Усталость и страх перед неопределённостью будущего давили так сильно, что Марселин часто напрочь забывала о присутствии тёмного создания в особняке. Если это было тактикой Твайлы, — затаиться, а потом атаковать, — то Марселин идеально подходила на роль первой жертвы.
Но сначала она, будучи ответственной целительницей, убедится, что Николас в порядке. Он как раз начал просыпаться.
Марселин встала из-за стола, за которым последние пару часов отмеряла нужное количество перетёртых трав и смешивала отвары, и осторожно подошла к кровати. Магия смыла кровь с испачканного одеяла и простыней, но в какой-то момент, который Марселин не смогла распознать, рана открылась, и кровь вновь оставила пятна. Что ж, в сравнении с тем, что было до этого, пятна — мелочи.
Правое предплечье было разорвано зубами Тхай, на спине остались глубокие раны от когтей Нуаталь. Марселин в течение нескольких часов постепенно извлекала хаос, изредка прибегая к помощи Шераи, старательно соединяла порванные мышцы, жилы и ткани, чувствуя облегчение от того, что кости не пострадали, и при этом следила, чтобы Николас не откинулся из-за болевого шока. Она влила ему в рот усыпляющей отвар сразу же, но иногда Николас всё же просыпался и едва не боролся с ней — остатки хаоса, занесённого Тхай, сказывались на магии. Простому магу из-за этого пришлось бы значительно хуже, чем сальватору. Но даже сальваторы не могли не поддаться иррациональному страху.
— Спокойно, — с улыбкой, которая вряд ли выглядела такой уж обнадёживающей, как ей бы хотелось, сказала Марселин, — ты в безопасности.
Николас часто дышал, во все глаза смотря на неё, и пытался приподняться на локтях, чтобы перевернуться на спину.
— Не двигайся, — настойчиво произнесла Марселин. — Я осмотрю тебя, хорошо?
Николас, не моргая, пялился на неё. Магия не отражалась в его глазах и, кажется, вообще впала в спячку. Подобные ранения излечивались за пару часов, Марселин своими глазами видела последствия лечения Силой, но не знала, существуют ли в этом плане какие-либо отличия у Движения. Что, если именно благодаря нему Марселин смогла восстановить потоки магии в организме Николаса, но следы внешних повреждений ещё остались?
— Я аккуратно, — заверила Марселин, берясь за край одеяла. — Ты же мне веришь?
Николас, выждав несколько мгновений, всё же моргнул. Марселин ободряюще улыбнулась и стянула одеяло, открывая спину сальватора. Несколько повязок и впрямь пропитались кровью, но, к счастью, Марселин без проблем сумела снять их. Ни черноты под кожей, ни гнили, ни отслаивающихся кусков плоти — о ранах теперь напоминали только сами повязки.
— А теперь руку.
Николас помедлил, испуганно смотря на неё. Марселин присела возле кровати на корточки и, когда их глаза оказались на одном уровне, улыбнулась ещё шире. Словно нехотя, Николас кое-как вытянул правую руку.
— Вот видишь, ничего страшного, — сказала Марселин, обнаружив под повязками только чистую кожу. — Ты в полном порядке.
Она ждала, что он ответит в своей привычной манере, с шуткой или яркой улыбкой, которой он одаривал её уже столько дней, но Николас молчал. В глазах всё ещё читался страх, которого Марселин не понимала, магия постепенно пробуждалась — ощущение было такое, будто её раздели догола и изучают со всех сторон тысячи любопытных глаз. Марселин против воли поёжилась, но постаралась улыбнуться. Плохая из неё выйдет целительница, если она не сумеет внушить своему пациенту вполне нормальное чувство безопасности, однако…
Николас громко всхлипнул, перевернулся на спину, натянул одеяло до самого лба и затих. Марселин с опаской косилась на него, стараясь хотя бы предугадать его дальнейшие действия, когда услышала в коридоре вскрик и ругань Гилберта. В приоткрытую дверь комнаты влетело что-то небольшое и светлое, и спустя мгновение перед ними предстала Твайла, тихо, но всё же злорадно смеющаяся. Едва она успела сделать шаг вперёд, как на пороге появился злой Гилберт. Марселин уже хотела шикнуть на него, чтобы он не повышал голос в присутствии Николаса, который, судя по лицу, мог расплакаться из-за чего угодно, когда Гилберт прошипел Твайле:
— Если ты ещё раз так сделаешь, я вырву эти жалкие отростки из твоего лба и запихну в глотку!
