– Знаете, да. Пожалуй, мы возвращаемся в лес.

Командир удивлённо вскинул брови. Теперь он чувствовал надвигающуюся угрозу ровно с такой же силой, с какой все эти дни чувствовала стая.

– Это всё? Отступите? – крикнул Костан в спину Марка. – Слабо вы решаете проблемы магов. Может, волкам нужен вожак посмелее?

Грегом остановился на долю секунды. Произнесённые слова командира коснулись кровоточащего внутри чувства. Того, что не заживало все эти годы. Сожаления.

***

Эдвард протянул Амалии лесные мелкие ягоды. Их называли лимиры. На одной такой веточке помещалось до пятнадцати штук. Сами ягоды, когда созревали, были приторно-сладкими, но мягкие косточки дарили терпкость, из-за чего не все дети их любили. Маги вышли на вылазку рано утром и сейчас сидели у дерева, ожидая пока начнётся охота.

– Спасибо, – девушка улыбнулась.

Друзья не разговаривали всё это время. Говорить было не о чем, и Амалии казалось, будто мужчина просто не настроен. Он всегда был угрюм, когда рядом не было детей.

– Как ты? – неуверенно спросила Амалия.

Эдвард молчал. Он развернулся к магичке и посмотрел в её глаза пустым взглядом, будто проверяя, спрашивает ли она искренне. Он опустил голову, ловя на себе встревоженный взгляд.

– Я… Плохо. Нет, ужасно.

– Эй, – Амалия свела брови и внимательно посмотрела на профиль волка. Он откинул голову на ствол сосны, рассматривая кроны деревьев, – не говори так.

Эдвард сжал губы.

– Тысяча четыреста тридцать третьи сутки я прокручиваю в голове тот проклятый день. Сначала я винил Винсента. Сейчас тоже, но… потом я винил Йена, за его прихоти, Киру, ведь от неё Ирме досталась эта болезнь. Потом обвинял Всенежу, за то, что она не смогла вылечить её. Но все эти обвинения только прикрывали мою злость на себя. Я ненавижу себя за то, что промолчал. Промолчал, когда она со мной прощалась.

– Эдвард… – магичка сжала его ладонь. По её щеке прокатилась слеза. Такого резкого откровения девушка просто не ожидала.

Потоком, из огромного кома, копившегося в нём годами, стекали слова, что так тяжело было признавать. Он делал паузы перед каждым словом, набираясь смелости произнести их вслух.

– Я пришёл уставший, был зол на порядки стаи, на бесконечные задания вожака, на болезнь. На весь мир. Она сказала, что любит меня, что я подарок от Земли. А я промолчал, – волк тяжело вздохнул. – Я так отвлёкся на свои переживания, вылазки, задания и ненужные мне дела, что эта усталость, а потом злость, оказалась важнее, чем произнести в ответ три самых важных слова. Если бы я сказал, – по его лицу одна за другой стекали слёзы, – если бы я их произнёс. Она бы передумала. Я ненавижу. Себя. За это. Тысячу четыреста тридцать третьи сутки.

– Ты не знал, – только и выдавила из себя Амалия. Она не понимала, какие слова нужны, но воспоминание об Ирме разворошило в ней так и не зажившую рану потери. – Я рада, что ты говоришь мне это. Никто не должен переносить боль в одиночестве.

– Я ведь даже не могу вспомнить, что она услышала от меня в последний раз, – мужчина, будто вовсе не слышал слова кошки. – Она планировала это, знала, что её не станет именно в этот день. С самого детства я слышу о своём даре проницательности, о той пользе, что я принёс стае. Какой прок мне от него, от дара? Если он не помог мне. Я не был готов к её смерти, даже осознавая, что время заканчивается. Но если бы я знал, что в последний раз целую её руку, я бы никогда не оторвал губ, – Эдвард закрыл лицо руками и беззвучно замер.

Амалия прижалась к нему, обхватывая за плечи, слыша, как тяжело он дышит. Его эмоциональная боль казалась почти физической, и девушка не понимала, как она может помочь.

– Я тоже до сих пор горячо её люблю, – произнесла она.

И они сидели так, не осознавая, сколько прошло времени. Тяжёлый клубок вины, хоть немного, но становился легче. Звук шагов послышался из-за кустов, и Эдвард быстро превратился в волка. Амалия вытерла лицо и остановилась напротив незнакомца.

– Salvete, кажется, мы не вовремя, – парень улыбнулся и легко поклонился.

