В это время любимцем царевны и первым ее советником является князь Василий Голицын, вельможа умный, получивший отчасти европейское образование. Из внешних дел Софьи и Голицына самым важным был союз против Турции, предложенный польским королем Яном Собеским. Царевна приняла предложение короля только под условием вечного мира с Польшею, который должен был подтвердить статьи Андрусовского договора и упрочил за Москвою Киев. Поляки согласились на это тяжкое для них условие, и в Москве был заключен вечный мир (1686). Вслед за тем Россия в союзе с Польшею, Австрией и Венециею открыла войну против Турции. По условию русские должны были напасть на крымского хана, чтобы отвлечь его от соединения с турками. 100000 московского войска под начальством Голицына и 50 000 малороссийских казаков с гетманом Самойловичем выступили против крымцев (1687). Но поход по открытым степям был чрезвычайно труден для большого войска; татары зажгли степи, и лошади начали падать от бескормицы, люди терпели от дыма и зноя; оказался недостаток в съестных припасах. Голицын без битвы воротился назад. Первым следствием неудачи было свержение Самойловича; казацкие старшины не любили гетмана за гордость и корыстолюбие, обвинили его в измене и потребовали, чтобы он был сменен. Софья исполнила их требование: Самойловича сослали в Сибирь, а на его место был избран Иван Мазепа[111]. Весною 1689 года Голицын с Мазепою предприняли второй поход на Крым; на этот раз русские дошли до Перекопа, но опять воротились назад без успеха. Правительница, однако, щедро наградила своего любимца и других воевод, принимавших участие в крымских походах. В том же году русский уполномоченный Головкин заключил с Китаем Нерчинский договор; по этому договору плодоносные берега Амура, завоеванные горстью казацких удальцов, снова отошли к китайцам, и крепость Албазин, которую казаки прославили своею геройскою защитою, была разорена.

Младший сын Алексея Михайловича рос под надзором своей матери и получил воспитание, совершенно не похожее на то, которое прежде давалось московским царевичам. (Вполне подчиненные строгим правилам церемониала, господствующего при московском дворе, они до известных лет отрочества почти не покидали внутренних покоев дворца и оставались недоступными для глаз города; учителями их были преимущественно лица духовные.) Рано лишившись отца, Петр в царствование брата и правление сестры находился в некотором удалении от придворной жизни и пользовался гораздо большею свободою, нежели его предшественники. С детства он обнаружил необыкновенно деятельную, пылкую натуру, гениальные способности и чрезвычайную любознательность. Дьяк Зотов, приставленный к Петру для обучения грамоте, будучи недалек по уму и познаниям, не мог удовлетворить любознательности своего ученика. Царевич сам нашел себе учителей между обитателями Немецкой слободы, т. е. между иностранцами, состоявшими в русской службе. Из этих иностранцев наиболее известны голландец Тиммерман, учивший Петра арифметике, геометрии и артиллерии, и генерал Гордон, родом шотландец, главный наставник Петра в военном деле. Несколько позднее самым близким человеком и другом молодого царя сделался ловкий, веселый Франц Лефорт, родом женевец, который в конце царствования Алексея Михайловича приехал в Россию, чтобы искать счастия в царской службе. Рассказы иностранцев, знакомившие Петра с подробностями европейской образованности, еще сильнее возбуждали в нем жажду знания и деятельности.

Детские забавы Петра отличались военным характером; он окружил себя сверстниками из детей придворных служителей и, проводя большую часть времени в царских подмосковных селах, играл с ними в солдаты. С помощью иностранных офицеров он образовал из товарищей своих игр потешные роты, сформированные по образцу регулярного солдатского войска; число охотников, поступавших в эти роты, постоянно увеличивалось, и из них составились потом два первых гвардейских полка, Преображенский и Семеновский (названные так по двум подмосковным селам). Иностранные корабельные мастера помогли царевичу завести также потешный флот из судов, построенных по европейским образцам.

Сам Петр таким образом рассказывает (в предисловии к Морскому регламенту) о начале потешного флота.

Однажды в 1688 году ему вместе с Тиммерманом случилось быть в подмосковном селе Измайлове. Осматривая амбары, в которых лежали старые вещи покойного Никиты Ивановича Романова, царевич увидал незнакомое для него иностранное судно и обратился с расспросами к Тиммерману. Последний объяснил, что это английский бот, который может ходить на парусах не только по ветру, но и против ветра.