Твайла улыбнулась, показав зубы, и шутливо поклонилась.
— Вперёд, Ваше Величество. Посмотрим, кто умрёт первым.
У Марселин дёрнулся глаз.
— Вы разве не видите…
— Нико! — взвизгнула Твайла, метнувшись к нему. — Тебе уже лучше? Ничего не болит?
Николас натянул одеяло ещё выше и замер. Сердце Марселин пропустило удар: её магия не чувствовала никаких изменений в организме Николаса, его магия всё ещё была чрезвычайно спокойной и затаившейся после полноценного процесса исцеления. Но с сальваторами никогда нельзя быть уверенными на все сто процентов — никто не знал об их исцелении лучше, чем они сами.
— Нико, — ласково повторила Твайла, упирая локти в край кровати и смотря на него, — ты что, стесняешься?
Гилберт громко фыркнул. Каким-то образом он умудрялся выражать настороженность, агрессию и презрение по отношению к Твайле и беспокойство, хорошо читаемое во взгляде, за Николаса. Даже удивительно, что он не пытался выгнать Твайлу, чтобы самому убедиться, что сальватор в порядке.
— Ни-ико-о, — протянула Твайла, широко улыбаясь.
— Нет, — пискнул Николас из-под одеяла.
Марселин озадаченно переводила взгляд с него на демоницу, продолжавшую улыбаться и даже тыкать острым когтем Николасу в плечо.
— Ты стесняешься, — громким шёпотом заключила она, не отвлекаясь от своего дела.
— Не навреди ему, — инстинктивно выпалила Марселин.
— Я не дура, но спасибо за напоминание, — даже не смотря на неё, ответила Твайла.
Марселин не считала её дурой, скорее настоящим гением, преследующим свои цели, о которых никто не знает. Она столько времени скрывалась ото всех и наверняка не раз избегала смерти — так почему она согласилась принять клятву на крови? Из-за Николаса, который посчитал, что здесь ей будет безопаснее? Слишком нелогично и странно.
Но Твайла не вредила ни Николасу, ни кому-либо ещё, только постоянно угрожала Гилберту так же, как и он ей. Марселин даже слышала, что когда Николас предложил ей потренироваться вместе с Эйсом, она отказалась, решив, что может случайно ранить его и сделать себе хуже. Клятва могла среагировать на что угодно: подзатыльник, лёгкую царапину или синяк. Всё это считалось нанесением вреда, но Твайла беззастенчиво тыкала в Николаса острыми когтями, будто точно знала, что не оставит даже крохотного следа. Даже если клятву на крови приносил Гилберт, её условия связывали каждого, кто находился на территории особняка, но неужели Николасу даже самую малость не страшно?
Он стянул одеяло до уровня глаз и, жалостливо приподняв брови, глухо уточнил:
— Никто больше не пострадал?
— Нет, — с готовностью ответил Гилберт, сделав шаг вперёд. — Несколько рыцарей и охотников получили незначительные ранения, однако Шерая и Айше уже помогли им. Все в безопасности.
— А… А те демоны?
Марселин скосила глаза на Гилберта и уловила момент, когда его уверенная улыбка сменилась на натянутую.
— Тхай и Нуаталь сбежали, от остальных мы избавились. Кристин всё ещё возглавляет поиски Нуаталь, так что это лишь вопрос времени, когда мы вновь обнаружим их.
«Если вообще обнаружим», — едва не ляпнула Марселин.
Она давно перестала выходить на поле боя и помогала коалиции исключительно косвенно, но даже это ей давалось тяжело. Изучение останков демонов в своей небольшой лаборатории, на самом деле бывшей самой обычной комнатой, очень часто заканчивалось неприятными воспоминаниями, захватывающими её с головой. Марселин вспоминала каждую секунду той ночи, начиная от момента, когда Стефан понял, что проклят, и заканчивая тем, когда Брадаманта убила его. Осмотр и полноценное исцеление пострадавших превратились в пытку. И те, кого спасти не удавалось, кому она лишь облегчала страдания, слишком сильно напоминали ей Стефана.