За ним подошли Марк, Йен, Маис и Фрида.

– Это Александр. Он любезно согласился поучаствовать в охоте на лося, – Йен со всей силы хлопнул гостя по спине. – Друзья из Крополиса передают нам «привет» через него. А это Амалия, моя жена, и Эдвард. Почему ты в форме зверя? – вожак скривился, видя, что волк безучастен.

– Рада познакомиться, – девушка легко улыбнулась.

Она поймала пристальный взгляд нового знакомого и одёрнула рукав, прикрывая желтеющую гематому. Тот вскинул бровь, и как ни в чём не бывало, снова заулыбался.

– Бежать далеко. На месте, без обращения, сразу по позициям, – крикнул вожак. – Посмотрим, чего ты стоишь, – Йен подошёл вплотную к парню и прошептал ему это в лицо, но тот никак не отреагировал.

***

Охота длилась уже несколько часов. Стая редко выбирала для добычи такого крупного зверя, и Амалия прекрасно понимала, отчего Йен принял опрометчивое решение. Злость на его эго усиливалась с каждой безуспешной попыткой стаи пригнать лося в нужное место. Девушка и новый знакомый ожидали в назначенном месте. Она то и дело бросала взгляд на безразличного, и вытянутого как струна, Александра. Амалия непроизвольно выпрямила спину. Над ними пролетел огромный ворон, и маг легко ухмыльнулся.

Шёл пятый час погони, и волки явно были вымотаны. Вскоре послышался вой.

Лось выбежал не с той стороны, с которой ожидали маги. Животное на полной скорости выскочило, перепрыгивая высокие кустарники, и бросилось прямо в сторону Амалии. Магичка отпрыгнула, вскинула руку, но от неожиданности вступая во что-то вязкое, оступилась, падая на колени.

Соул в одно мгновение остановился между девушкой и лосём, размахивая огромными крыльями. Он спас Амалию от неминуемой смерти. Сзади них нёсся Йен, собираясь вцепиться в добычу.

– Нет! Стоять! – прокричал Александр. – Всем остановиться!

Йен резко затормозил, а за ним другие волки. Соул сел на плечо Александра, и маг нежно провёл по носу замершего перед ним лося.

– Никто его не тронет. Это как нужно напугать животное, чтобы он не видел, куда его несут ноги?! Если охотитесь, не сводите зверя с ума. Вы, в конце концов, и люди тоже.

Александр был зол. Растерянный от увиденного вожак не мог пошевелиться. Марк принял облик человека и подбежал к Амалии.

– Ты цела? – встревоженно спросил он.

Девушка кивнула. Волк освободил её ногу и помог подняться. Теперь магичка хромала. Сзади них начинались болота.

Александр пристально посмотрел на Марка и фыркнул. Вожак, уже обратившись в человека, разъярённо ударил по соседнему дереву. Он приблизился к коту, но тот не отступил.

– Кто позволил тебе решать, поест поселение сегодня или нет?! – рыкнул Йен прямо в лицо мага, пока так и непойманная добыча удалялась из виду.

– Остынь! – крикнул Марк и приблизился.

Йен остановил брата, грубо отталкивая его.

– Чтобы больше ноги твоей не было в этом лесу, это ясно?! – вожак подался вперёд, уже ощущая тяжёлое дыхание Александра.

Парень ухмыльнулся. Он медленно опустился, поднял увесистую палку и забросил её за спину Йена.

– Принеси, – тихо произнёс Александр, глядя в стеклянные глаза, наполняющиеся злобой.

– Хватит! – Марк резко вклинился между ними, обхватывая плечи Йена. – Всё, разошлись, оба! – он обернулся к Александру и тихо добавил: – Это прямое оскорбление. Уходи. Никто больше не желает тебя видеть тут.

Вожак с отвращением на лице сплюнул к ногам нового врага, и, не отводя взгляда, безуспешно пытался сбросить руку брата со своего плеча.

***

Как только Марк вошёл в дом, его встретили встревоженные глаза Александра.

– Только слепой не сможет понять, что происходит между вами с Амалией, – твёрдо заявил маг и подошёл ближе. – У вожака и его жены ведь растёт сын?

– Кажется, тебе было сказано убираться, – раздражённо выпалил Марк.

– Dubitatio (сомнение). Ничего так не портит отношения. Сомнение невозможно искоренить. Стоит только намекнуть, дать повод, и оно взращивается из размера жёлудя до векового дуба. А у Йена в сердце уже далеко не маленький росток.