Удивленный Петр спросил, нет ли человека, который мог бы починить бот и показал бы его ход на воде. Тиммерман указал на голландского мастера Бранта, который при Алексее Михайловиче участвовал в постройке судов для Каспийского моря. Брант удовлетворил желание юноши, спустил бот на Яузу и научил Петра лавировать. Петр скоро так пристрастился к новой забаве, что не удовлетворился одним ботом, а в следующем году при помощи того же Бранта выстроил уже целую флотилию судов на Переяславском озере.

Софья мало заботилась о военных потехах и разгульном образе жизни своего брата. Но по мере того как молодой царь приходил в возраст, борьба между ним и властолюбивою правительницею становилась неизбежною. Руководимая советами Шакловитого и ученого игумена Заиконоспасского монастыря Сильвестра Медведева, Софья хотела снова поднять на свою защиту стрелецкое войско, но стрельцы на этот раз не показали охоты поддерживать правительницу, и большинство их явно склонялось на сторону царя. Тогда Шакловитый решился посягнуть на самую жизнь Петра и его матери. Два стрельца ночью явились в Преображенское к царю и известили его об опасности. Внезапно разбуженный, Петр тотчас сел на коня и ускакал в Троицкую лавру, под защиту ее укреплений; за ним последовали царица Наталья, ее родственники и приверженцы. По призыву царя сюда скоро начали стекаться и военные люди; из Москвы пришел стрелецкий Сухарев полк и увлек за собою других стрельцов; явились и служилые иноземцы. Почти всеми оставленная, правительница тщетно прибегала к посредничеству патриарха и других близких особ. Шакловитый и Сильвестр Медведев были казнены, князь Голицын с сыном отправлены в ссылку, а Софья заключена в Новодевичий монастырь (1689). Семнадцатилетний Петр сделался теперь единодержавным государем. Брат его Иван продолжал именоваться царем на всех грамотах и при торжественных случаях являлся народу в царском облачении, но не принимал действительного участия в управлении. (Он умер в 1696 году.)

Первое время своего правления Петр преимущественно занимался устройством регулярного войска. Он давал примерные сражения солдатских полков со стрельцами (причем первые обыкновенно оставались победителями)[112], продолжал строить суда на Переяславском озере и два раза ездил в Архангельск, чтобы познакомиться с морем. От своих трудов царь нередко отдыхал за веселыми пирами и попойками в обществе приближенных лиц, преимущественно иностранных офицеров; на эту дружбу с иностранцами неодобрительно смотрели духовенство и старые московские бояре.

Скоро внимание государя обратилось на юг, к морям Азовскому и Черному, где война с турками, начатая при Софье, еще не была окончена. Главным пунктом для своего нападения царь избрал Азовскую крепость, которая служила ключом к соседнему морю. Петр задумал утвердиться на Азовском море, чтобы завести там флот и морскую торговлю с Южной Европой. Посадив войско на суда, он переправил его Окою, Волгою и Доном к Азову; в то же время другая армия, под начальством Шереметева, вместе с малороссийскими казаками направилась к низовьям Днепра. Осада Азова, в которой участвовал сам Петр, на первый раз была неудачна (1695), отчасти по неимению искусных инженеров, отчасти потому, что азовский гарнизон свободно получал подкрепления с моря. Царь отступил, но в ту же зиму построил до 30 военных судов на реке Воронеже. На следующую весну он снова выступил в поход, назначив адмиралом флота любимца своего Лефорта, а главным начальником сухопутного войска — боярина Шеина. На этот раз крепость, окруженная с сухого пути и с моря, сдалась после двухмесячной осады. Победителям был устроен триумфальный вход в столицу, причем царь шел впереди морского отряда в мундире простого капитана. Чтобы утвердиться на берегах Азовского моря, Петр немедленно приступил к сооружению большого флота на счет духовных и светских землевладельцев своего государства. Землевладельцы для этого соединялись в определенные товарищества, или «кумпанства». Постройка судов производилась на воронежской верфи, окрестности которой изобиловали в те времена густыми первобытными лесами.