Джон перевернул курицу и проверил ее готовность.

— Уверен, что ты сказала все, что нужно, но думаю, что будет лучше, если он услышит это от другого мужчины.

Вот это обидно.

— Джон, ты ходишь по тонкому льду. Хантер мой лучший друг. Уверена, что знаю, как с ним разговаривать.

Джон напрягся, когда она использовала выражение «лучший друг», и Эсми моментально упрекнула себя. Ей пора использовать это выражение только по отношению к Грэйс.

— Но все же, — заупрямился он.

— Джон, я сказала нет, — твердо ответила Эсми, отправляя Грейспоследнее сообщение. — Ничего из того, что ты мог бы сказать Хантеру, не улучшит ситуацию.

— Я просто подумал…

— Джон, — предупредила Эсми, — хватит.

Он вздохнул и переложил курицу с гриля на тарелку.

— Как скажешь. Ужин готов.

Эсми быстро сменила тему, на ту, с которой они оба были согласны и сосредоточилась на приятном вечере.

Хантеру не понравилось, как Шона посмотрела на него, когда они собрались в кабинете Лу, чтобы обсудить прогресс Кенни… или его отсутствие. Она изучала его проницательным взглядом, и это могло плохо для него закончиться.

— Хантер, с тобой все в порядке?

— Ага.

Как бы ему хотелось, чтобы на этом все закончилось, но по взгляду Шоны он понял, что она не собирается завершать расследование.

— Ты уверен?

— Ага.

Только разговор на другую тему сможет спасти его от ее женской интуиции.

— Как продвигаются дела у Кенни?

— Ну, он ненавидит тебя.

— Это очевидно.

— Это очевидно, — едва заметно улыбнувшись, согласилась она. — Он также проинформировал своего последнего судью, что следует судить тебя за жестокое обращение с детьми.

После этого Хантер оживился.

— Которого?

— Эндрюс.

— Отлично, — с облегчением выдохнул Хантер. — Уверен, что дело будет в мою пользу.

— Ага. Судья постановил появляться Кенни здесь дважды в неделю, до тех пор, пока ты будешь готов его терпеть.

Хантер покачал головой.

— Такое ощущение, будто у парня талант попадать в неприятные ситуации. Как он может думать, что он настолько умный, если у него ничего не выходит?

— Потому что мир против него, — спокойно ответила Шона. — Он все делает правильно. Просто мир не хочет ему помочь.

— Чертов мир, — проворчал Хантер, — каков хулиган.

— Тебе ли не знать, — согласилась Шона, на мгновение подхватив его игривый тон, а затем снова вернулась к делу. — Вот зачем я здесь. Может быть, у тебя найдется два свободных дня в неделю, пока Кенни не исполнится восемнадцать?

Хантер пожал плечами.

— Уверен, что никуда не пропаду.

Держа папку в руках, Шона заерзала на сидении, избегая его взгляда, что было для нее странно.

— Тем не менее. Это довольно долгий промежуток времени, и я знаю, что ты приходишь в зал, потому что хочешь тренироваться самостоятельно.

— Могу приходить в другие дни, или заниматься до или после встреч с Кенни, — сказал Хантер. — Все нормально. Заранее извиняюсь за те дни, когда я буду отсутствовать из-за рабочего графика. Я знаю, как важна предсказуемость в работе с такими детьми.

— Да, но дважды в неделю — отличное начало, и он уже знает, что ты пожарный, с плавающим рабочим графиком. Черт, да, возможно, он лучше тебя знает твое расписание.

— Может быть, — согласился Хантер.

— Так я могу дать ответ судье Эндрюс, что ты в деле?

— Пока вы оба будете думать, что я справляюсь хорошо, конечно.

Шона прищелкнула языком.

— Ну, отношение Кенни вряд ли сильно изменится, но, думаю, что он слишком устает и остается без сил после ваших совместных тренировок, чтобы лезть в неприятности. Он ничего не говорит, но…

— Он это чувствует, — сказал Хантер, зная, что так и есть. Хантер изо всех сил выматывал парня на тренировках. Кенни оказался слишком упрям, чтобы делать разминку до или после тренировки. В отличие от других людей, ему не нужны такие глупости, как растяжка или разминка, поэтому Хантер был больше, чем уверен, что у парня все болит, по крайней мере, целый день после тренировки. Может и дольше.

