Джулиану не было дела до мнений членов коалиции. Его даже не волновали лидеры, послы и выдающиеся искатели и вампиры, которых он был обязан пригласить исключительно ради поддержания хороших отношений. Джулиан хотел только одного — отдыха. Ему осточертело быть радушным хозяином и доказывать, что он не бросил поиски твари, убившей его отца. Каждый раз, когда, казалось бы, он видел понимание в глазах своего собеседника, в результате что-то менялось, ломалось так, что недоверие к нему возвращалось. Будто не Джулиан был принцем, а теперь и вовсе королём. Будто не он был готов сражаться за эльфов, которые нуждались в этом сильнее, чем когда-либо. Будто не он оказался достаточно смел, чтобы притвориться, что Третий сальватор — его друг.
На них странно смотрели. Может, дело было в том, что Джулиан так и не снял серебряного венка, которое водрузили ему на голову сразу после завершения Апогея. Может, внимание привлекал довольно провокационный вырез на его рубашке, простой, белой, без единого рисунка. Может, кто-то просто был удивлён, что Джулиан всё ещё был относительно трезв. Или, может быть, гостям было странно видеть Третьего сальватора в компании Джулиана — они оба, казалось бы, не вписывались в привычную картину мира. Хотя Джулиан больше не знал, какая картина мира является для него привычной.
— Вы выглядите слишком грустным.
Джулиан фыркнул, возведя глаза к потолку с сияющими на нём звёздами. Несмотря на умение притворяться и вести диалог с кем угодно, Третий сальватор был достаточно трудным собеседником. За этот вечер никто не продержался в разговоре с ним дольше десяти минут. Пожалуй, только Первая да Четвёртый, но у них иммунитет к его пафосным речам, полным загадок и завуалированных угроз.
Вплоть до суда Джулиан никогда не встречал Фортинбраса лично и не знал, что он из себя представляет. Знал лишь, что о его стремлении к знаниям в Ребнезаре было известно всем, что он честно исполнял свои обязанности принца и должен был жениться на принцессе Сонал из Лэндтирса. Сейчас, познакомившись с принцессой лично, Джулиан мог представить, какое облегчение испытал Фортинбрас, когда брачный договор был расторгнут из-за его становления сальватором. Однако именно в этой роли Джулиан ни разу его не видел: во дворце эльфов Фортинбрас предпочитал не задерживаться, обычно налаживанием связей и их поддержанием занимался Масрур, иногда его заменял Сионий, бывший наследником Движения. К тому же, в то время Джулиана совершенно не интересовали сальваторы, их роль в каком-то там божественном замысле и прочая чепуха. Отец пытался его воспитывать, Сибил неодобрительно качала головой на каждую его выходку, а Джокаста не жалела в тренировочных боях. У Джулиана были свои проблемы.
Однако теперь он компенсировал своё незнание и поддерживал разговор с Третьим сальватором почти полчаса. Честно говоря, это было довольно жалким зрелищем. Они просто гуляли по залам, украшенным звёздами, движущимися по стенам фигурам животных и охотников прошлого, встречали трепет и настороженность и делали вид, будто это нормально. Разговор совсем не клеился, потому что на любую попытку Джулиана узнать, откуда был открыт Переход, который привёл Первую и Третьего в этот мир, Фортинбрас только загадочно улыбался и обещал рассказать в более подходящее время. Он, наверное, просто издевался над ним. Или мстил за то, что практически сразу же его лишили общества Первой и Четвёртой.
Джулиан не планировал их разделять. Пожалуй, что он и понимал, так это необходимость держаться рядом с теми, кому ты доверяешь, особенно в таком опасном и шумном месте. Даже несмотря на клятвы и магию, в подобное время дворец мог стать клеткой. Никто не знал, что или кто спровоцирует конфликт, но все знали, что он обязательно случится. Это правило Джулиан давно усвоил. Однако он всё же вовлёк Фортинбраса в разговор сразу же, как тот, с лёгкой небрежностью поклонившись ему как виновнику торжества, поздравил с завершением Апогея, и даже не стал слушать сбивчивые поздравления Четвёртого. Хотя, может, он хотел поговорить о короне и свидетельстве связи с сакри. К сожалению для Николаса, сегодня Джулиану было плевать на это.
