– Глаз на него положила, да? – орёт она.

Улыбаюсь. Всё-таки женщины такие вещи видят сразу. Даже персонажи вроде неё.

– Напрасно! Одна такая у него уже была… Шлю…

– Замолчи. Пошли.

– Как ты хотела меня назвать? – делаю шаг вперёд.

Максим пытается поймать Олю, но она уворачивается.

– Мама говорила мне, что таких, как ты, надо остерегаться!

– РЖЕВСКАЯ! – он всё-таки ловит её за руку и притягивает к себе. – Да что с тобой такое?

За развернувшимся представлением, кажется, наблюдают все. Ещё и музыка уже не играет…

– Да как ты не понимаешь, Максим? Она заранее всё распланировала! Тебя сюда привезла, деньги мне перевела. Теперь ещё сюрприз этот! Унизить меня решила перед всеми!

– Арина, давай оставим этих двоих наедине, – вмешивается Троицкий.

– Я только за.

– Она под градусом, – поясняет Захар, склоняясь ко мне.

– Какие деньги? – всё ещё слышу Максима.

Оля молчит. Похоже, ляпнула про деньги не подумав, в пылу злости. И только теперь это осознаёт…

– Это… она всё, я ни при чём, – мямлит ему в ответ.

– Что за деньги, Оля? О какой сумме речь?

– Я…

– Барских, стой! – совсем не по-доброму окликает меня он. И нескольких шагов не успела сделать. – О чём она говорит, я не понял…

Да… вечер определённо удался…

– Ты как?

– Нормально.

Мы с Троицким сидим в его машине. Он внимательно смотрит на меня. Я – покручиваю пальцами очередную сигарету и через лобовое стекло наблюдаю за тем, как гости покидают дачу.

– Ну давай, начинай эту свою воспитательную беседу.

– Ты зря пригласила его на танец.

– Да что в этом такого криминального? – взрываюсь, искренне не понимая, в каком преступлении меня обвиняют.

– Максим почти женат на Оле.

– Ключевое слово «почти», – язвительно подмечаю я.

– Арин, ты должна уважать их отношения. Нет ничего удивительного в том, что он разозлился, – тоном семейного психолога вещает Захар. – Ты поступила неправильно.

– Боже, я просто хотела потанцевать с ним! – повышаю голос.

– Да ты себя со стороны видела? Глаза горят фейерверками, улыбка хищницы. Немудрено, что у Оли сорвало крышу. Одно твоё платье чего стоит…

– Да ладно… – откидываюсь назад. – Ей не о чем переживать. Наверно.

– И что это значит?

Думаю, говорить или нет. Хотя выходит так, что Захар – единственный, с кем я могу поделиться.

– Я сказала ему, что влюблена.

– Ну и момент ты выбрала, – Троицкий осуждающе качает головой. – А он что?

Вспоминать слова Максима неприятно. Честно, это его «а я нет» – словно ножом по сердцу.

Через силу пересказываю Захару наш разговор.

– Вот скажи мне, Троицкий, чем плох мой сюрприз? – выжидающе смотрю на него.

– Если ты про группу, то с уверенностью могу сказать, что ему понравилось.

– Я про то, что мы с Женькой собрали на даче его друзей.

– Блин, был один неприятный момент. Кто-то из парней повесил ему на шею медаль. Типа «дарю» друг, пусть она будет твоей, ведь тебе олимпиада уже не светит, а я себе ещё успею выиграть. Дословно не помню, но посыл его монолога был таков.

– Чёрт… Теперь ясно. Это кто такой умный?

– Юрой вроде зовут.

Могу себе представить внутреннее состояние Максима. Он ведь грезил этой олимпиадой…

– Короче хотела как лучше, а получилось как всегда, – изрекаю расстроенно.

– Арин, – Захар берёт меня за руку. – Не вешай нос. В целом, всё прошло… хорошо.

– Ну да, – усмехаюсь я.

– Если не считать финального «аккорда», – добавляет он. – Девчонка перебрала с алкоголем на нервной почве.

Н-да… Оля устроила то ещё шоу. Закатила самый настоящий скандал. Орала так, что залаяли собаки с соседнего участка. Я конечно всё понимаю: ревность, нервы сдали, но чтоб вот так себя вести… Никогда бы не подумала, что внутри Ржевской живёт такая законченная истеричка.

