Роланд не делал ничего. Он просто сидел и смотрел в стену, изредка бросая на меня настороженные взгляды. Бели ушла, вернулась, снова ушла, снова вернулась, еще раз ушла, опять вернулась и на этот раз комнату не покинула. За все эти походы она усела переодеться в более пристойное платье. Да и Роланду притащила пару чистых рубах. А вот Керанто пропал основательно. Он ушел еще утром и не появился до вечера.

Я же к тому самому вечеру окончательно перестал что-либо понимать и кого-либо узнавать. А потому на приход Воина Света не отреагировал никак, оставшись лежать на полу, и таращится в потолок. Они о чем-то поговорили, при этом Бели пару раз приложила сперва Керанто, а затем и Роланда крепкими словечками, но долго сопротивляться не стала.

Роланд подошел ко мне, заглянул в глаза, остался увиденным удовлетворен, и бережно поднял меня на руки. Так на его руках, чувствуя, как под одеждой движется его мощная грудь, ощущая тепло исходящее от его тела, я и покинул столь не гостеприимный городок. Собственно о том, что мы его покинули, я не узнал. Едва Роланд спустился с лестницы на первый этаж, а Керанто заботливо распахнул двери на улицу, я отключился.

Мне снился сон. Хороший сон, добрый, светлый. И во сне этом проносились образы тех, кто когда-либо встречался на моем пути. Я видел старшего повара Люцелиуса Кярро, вытаскивающего голыми пальцами, прямо из кипятка огромный кусок мяса. Видел безликих подмастерий, что стремились как можно ловчее и быстрее подставить под мясо тарелку. Видел графа уплетающего это мясо за обе щеки, смеющегося и разбрызгивающего жир вокруг. Я видел, как он грозил мне куриной ногой, и что-то говорил, при этом добро так улыбаясь. Видел рыцаря в черных доспехах, что спокойно сидел на камне, сняв шлем и распустив на плечи светлые волосы и точил длинный меч, огромным, белым, похожим на кусок сахара точильным камнем. Мимо меня промчался Праведник, неся на своей спине радостно смеющегося благородного рыцаря сэра Роланда Гриза. Взгляд поймал полуголую монашку, что встав на колени, приносила молитву мертвой ныне богине. Видел и Керанто, что разговаривал с так и оставшимися безымянными для меня людьми. Они все были живы, даже не смотря на то, что я сам видел смерть одного из них. И, конечно же, я увидел троицу столько времени прожившую в моей голове. Черт сидел на камне, упершись одной ногой в землю и подогнув вторую. Суккуба стояла рядом, мило так улыбаясь. Она взглянула на меня и одарила улыбкой, от которой что-то в штанах зашевелилось. Валькирия бросила на нее гневный взгляд и, повернувшись ко мне, поманила пальцем. И в этот раз во взгляде ее не было ничего ни злобного, ни пугающего. Я улыбнулся ей в ответ и радостно побежал к ним. Как же я по ним соскучился. Вот сейчас добегу, обниму Черта, что станет ругаться и клясть меня за телячьи нежности. Потом Валькирию, пусть и сволочь она, да и познакомиться мы толком не успели, а все же своя, родная. А затем прильну к мягкому податливому телу Суккубы и как знать, может быть, снова удастся ощутить сладость ее губ. Я остановился. Замер, не добежав до них всего каких-то десяток шагов и испуганно заозирался по сторонам. Свет, идущий от Валькирии, померк, съежился. Сама же Валькирия пошла пятнами, на ее красивом лице стали набухать отвратительного вида волдыри. Черт выглядел не лучше и только Суккуба, еще сохраняла привлекательность. Но и она странно морщилась. Я закричал. Мне стало страшно, очень страшно. И тут сминая Валькирию и отбрасывая в сторону Суккубу, передо мной возникло бородатое лицо. Нет. Не так. Бородатое! Совершенно все, лицо это было покрыто длинными седыми волосами. Без волос оставались только глаза, что заинтересованно поглядывали на меня. Лицо склонилось на бок, усмехнулось и разметало мой сон в клочья. Я провалился в темноту. В ней я и лежал. Не скажу, что чувствовал себя плохо, а в чем-то даже и лучше. Чем был в городе точно лучше! Вот только голова болела. Сильно болела. А как ей не болеть? Ведь в ней снова появилась мысль. Но ухватить ее я не успел. Однако не успел и расстроиться по этому поводу, потому что место ускользнувшей мысли заняла другая. Затем появилась третья, четвертая, пятая. Они накинулись на мой изголодавшийся разум, разрывая его на сотню маленьких кусочков. Я понимал, что они есть, но поймать ни одну, как ни старался, не смог. А потому сделал единственное, что мог: я открыл глаза.