— Окей, — сказала Шона с облегчением, — если ты пришлешь мне свой график на следующий месяц и обозначишь дни, в которые сможешь встретиться с Кенни, я напишу Эндрюс. Я также позабочусь о докладах, касаемо его прогресса. От тебя не понадобится никакой бумажной работы.

Хантер подумал, а знает ли Шона про его дислексию, и как болезненно ему дается написание отчетов. Но тут же это отмел. В конце концов, ему не надо заниматься бумажной работой.

— Пришлю расписание к концу дня, — пообещал он.

— Отлично, — встав, сказала Шона, — если никто тебе еще этого не говорил сегодня — ты замечательный.

Встав, Хантер покачал головой. Если бы только она знала.

— На удивление, но ты первая за сегодня.

Шона слегка покраснела, что было странно. Но он снова об этом забыл.

— Ведь это правда.

— Спасибо. Ты тоже, Шона. Все, что происходит с Кенни — лишь благодаря тебе. Ты вносишь изменения.

— Я стараюсь, — вздохнула она.

— Ты делаешь для него больше, чем кто-либо на свете, — похвалил ее Хантер, сжав ее плечо, когда они подошли к двери. — Ты волнуешься и это важно.

— Хочешь снова довести меня до слез? — спросила она, но уже довольно серьезным тоном.

— Надеюсь, нет, — сказал Хантер, открывая для нее дверь, — когда дело касается слез, от меня утешения столько же, сколько от дверного косяка.

— Неправда, — тихо возразила она.

— Да ну? Тогда ты знаешь меня не очень хорошо. Это правда, клянусь, — он указал на дверь. — Видишь? Ты чуть не плачешь, а я указываю тебе на дверь.

Это вызвало у нее улыбку. Боже. Шона хмурилась по любому поводу. Если он смог вызвать у нее улыбку, то можно расценивать это как личную победу.

Хоть кто-то не думает сегодня, что он придурок.

— О, еще кое-что, — вспомнил Хантер, когда Шона спускалась вниз на первый этаж, — Можешь сказать, когда День Рождение у Кенни?

— Двадцать седьмого октября, — не задумываясь, ответила она, — через месяц.

— Спасибо, — поблагодарил Хантер. — Посмотрим, что я смогу придумать.

Шона быстро ему кивнула.

— Спасибо, Хантер.

Затем она ушла, но Хантер не мог отделаться от ощущения, что она что-то недосказала.

После непривычно жаркого для сентября дня, Эсми зашла в прохладную приемную виноградника и облегченно выдохнула. Старый винный погреб был словно пещера, в которой было на 30 градусов меньше, чем в остальном мире. И гораздо элегантнее.

Винные бочки и стенды с товарами, оформленные в деревенском стиле, которые обычно использовались для привлечения туристов в течение дня, убрали и теперь в помещении стояли столы и элегантные украшения. Сейчас это помещение скорее бы подошло для свадебного ужина, но родители Эсми никогда не мелочились. Также как и Джон.

Если собираешься что-то сделать, то сделай это правильно — одна из любимых им фраз. Джон и ее родители могли бесконечно разговаривать на эту тему, поэтому, они решили, что винодельня — отличное место для того, чтобы познакомить Джона со всеми. Если бы Эсми предоставили выбор, то она бы выбрала нечто не столь официальное, но что сделано, то сделано.

Ей оставалось только наслаждаться.

— О, милая, ты здесь, — сказала ее мама, выходя из зоны дегустации, — я так рада, что ты не попала в пробку. Кое-кто предупредил меня, что задерживается. Это немного сдвинет наше расписание, поэтому нам пока придется побродить здесь.

Эсми оглянулась вокруг, но не заметила больше никого.

— Нам?

Именно в этот момент, появился Джон.

— Хоть в чем-то мне удалось тебя победить, — сказал он, подходя и целуя ее в губы.

— Не привыкай к этому, — подшутила она, целуя его в ответ. — Так что мы придумали?