С завершением Апогея он не только стал полноправным королём эльфов, но и занял место Джевела в верхушке коалиции. Относительно того же Гилберта он был не настолько опытен, однако он был достаточно умён и решителен, чтобы добиться желаемого. Он знал, что способен пройти по головам ради достижения цели, и теперь был готов сделать это ради коалиции. Джулиан не хотел властвовать, направлять или наставлять, но у него не было выбора: только так он мог заново собрать самого себя и узнать, кто виновен в смерти короля Джевела. И если ради этого Джулиану придётся показывать и доказывать, что он не боится Фортинбраса, он сделает это. Даже если на самом деле он боялся.
Никто в здравом уме не будет не чувствовать хотя бы каплю страха рядом с Третьим сальватором. Даже если он не спаситель, а ведущий к спасению, он силён, опасен и умён. Чертовски умён, раз не погиб двести лет назад и даже сумел заручиться поддержкой. Хотя Джулиан бы не назвал Клаудию, Стеллу или Эйкена поддержкой. У Первой и Четвёртого, должно быть, это было просто инстинктом — держаться рядом с Третьим. Хорошо хоть Второй не ошивался рядом.
— Не представляю, чего вы добиваетесь, — спустя ещё несколько минут молчания произнёс Фортинбрас, — но если вы и дальше намеренны под ручку ходить со мной, то позвольте мне хотя бы выпить. Я и так был трезвым слишком долго.
Что ж, хотя бы в этом Джулиан мог с ним согласиться. Но не вслух, конечно.
— Я лишь хочу, чтобы ты мне доверял.
— Доверие не строится на молчании и наблюдении.
— Не я ухожу от вопросов.
— Не я неправильно их задаю.
Джулиан слегка нахмурился и покосился на него — чёртова разница в росте была не меньше двадцати сантиметров и ужасно раздражала. Должно быть, с таким ростом Фортинбрасу было трудно подобрать подходящую одежду. От того окровавленного тряпья, в котором он был на суде, наверняка давным-давно избавились, — однако Джулиан признавал, что даже в нём сальватор выглядел внушительным и сильным. Что уж говорить про классический костюм угольного цвета, брюки со стрелками и лакированные туфли. Фортинбрас точно умел производить впечатление исключительно внешним видом, и Джулиану было интересно, как он сумел достичь подобного эффекта в этом мире, о котором мало что знал. Гардероб Стефана, что ли, ограбил?..
— Королева Ариадна всё знает, — как бы вскользь произнёс Фортинбрас, с улыбкой забрав с подноса ближайшего слуги бокал с вином. Джулиан был уверен, что эльф лишиться чувств от страха, но, к счастью, тот устоял на ногах. — Спросите у неё обо всём, что вас интересует. Где я был, что делал. Кого спасал и убивал. Я не желаю говорить об этом в месте, где у всего есть уши.
Посмотрев ему в глаза, подозрительно сузившиеся, Фортинбрас демонстративно поднял бокал и принюхался, после чего попробовал вино кончиком языка. Джулиан не такой уж идиот, чтобы подливать яд на празднестве, но сальватор, кажется, любил бессмысленную эффектность и лишнюю осторожность.
— Неплохо, — наконец произнёс Фортинбрас, сделав небольшой глоток. — Чувствую вкус плодов из ваших мерцающих садов. Угадал?
Джулиан едва подавил раздражённое фырканье. Отец никогда не говорил, что Третий сальватор может быть… таким. Простым и сложным, надоедливым и незаметным одновременно.
— Если позволите, — Фортинбрас, ничуть не огорчённый отсутствием ответа, холодно посмотрел на него, — я бы предпочёл закончить на разговор сейчас, пока никто из нас не…
Он запнулся и замер на месте, озадаченно уставившись вперёд. Джулиан всего на секунду, но позволил себе злорадно усмехнуться. Он мог сколько угодно пытаться вывести Фортинбраса на эмоции, подступая к нему с разных сторон и задавая даже самые глупые вопросы, но никто не мог застать его врасплох лучше, чем тот, кому он доверяет. Пожалуй, эти мучительные полчаса, которые он потратил впустую, вполне могли быть компенсированы нечитаемым выражением лица Фортинбраса и взглядом, направленным в центр зала.