Надо мной склонился маг. Его длинная седая борода свисала едва не до земли и непременно в эту землю бы и уперлась, если бы не моя грудь. Мое тело не дало ей замараться в грязи, а потому борода мага отблагодарила меня, защекотав кожу. Я заворочался и захныкал. На большее сил просто не было.

Маг выпрямился, довольно крякнул, вытер лоб рукавом балахона и, повернувшись к Керанто, изрек:

— Вы вовремя сообщили нам, уважаемый Воин Света. Еще бы немного и он бы ушел навсегда. Я не скажу, что это была бы большая потеря. И вряд ли кто-нибудь из нас проронил хоть слезинку. Поймите правильно, никто из нас его толком и не знал, — он воровато оглянулся, — но я так понимаю, мы все обязаны ему сохранением нашего хрупкого равновесия. Оно едва не рухнуло, но благодаря вам и, конечно же, ему, — он кивнул в мою сторону, — все удалось сохранить.

Скажу честно, из его речи я не понял ничего. Стоявший же за ним сэр Роланд выразился куда как грубее, но точнее припомнив овощ. Маг повернулся к нему, попытался испепелить его взглядом, но не преуспел. Благородного рыцаря сэра Роланда Гриза не так-то просто сжечь без остатка. Чтобы там не пытался сотворить маг, у рыцаря лишь лицо слегка покраснело. Совсем чуть-чуть и краска тут же сошла с его лица. Губы Роланда искривились, он прищурился, щелкнул пальцами и спросил:

— И с ним все будет хорошо?

— Конечно! — с готовностью отозвался маг и тут же кашлянул в кулак. — С его физическим телом, конечно, все будет в порядке. Не могу того же сказать о его душевном состоянии. Вы же сами видите, в каком состоянии он сейчас пребывает, — маг тяжело вздохнул. — И с этим даже мы, боюсь, ничего не сможем сделать.

— Вы про то, что он не поумнеет? — на всякий случай уточнил Кератно, слегка приподнявшись и сместив руку с колена ближе к поясу.

— Не только, — покачал головой маг. — Не только. Мы спасем его плоть, но разум его сильно пострадает. Он наверняка не узнает вас при встрече, да, думаю, и встречи нам придется запретить. Мы спасем его, но навещать его вам не позволим. Не потому что мы такие плохие, а лишь потому, что это может ему навредить.

Маг отвернулся от Керанто и склонился надо мной. Борода его вновь упала на мне на грудь и принялась щекотать. Я застонал, потянулся к бороде и ухватил ее пальцами.

— Те существа, что живут в нем, — продолжал маг, — разрушают его разум и со временем…

Что случится со временем, маг сказать не успел. Позади него вырос Керанто с мечом в руке. Он ухватил мага за плечо и с силой развернул. А я, как уже сказал, в этот самый момент держал в руке бороду мага. От резкого рывка мага развернуло, и борода его отделилась от лица полностью, безвольно рухнув на мое обнаженное тело. Мне стало теплее, но и щекотки добавилось.

Маг не заметил потери бородищи и злобно зыркнул на Воина Света.

— Как ты смеешь…, - взвился он, но прицельный, хорошо поставленный удар выбил его из ботинок.

Керанто перепрыгнул через меня, в точности повторяя путь, только что пролетевшего мага и припечатал его коленом к земле.

— Ты кто такой? — прохрипел Воин Света, приставив к горлу мага меч.

— Идиот! — громыхнуло над полянкой.

Откуда-то из-под мантии мага высунулась лапа о четырех когтистых пальцах. — Какой же ты идиот! — лапа уперлась в землю, и вытянула на свет тело.

Коричневое тело, точнее тельце, не больше жабы размером, такое же пупырчатое с такими же выпученными желтыми глазами. Воздух вокруг наполнился нестерпимым запахом серы, что мгновенно перерос в еще более нестерпимую вонь. Тварь повернулась к магу, раскрыла длинные губы, за которыми оказались совершенно не лягушачьи зубы, скорее клыки, огромные, кривые и все как один желтые.