Воскресаю в памяти картинку получасовой давности. Оля и Громов фактически на глазах у всех ссорятся друг с другом. Максим требует, чтобы Ржевская перевела мне деньги. Срочно. Немедленно. При нём. Через сбербанк-онлайн. Оля мямлит про невозможность операций с этим счётом. Обещает обратиться в банк и подать заявление. Я так понимаю, открыла вклад, решив заработать на процентах. Там ведь иногда есть определённые условия и ограничения по снятию средств.

На Громова страшно смотреть. Сначала он молчит. А потом начинает говорить с ней таким тоном, что даже мне становится не по себе...

Из его монолога ясно следующее: он глубоко разочарован её поступком. А наши с ней денежные махинации расценил как двойное предательство. Потому что, цитирую, «снова сделали всё за моей спиной».

Оля, рыдая, оседает на траву. А потом ( видимо вспомнив о том, что рядом с ними третий лишний) направляет свой гнев на меня. Встаёт. Кричит и, кажется, даже хочет затеять драку. Обвиняет во всех смертных грехах. В том, что разрушила не только его жизнь, но и её отношения с Максимом.

Честно? По-женски мне её жаль. Не потому что Максим предпочёл меня. Это ведь не так (хотя Ольга убеждена в обратном). А потому что её неуверенность в себе видна невооружённым глазом.

«Из-за таких, как ты, страдает институт семьи!»

«Думаешь, если красивее, богаче, то тебе всё можно?»

И в таком духе. Там, похоже, комплексов целый клад.

– Эй, хватит киснуть! На тебе лица нет, – слышу голос Троицкого и выныриваю из своих мыслей.

– Потому что этот вечер прошёл совсем не так, как я планировала.

– Так бывает. Выдохни, зай. Всё наладится со временем, вот увидишь.

– Не надо со мной сюсюкаться, я взрослая девочка! – хмурю брови.

– Взрослым девочкам тоже бывает больно, я прав?

Экстрасенс треклятый!

– Просто меня впервые продинамили. Вот тебе и вся причина.

Вздыхаю.

– Ты пойми, Громов – порядочный человек, у него есть нерушимые принципы, понятие того, что хорошо, а что плохо, и свой взгляд на определённые вещи. Флирт с тобой в его систему ценностей не укладывается совсем.

Молча слушаю своего «душевного доктора». А ведь я об этом как-то не подумала…

Резкий стук справа заставляет непроизвольно дёрнуться.

Женька.

– Все разъехались.

– Как Максим? – осторожно осведомляется друг.

– Его лучше пока не трогать, – сообщает девчонка. Устало вздыхает и почёсывает лоб. – Мы с мамой тоже поедем, ладно?

– Давай отвезу. Время позднее, – предлагает Захар.

– Спасибо, было бы здорово. – Мам!

– Арин, ты, может, с нами? – гладит меня по голове.

– Я на своей доберусь.

– Точно?

– Троицкий, всё, езжай давай.

Выбравшись из автомобиля, прощаюсь с Женей и матерью Максима. Машу ручкой Захару на прощание и направляюсь к своей машине. Сажусь на водительское сиденье, включаю двигатель.

Внедорожник, моргнув фарами, разворачивается и уезжает. Я же, недолго думая, глушу мотор. Мне не даёт покоя одна мысль, пришедшая в голову во время разговора с Троицким.

«Ты пойми, Громов – порядочный человек, у него есть нерушимые принципы, понятие того, что хорошо, а что плохо, и свой взгляд на определённые вещи. Флирт с тобой в его систему ценностей не укладывается совсем.»

Я трактую слова Захара по-своему.

Что если всё совсем не так, как кажется на первый взгляд?

Что если Максим лишь хочет показаться равнодушным и холодным?

Пока не проверю, не успокоюсь.

Ещё минут десять здравый смысл заставляет сомневаться в правильности моего решения. Но в итоге проигрывает отчаянному желанию поговорить с парнем с глазу на глаз.

Вылезаю из машины, ставлю её на сигнализацию и возвращаюсь во двор. Хорошо хоть ключи в бардачке нашла.

Снимаю туфли и босыми ногами иду по зелёной траве. Цветные гелиевые шары неспешно покачиваются от лёгкого ветерка у крыши беседки. Сонечка и Таня заняты уборкой, и я, лишь коротко кивнув, прохожу мимо и направляюсь к дому. Первый этаж, второй. Комнаты, гостиная. Громова нигде нет...