В южной части Малой России продолжал еще держаться гетман Дорошенко, отдавшийся под покровительство Турции. Против него выступили московский воевода князь Ромодановский и гетман Самойлович; они так стеснили Дорошенка, что он сдал Чигирин русским и оставил свои притязания па гетманское достоинство. Турецкий султан, однако, не хотел отказаться от Украины, и войска его вместе с крымскими татарами два раза приходили под Чигирин. В первый раз турки были разбиты Ромодановским и воротились без успеха; в следующий поход они овладели Чигирином, но не могли здесь утвердиться. Наконец султан заключил в Бахчисарае двадцатилетнее перемирие, вследствие которого Украина и Запорожье навсегда утверждались за Москвою (1681)[86].

Немедленно после турецкой войны при московском дворе поднят был вопрос о вредном обычае воевод считаться между собою местами. Напрасно московские цари после Иоанна IV старались ограничить местничество и, отправляя войска в поход, строго запрещали начальникам входить в родовые счеты; так, при Алексее Михайловиче почти все походы были объявлены «без мест». Подобные запрещения мало приносили пользы, потому что зло укоренилось слишком глубоко.

Первоначально местничество, разъединяя боярские фамилии, немало содействовало утверждению царского самодержавия. Но теперь оно уже стесняло это самодержавие.

При московском дворе счет местами подавал повод к частым спорам. Например, когда у царя давался обед думным людям, то они рассаживались по степени своей знатности. Но тут иногда кто-либо из бояр не захочет садиться ниже другого и начнет о том бить челом царю. Царь прикажет посадить его насильно; боярин бранит своего соперника и кричит, что «хотя царь ему велит голову отсечь, а под таким-то сидеть он не станет», и спустится под стол (Котошихин). Тогда царь приказывает его взять и отвести в тюрьму. Кроме тюрьмы за такую вину было наказание батогами или кнутом или споривший боярин по приговору царской думы выдавался своему сопернику головою. Обряд выдачи головою состоял в следующем. Приставы брали под руки осужденного за неправое местничество, отводили его на двор счастливого соперника в сопровождении дьяка или подьячего и ставили там у нижнего крыльца. Когда выходил хозяин на крыльцо, то дьяк или подьячий говорили, что великий государь указал, а бояре приговорили такого-то выдать ему головою. Хозяин благодарил за царскую милость и отпускал униженного соперника, дьяку или подьячему давал при этом подарки, а на другой день ездил к царю бить челом за его милость. В деле местнических счетов бояре отличались особым упорством потому, что это не было только их личное дело: уступая высшее место другому лицу, боярин тем уже целый свой род признавал ниже рода своего соперника и, следовательно, обрекал своих потомков и родственников занимать низшие места по службе сравнительно с потомками соперника.

Феодор Алексеевич поручил выборным людям из военных чинов под председательством князя Василия Васильевича Голицына обсудить, какие меры надобно принять для улучшения военного дела в России. Выборные люди в числе других преобразований указали на необходимость уничтожить местничество. Государь созвал собор из высшего духовенства и членов Боярской думы, объявил ему мнение выборных людей и предложил вопрос: отменить ли местничество или оставить его по-прежнему? Собор единогласно приговорил, что местничество как источник многих зол должно быть отменено. Государь велел принести некоторые тяжебные дела по местничеству и предать их огню в присутствии духовенства и бояр. Виновным против соборного приговора назначено лишение звания и имущества.

Во главе государства находился царь, самодержавный и неограниченный властитель над своими подданными. Московское самодержавие имеет важное историческое значение: оно сообщило политическое единство раздробленным дотоле русским областям и связало в одну плотную массу племена, рассеянные на равнинах Восточной Европы; оно дало русскому народу государственное устройство, которое помогло ему выйти победителем из долгой борьбы с восточными и западными соседями, поработившими Русь удельно-княжескую[87].

Вот каким образом иностранцы, посещавшие Россию (например, Герберштейн и Антоний Поссевин), описывают неограниченную власть московского государя:

После тирании Ивана Грозного бояре хотели воспользоваться Смутным временем, чтобы ограничить в свою пользу царскую власть; они руководили Василием Шуйским и предписали условия при избрании польского королевича Владислава. По некоторым известиям (например, Котошихина), Михаил Феодорович был также выбран на условиях и ничего не делал без боярского совета; но во время управления отца его патриарха Филарета условия эти пришли в забвение (вследствие нелюбви народа к боярской аристократии и предпочтения монархического начала). Алексей Михайлович правил уже неограниченно; он писался «царем и самодержцем всея Великия и Малыя и Белыя Руси». В сношениях с иностранными государствами московское правительство усердно заботилось о том, чтобы в переговорах и грамотах вполне наблюдался царский титул с подробным перечислением областей. Отсюда происходили частые и долгие споры послов, особенно в сношениях с Польшей.

Московского царя окружал многочисленный двор, составленный из людей высших классов, которых чин и честь зависели от большей или меньшей близости к царской особе. (В этом отношении и местничество также способствовало развитию самодержавия.) Двор этот отличался восточною пышностью и строгим исполнением разных обрядов и церемоний.

Особенный почет, воздаваемый царскому величеству, требовал, чтобы ко двору приходили пешком, оставляя лошадей и экипажи в известном расстоянии. Правом свободного входа во дворец пользовались одни только придворные чины; но и для тех, смотря по значению каждого, существовали известные границы. Не во всякое отделение дворца могли свободно входить все приезжавшие на государев двор. Бояре, окольничие, думные и ближние люди пользовались в этом отношении большими преимуществами: они могли прямо входить даже в верх, т. е. в покоевые или жилые хоромы государя. Здесь по обыкновению они собирались каждый день в передней (палате) и ожидали царского выхода из внутренних комнат. Ближние бояре, «уждав время», входили даже в комнату или кабинет царский. Для прочих же чиновников государственных верх был совершенно недоступен. Стольники, стряпчие, дворяне, стрелецкие полковники и головы, дьяки и иные служилые чины собирались обыкновенно на Постельном крыльце, которое было единственным местом во дворце, куда они могли приходить во всякое время с полною свободою. («Домашний быт русских царей» Забелина.)

Господствующее сословие в государстве было служилое, которое образовалось из прежней княжеской дружины и разделялось на разные степени. Верхнюю степень составляла родовая боярская аристократия, сильная своим числом и значением. В состав ее кроме древних боярских родов вошли потомки удельных князей, вступивших на службу московских государей; они сохранили свой княжеский титул. Далее, значительная часть наших боярских фамилий вела свое происхождение от иноземных выходцев, именно литовских, немецких, а также от татарских мурз и царевичей. В XVI и XVII веках эта аристократия представляет довольно замкнутое сословие или касту, почти недоступную для людей низших классов. По своей знатности боярские роды разделялись на несколько «статей»; сообразно с таким делением они занимали разные должности при дворе, в гражданском управлении и в войске. Бояре, не занятые войною или службою в городах, постоянно жили в Москве и каждый день съезжались во дворец на поклон к государю. В грамотах писались они государевыми «холопами» и называли себя уменьшительными именами[89].