Другой дворянин, оставивший свои записки, Болотов, также сообщает много любопытных подробностей о провинциальном быте того времени. Например, в деревню к его матери приезжали гостить знакомые мелкопоместные дворяне. Увеселения их были почти те же самые, как и в XVII столетии. «По утрам, — говорит Болотов, — у нас обыкновенно бывали праздничные завтраки, там обеды, за ними почивание, там закуски и заедки, после того чаи, а там ужины. Проснувшись, принимались опять за еду, и прочее тому подобное». Между тем многочисленные судебные процессы, дошедшие до нас, показывают, что взаимные отношения соседних помещиков и их крестьян редко имели мирный характер, чему много способствовало отсутствие определенных границ (размежевания) для поместьев. Нападение на соседей, драки и насильственный захват земли были обычными явлениями того времени.

Но уже самое существование упомянутых записок и других сочинений, критически относившихся к современному обществу, показывает, как мало-помалу увеличивалось число образованных людей, проникавшихся новыми, европейскими понятиями. Тот же Болотов служит примером, как на Руси стало распространяться знакомство с европейскою литературою. На покупку книг он употреблял последние свои деньги и не расставался с ними даже во время своих военных походов.

После петровской реформы усилилось наружное разъединение между высшими и низшими классами народа; первые все более и более усваивали иностранные обычаи, а вторые оставались верны обычаям и понятиям Древней Руси. Господство крепостного права и отсутствие народных школ полагали неодолимое препятствие к умственному просвещению и материальному благосостоянию сельского населения.

Крепостное право продолжало развиваться юридически (т. е. законодательным путем) и после Петра I. Так, крестьянам запрещено было приобретать недвижимое имущество в городах и уездах, вступать в поряды и откупа; помещикам дозволено продавать крепостных людей кому бы то ни было для отдачи в рекруты, а также ссылать их в Сибирь. Правительство, заботившееся о том, чтобы никто не избегал государственных податей и повинностей, обращало в крепостное состояние людей, не принадлежащих к какому-либо определенному состоянию (например, церковнослужители, оставшиеся за штатом, мастеровые, оказавшиеся без мастерства, и другие «гулящие люди»), их записывали за помещиками, на землях которых они жили. Такое развитие крепостного права соответствовало духу того времени и эпохе временщиков, преследовавших свои личные цели. Притом же крепостные отношения отчасти продолжали существовать и в Западной Европе.

Областное управление представляло еще нестройное смешение старых московских порядков с учреждениями Петра I. Особенно силен был недостаток в мерах общественной безопасности. Притеснения от помещиков, неправосудие воевод и чиновников продолжали служить источником внутренних волнений и бедствий. Крестьяне мстили возмущениями против помещичьей власти, беспрерывными побегами и разбойничьими шайками. Для усмирения деревень часто наряжаются экзекуции, т. е. военные команды, которые бьют и грабят крестьян. С разбоями бороться было гораздо труднее. Помимо слабости земской полиции и беспечности воевод им способствовали малонаселенность государства, трудность сообщений, обширные леса и степи. Разбоями по-прежнему славилась Волга, пустынные берега которой изобиловали удобными притонами, здесь собирались шайки под начальством наиболее прославившихся атаманов («понизовая вольница»). Они были иногда очень многочисленны, имели на своих лодках пушки, разбивали караваны судов и даже вступали в открытый бой с военными отрядами. Казачество, отжившее свой старый быт, нередко подавало руку этому бедствию Русской земли. Волжское казачество поддерживало разбойна юго-востоке, а запорожцы с беглыми крестьянами (гайдамаками) совершали разбойничьи наезды в соседних с ними русских и польских провинциях[141].

Со времени преобразований Петра Великого началось в России непосредственное влияние западной литературы. Это влияние выразилось сначала рабским подражанием европейским образцам и породило у нас светскую литературу. Представители подражательной литературы были вместе и горячие поборники Петровской реформы. Таков, во-первых, князь Антиох Кантемир (сын молдавского господаря, который вступил в русское подданство при Петре): он служил русским посланником в Лондоне и Париже и приобрел себе известность сатирами. В этих сатирах, написанных тяжелыми стихами по латинским и французским образцам, Кантемир осмеивал по преимуществу недостатки современного высшего общества, как-то: лень, мелочное тщеславие и проч.[142]

Со времен Елисаветы (вместе с распространением французского языка в высших слоях общества) начинается подражание произведениям французской, по преимуществу лжеклассической литературы. Во главе этой школы стоял Сумароков со своими трагедиями и комедиями, которые написаны риторическим, напыщенным слогом. (Но современники, еще не имевшие на русском языке более изящных драматических произведений, были очень довольны сочинениями Сумарокова и назвали его «российским Расином».) Он же был и первым директором постоянного публичного театра, основанного в 1756 году.

Публичные представления в Москве начались при Петре I; с перенесением двора в Петербург они прекратились. В царствование Анны и Елисаветы при дворе находились обыкновенно иностранные труппы актеров, а русские пьесы игрались иногда воспитанниками Кадетского корпуса. По примеру их Федор Волков, сын костромского купца, человек чрезвычайно даровитый, устроил театральные представления в Ярославле. Узнав об его успехе, Елисавета вызвала в столицу Волкова с товарищами, из которых особенно знаменит актер Дмитриевский, и они-то составили первую русскую труппу столичных императорских театров.

К той же эпохе относится деятельность Ломоносова. Родиной его были берега Белого моря, край суровых, энергических поморцев. Сын холмогорского рыбака, Ломоносов ушел в Москву, чтобы удовлетворить мучившей его жажде знания. Он учился в московской Духовной академии, а образование свое докончил в Германии (у знаменитого философа Вольфа) и приобрел потом славу великого писателя и ученого. Литературная деятельность Ломоносова была очень разнообразна: он писал о русской истории, грамматике, стихосложении и проч., хотя главным его призванием были естественные науки (физика и химия). Особенно важную услугу оказал он русскому литературному языку, стараясь освободить его от иностранных примесей и тяжелых церковнославянских оборотов. В своих похвальных одах, прославлявших разные события современных царствований, Ломоносов подражал немецким и латинским поэтам; оды его высокопарны и растянуты, но они отличаются чистотой и гармонией языка, дотоле неизвестною в русской книжной словесности. Ломоносов принимал живое участие в учреждении первого русского университета, основанного в 1755 году.

Мысль Петра I соединить с Академией наук учебное значение, т. е. приготовление русских учителей, не исполнилась. Петербургская Академия сделалась приютом для немецких ученых; они по большей части не знали русского языка и находились в разладе с теми из русских людей, которые мало-помалу начали вступать в среду Академии (особенно враждовал с немецкой партией Ломоносов). Недостаток высшего преподавания должен был восполнить университет, основателем которого явился любимец Елисаветы Иван Иванович Шувалов. Этот университет учреждался именно в Москве по следующим соображениям: Москва занимала срединное положение в государстве и представляла дешевизну содержания; в ней жило много дворян и разночинцев, так что студенты легко могли найти родственников и знакомых; многие помещики воспитывали здесь своих детей и платили большие деньги домашним учителям из иностранцев (бывших прежде парикмахерами, лакеями и т. п.). Университет имел три факультета: юридический, медицинский и философский — и 10 профессоров. Для приготовления студентов при университете были основаны две гимназии с сословным различием: одна для дворян, другая для разночинцев. В университете соединялись люди всех свободных состояний (крепостные же. не допускались). Первым куратором (попечителем) нового заведения был основатель его Шувалов.