Милостивые боги, он был просто идиотом.

— Но пока не твоя девушка ещё не проснулась, — сказала Кристин, многозначительно посмотрев на него, — пообещай мне кое-что, милый. И ты тоже, Рокси.

— Я и так у тебя в рабстве! — выпалила Рокси, хлопнув ладонями по столу.

— Юная леди, ты либо у меня в рабстве, либо возвращаешься в школу. Уходить в середине учебного года — безответственность…

— Хорошо, я слушаю.

У Себастьяна дёрнулся глаз.

— Прекрасно, — с улыбкой сказала Кристин. — Итак, я хочу, чтобы вы пообещали мне, что не будете приближаться к особняку Гилберта, пока Третий сальватор там.

Себастьян моргнул, решив, что ослышался. Рокси вновь хлопнула ладонями по столу и едва не испуганно выдавила:

— Но мы с Гилбертом друзья! Мы не можем бросить его один на один с этим… с ним…

— Рокси, милая, Гилберт не глупый, справится и без вас.

— Это не значит, что мы должны бросать его!

— Рокси, угомонись, — вмешался Себастьян.

— Извращенцам слова не давали!

— Рокси, — строго произнесла Кристин, сверху вниз посмотрев на неё. — Себастьян не извращенец, я думаю, твой брат просто не успел одеться, потому что они с Зельдой…

— Мам! — выпалил Себастьян, на мгновение почувствовав, как настоящий стыд охватывает его.

— А что такого? Вы, между прочим, уже взрослые.

— И поэтому мы обсуждаем личную жизнь Себа вместо того, чтобы думать, как помочь Гилберту? — проныла Рокси, откинувшись на спинку стула.

— Нет у меня никакой личной жизни, — метнув на неё убийственный взгляд, Себастьян скрипнул зубами.

— Ага, как же. Все в Ордене только об этом и говорят. Паскаль уверен, что вы встречаетесь, а вот Лили ещё сомневается, так что они поспорили и…

— Рокси, я запрещаю тебе участвовать в этом споре, — наконец сев во главе стола, сказала Кристин. — И я запрещаю появляться у Гилберта, пока Третий сальватор там.

— Я не боюсь этого чудика!

— А следовало бы! — рявкнула Кристин так громко и властно, что Себастьян, всё это время подпиравший собой дверной косяк, мигом вытянулся в струнку и, не отдавая себе отчёта в действиях, сел за стол, заняв одно из пустых мест. — Меня не волнует, кто он, Предатель или нет. Не волнует, как сильно тебе нравится у Гилберта. Третий сальватор может быть опасен.

— Но…

— Никаких «но», Роксана. Я не хочу, чтобы Третий сальватор втянул вас во что-то очень опасное. Пусть с ним разбираются лидеры коалиции, а мы займёмся поисками, как и всегда. И думать не смейте о том, чтобы заявиться к Гилберту. Даже с клятвой Третий опасен. И пока мы с вашим отцом лично не убедимся, что ему можно доверять, я не позволю вам рисковать лишний раз.

Себастьян не сумел сдержаться и усмехнулся, покачав головой.

— Я сказала что-то смешное?

Когда его мать начинала говорить таким ледяным тоном, это означало, что каждому, кто не исполнит её поручение, будет очень и очень плохо. Даже Себастьяна иногда пробирала дрожь, хотя он научился правильно угадывать настроение матери и избегать столь опасных ситуаций.

— Ты же знаешь, что я занят работой, — сказал он, не обратив внимания на Салем, запрыгнувшую ему на колени. — Мне может потребоваться помощь Гилберта.

— И что же это за работа, не напомнишь? Что за поиск? Я что-то совсем не помню, чтобы с момента аукциона тебе доверили хотя бы один.

Рокси протянула громкое «у-у-у» и прижала ладони ко рту, удивлённо переводя взгляд с него на Кристин. Она, как и всегда, была права. Возможно, иногда её заносило в неправильную сторону и она начинала говорить довольно резко, но Себастьян никогда не возражал. Это было необходимо, чтобы донести мысль, которую мать так старалась вбить им в головы.

Но сейчас его это задело. Должно быть, впервые за все двадцать два года. Он знал, что мать права, но не хотел этого признавать так же, как Орден не хотел признавать, что он всё ещё тот самый Себастьян Гривелли.

