса превращается в ровную линию.

— И как я веду себя рядом с тобой?

— Как будто ты хочешь узнать, кто я такой, без славы, богатства и багажа, связанного с моим именем. И это то, что со мной больше не случается.

— Это потому, что я вообще не знала о его существовании.

Я качаю головой.

— Нет. После того, как я провел с тобой время, я знаю, что тебя бы это не волновало в любом случае. С моей стороны было глупо думать, что ты изменишься, узнав, чем я занимался раньше.

— Честно говоря, я до сих пор понятия не имею, кто ты, — ее смех выходит немного паническим.

— Ты знаешь больше информации, чем я делился с кем-либо после несчастного случая. Как ты думаешь, скольким людям я позволил увидеть меня с моим iWalk?

— Ммм… горстке?

— Ни одному. Кроме тебя и Марко.

Ее брови приподнялись.

— Правда? Даже твоей семье?

Я качаю головой из стороны в сторону.

Она отступает назад.

— Почему?

— Потому что я не люблю показывать слабость. Особенно перед своей семьей.

Хлоя хмурится.

— Это не слабость — нуждаться в чем-то подобном. Железный человек согласился бы, — она кивает головой в сторону Марко.

Мои губы дергаются, борясь с улыбкой. Серьезно, у нее есть способность растапливать лед в моих венах, когда я говорю о своей травме.

— Мне жаль, что я солгал и воспользовался ситуацией.

— Мне тоже жаль. Я ведь тоже не совсем невиновна. Я пошла на все это и солгала твоей семье. И я только что солгала своему, — она смотрит вдаль — Маттео.

— Кто он для тебя?

— Кто-то важный.

— Он знает об этом?

— Нет, — она смотрит вниз на свои руки.

— Не знает.

— Почему? — я говорю тихо, без осуждения.

Она поднимает голову.

— Он мой отец. Но он не знает, что я вообще существую, — она пускается в объяснения, рассказывая об эксперименте с ее родословной и о том, как она оказалась на озере Комо.

Она сжимает руки в кулаки.

— После того, как я увидела, как он реагирует на тебя, я немного испугалась и сказала первое, что, по моему мнению, могло бы заинтересовать его в том, чтобы увидеть меня за пределами этого места, — она обводит рукой кофейню. — Я много раз пыталась уговорить его пойти пообедать после моей смены, но у него всегда было какие-то дела. Я уже начала отчаиваться. Но мне жаль, что я так тебя использовала. Я бы не стала этого делать, если бы знала, что ты на самом деле какая-то знаменитость.