Великая Земская дума состояла из высшего духовенства, думных людей и выборных от разных сословий государства; число выборных на этот раз простиралось до 192 (тут были стольники, московские дворяне, дьяки, стрелецкие головы, жильцы, дворяне и дети боярские из 42 провинциальных городов, торговые сотни и посадские люди). 3 января они собрались в «столовой избе», и здесь думный дьяк Лихачев от имени царя предложил им на обсуждение Азовский вопрос, разделенный на два пункта: 1) принять лк Азов от казаков и 2) если принять, будет война с турками; в таком случае где взять для нее запасов и денег? На этот вопрос потом каждое сословие отдельно давало письменные ответы. Предоставляя решение дел на государеву волю, все сословия изъявили готовность по мере своих средств жертвовать на военные издержки. Служилые люди охотно вызывались идти против «нечестивых басурман» и предлагали государю сделать чрезвычайный сбор денег с духовенства, монастырских вотчин, с торговых и приказных людей, но в то же время они жаловались на свою бедность и на разные государственные беспорядки. Так, дворяне и дети боярские северных городов указывали на лихоимство дьяков и подьячих; по их словам, приказные люди, разбогатев взятками, накупили себе много вотчин и построили прекрасные каменные дома («палаты каменные такие, что неудобь сказаемые»), которых в прежнее время и у знатных людей не было. Дворяне и дети боярские южных городов жаловались, что они хуже, нежели от турецких и крымских басурман, разорены от московских несправедливых судов («от московской волокиты»). Торговые люди указывали на свое разорение, причиненное многочисленными поборами в прежнее военное время, соперничеством (в торговле) немцев и персиан и всевозможными притеснениями. Сотские и старосты черных сотен и слобод говорили, что тяглые люди «обнищали» от великих пожаров, от царской службы (в целовальниках), от тяжких податей и повинностей[78].

Из ответов выборных людей ясно было, что государство еще находится в расстроенном состоянии и имеет слишком мало средств для борьбы с турками; притом же посланные осматривать Азов донесли, что укрепления его все разбиты. Тогда царь велел казакам его оставить; казаки послушались и, уходя, окончательно разорили город.

Михаил Фгодоровнч был женат два раза, и от второй его супруги Евдокии Стрешневой он имел сына Алексея. 12 июня 1545 года государь скончался; один приближенный боярин (Никита Иванович Романов) вышел из царской спальни, возвестил об его кончине и первый присягнул шестнадцатилетнему царевичу Алексею; примеру боярина последовали все придворные чины, потом присягнула Москва, за ней вся Россия.

Характером своим молодой государь отчасти напоминал добродушного отца и первое время своего царствования нуждался в руководителях. Воспитатель Алексея боярин Морозов, пользуясь привязанностью и полною доверенностью своего воспитанника, не замедлил приобрести исключительное влияние на управление государством. Спустя три года после своего воцарения Алексей вступил в брак с дочерью стольника Милославского, а Морозов вслед за тем женился на ее сестре[79].

Внутреннее состояние Московского государства все еще носило на себе следы Смутной эпохи, и бедствия, на которые жаловались выборные люди 1642 года, продолжались: парод страдал под тяжестью налогов и повинностей, все более и более возраставших; так, между прочим, наложена была новая пошлина на соль — один из предметов первой необходимости. Налоги эти вместе с притеснениями приказных людей произвели сильное народное неудовольствие, которое разрешилось наконец открытым мятежом московской черни (летом 1648 года).

Те, которые терпели от лихоимства приказных людей, несколько раз подавали боярам жалобы для передачи царю, но жалобы их до царя не достигали. Выведенный из терпения, народ поднял мятеж, умертвив двух нелюбимых чиновников (окольничего Плещеева и думного дьяка Чистого), разграбил дом правителя Морозова и некоторых других вельмож. На другой день в Москве вспыхнул страшный пожар; за ним последовало опять возмущение. Мятежники потребовали выдачи самого правителя, который скрылся во дворце. Пришел наемный немецкий отряд и расположился стражею вокруг дворца. Тогда на площадь выехал двоюродный царский дядя Никита Иванович Романов, более других вельмож любимый народом; держа в руках свою боярскую шапку, он уговаривал толпу разойтись, обещая от имени царя исполнение народных желаний. Толпа, однако, не вдруг послушалась. Морозова царь поспешил спасти, отослав его тайно на сохранение в Кириллов Белозерский монастырь. Когда волнение успокоилось и места ненавистных чиновников заняли люди, слывшие добрыми и угодными народу, царь однажды во время крестного хода обратился к толпе с речью. Он изъявил сожаление о притеснениях, которые делались его именем, но без его ведома, обещал понизить цену на соль, уничтожить монополию, а в заключение со слезами на глазах просил не требовать Морозова, его воспитателя и второго отца. Умиленный народ отвечал восклицаниями:

«Да здравствует государь на многие лета! Да будет воля Божия и государева!» Морозов воротился в Москву; не занимая более места правителя, он продолжал еще некоторое время быть советником Алексея и, говорят, успел даже заслужить народное расположение[80].

Когда затих мятеж московской черни, вызванный дурным управлением Морозова и притеснениями приказных людей, государь по совету с высшим духовенством и думными людьми приступил к следующей законодательной мере. Он велел выписать ратные статьи из отцов Церкви, законов греческих царей и из Литовского статута; потом собрать указы русских государей и боярские приговоры и, сверив с НИМИ прежние судебники, исправить их и пополнить недостающими статьями. Новый свод статей назвал Соборным уложением; для обсуждения и утверждения его был созван царем Земский собор из выборных людей от разных сословий. Выборные люди собрались в «Ответной палате» под председательством князя Юрия Долгорукого. Здесь им читали статьи Уложения, составленные московскими боярами и дьяками, и, наконец, дали всем подписать (1649)[81].

В один год с изданием Уложения совершилась важная мера относительно внешней торговли. Еще при Михаиле Феодоровиче русские купцы жаловались на привилегии, данные англичанам: последние, владея правом беспошлинной торговли и огромными капиталами, захватили в свои руки почти все главные коммерческие обороты, так что русским купцам оставалась только мелочная торговля. Алексей Михайлович наконец внял этим жалобам: он воспользовался смутным временем в Англии (где происходила тогда революция) и выдал указ, по которому английские купцы высылались из внутренних областей государства; им позволено было приставать только в Архангельске и там производить торговлю с платою обыкновенной пошлины. В числе причин, побудивших к такому указу, упомянуты следующие злоупотребления: тайный привоз в Россию табака и других запрещенных товаров равно вывоз из России заповедных товаров (например, шелка-сырца) и, наконец, большое злое дело: «Короля своего Карлуса убили до смерти».

Этот указ не остался без некоторого влияния на последующие затем финансовые затруднения. С удалением англичан из внутренних городов прилив иностранного серебра в Россию значительно уменьшился, а начавшиеся вскоре войны с Польшей потребовали больших усилий и огромных издержек со стороны государства[82]. Когда недостаток серебряной монеты сделался весьма ощутителен, царь по совету окольничего Ртищева приказал чеканить медные копейки, которые должны были ходить в равной цене с серебряными (1655). Сначала эта мера удалась; медная и серебряная монета ходила в равной цене, потому что обмен одной на другую совершался беспрепятственно. Но монетным делом заведовали люди невежественные и корыстолюбивые, именно тесть царя Милославский со своими родственниками; они начали собирать все серебряные деньги в казну, а в выпуске медных не соблюдали никакой умеренности; сюда не замедлило присоединиться и большое количество поддельной монеты. Неизбежным следствием таких беспорядков было весьма быстрое понижение в цене медных копеек сравнительно с серебряными, так что в течение пяти лет первые сделались в пятнадцать раз дешевле последних. Зло не прекращалось, несмотря на строгие наказания фальшивых монетчиков (им заливали горло растопленным металлом). Необходимые припасы и все товары сделались страшно дороги; от этой дороговизны более всего терпели люди служилые, которые получали жалованье монетою по ее номинальной цене; государству угрожало всеобщее разорение. В народе поднялся сильный ропот, который перешел наконец в открытый мятеж. Московская чернь бросилась в село Коломенское (любимое летнее местопребывание Алексея Михайловича) и потребовала от царя выдачи некоторых ненавистных бояр (Милославских, Ртищева и др.). Царь велел окружавшим его стольникам, дворянам, детям боярским и подоспевшему отряду стрельцов ударить на толпы мятежников; часть их была избита или захвачена, остальные рассеялись в бегстве (1662). Вслед за тем вышел указ, которым медные деньги отменялись и все уплаты приказано производить прежнею серебряною монетою. Но государство не скоро могло оправиться от сильного финансового расстройства.