Его репутация после аукциона-бойни пошла под откос. Всё меньше серьёзных поисков, всё больше глупых дел, которые обычно поручали новичкам и совсем ещё неопытным искателям. Слухи о том, что из-за него демоны перебили многих землян, распространялись невероятно быстро. Разумеется, были искатели, которые верили ему, — например, Джонатан Сандерсон, Мирна Берк, Саул Бергенсен, Паскаль, Лили, Зои, — но были и искатели, считавшие, что Себастьян Гривелли стал катастрофой, с которой лучше не связываться. Из-за его неудачно реализованного плана на аукционе началась бойня. Из-за него погибли земляне и пострадали искатели. Из-за него Соню Кински забрали демоны.

Слухи, косые взгляды, неприкрытое презрение и осуждение уничтожали его репутацию. Искатели знали, что он больше не работал над одним поиском вместе с Зельдой, но говорили о том, что он спелись настолько, что Зельда начала тянуть Себастьяна на одно.

Даже мистер Сандерсон не обладал достаточной властью, чтобы по щелчку пальцев вернуть репутацию Себастьяна на прежний уровень. Он посоветовал ему быть осторожнее, осмотрительное, идеально выполнять свою работу в зале Истины, проверять архивы и собирать информацию, но не лезть на рожон, не просчитав все риски. Но Себастьян его проигнорировал. Он искал демонов с аукциона-бойни, тех, кто забрал Соню и Твайлу, тех, кто наложил проклятие на Бальмунг. Он искал хоть какие-то подсказки, которые свяжут проклятие с Сибил, главным магом при дворце эльфов, и докажут, что она подменила Бальмунг, или же опровергнут это.

Но всё рушилось, точно чёртов карточный домик, и Себастьян никак не мог этому помешать. Алекс, волнение которого скакало от одного объекта к другому, кое-как общался с ним. Себастьян не был уверен, что его брат настолько глуп, чтобы винить в случившемся с Соней его, но… Что, если это Себастьян настолько глуп, раз пытается верить в лучшее? Что, если он действительно виноват?

— Не приближайтесь к особняку Гилберта, — сказала Кристин, так и не дождавшись от него ответа на свой вопрос. — Пожалуйста. Я не хочу, чтобы вы пострадали.

Себастьян едва не усмехнулся вновь. Он уже пострадал и, возможно, пострадает ещё сильнее — потому что не может остановиться и отказаться от поиска, который никто ему не поручал.

***

Гилберт никогда не сомневался в силе рыцарей, служивших на благо коалиции, и Зен не был исключением. Этот эльф был настоящей находкой для такого паникёра, как Гилберт — наверняка принц Джулиан прислал его следить за Стеллой именно по этой причине. За почти две недели Гилберт не заметил за Стеллой того же, что было у Клаудии, он видел исключительно грубую физическую силу, которую она, однако, по просьбе Третьего сальватора практически не применяла.

Слово «просьба» было слишком странным для описания того, как Третий раздавал приказы. Одного его слова было достаточно, чтобы Стелла и Эйкен закрыли рты и не вступали в споры. Шерая сказала, что таким образом Третий пытается обезопасить их всех, не только Стеллу и Эйкена, и, честно говоря, Гилберт совсем в это не верил. Всё не могло быть настолько простым и очевидным, поэтому он вознамерился лично разобраться в происходящем.

Отыскать Стеллу было нетрудно: в отличие от Клаудии, она терпеть не могла сидеть взаперти и в основном без устали носилась по внутреннему двору, пляжу и саду. Барьеры и сигилы, оповещавшие о её местонахождении, были на каждом шагу, да и Зен постоянно следовал за ней, однако это ничуть не успокаивало Гилберта. Девчонка была сильна, это факт, и лишь вопрос времени, когда она проявит всю свою силу. Гвендолин рассказывала ему, что во время Матагара столкнулась с огромным волком, и с той встречи у неё осталось кольцо шрамов на лодыжке. Гилберт вовсе не хотел, чтобы хоть кто-нибудь оказался в пасти Стеллы, и потому занялся ею лично.

Сегодня после завтрака, который теперь традиционно не проводился без их участия, Стелла практически сразу же куда-то умчалась. Гилберт помнил, что клятва и барьеры не выпустят её с территории особняка, но её поспешность так разозлила его, что он случайно оставил трещину на столе. Тогда Клаудия посмотрела на него, как на идиота, но, не говоря ни слова, горделиво встала со своего места и ушла, подчёркнуто не замечая последовавшего за ней Энцелада. Николас и Эйс мгновенно занялись Эйкеном, который в основном бесцельно бродил по особняку и изучал его, тогда как Третий сумел вовлечь Шераю, Марселин и Стефана в обсуждение особенностей сомнуса, которому подвергся Стефан. Сбежала только Стелла, будто не могла находиться в обществе других людей дольше, чем пять минут.