Пока Захар, зажмурившись, «кайфует» от новой порции шотландского горячительного напитка, я пододвигаю к себе кота и от нечего делать начинаю его активно тискать. (Что приводит мохнатого в замешательство, потому что раньше подобными порывами в его сторону я не отличалась).

– Троицкий, почему ты молчишь? Я, между прочим, впервые в жизни не знаю, что мне делать.

– А в чём, собственно, проблема?

Под дурака косит, что ли? Аж бесит!

– Ну, во-первых, если ты забыл, я его сбила. Лишила возможности заниматься любимым делом. Перечеркнула его поездку на олимпиаду.

– А во-вторых?

– А во-вторых, если этого тебе недостаточно, напоминаю: у него как бы есть Оля. Его невеста. Он её ценит и любит.

– Да, согласен, расклад отстой, – подытоживает Захар, когда раздаётся звонок в дверь. – Не придуши моего кота. У него аж глаза на лоб натягиваются от твоих поглаживаний.

– Кого-то ждёшь? – спрашиваю удивлённо. Потому что большие кухонные часы показывают двенадцать двадцать.

– Нет, – пожимает плечами, направляясь в прихожую.

«Миииууу».

Кот жалобно орёт, и я, сжалившись, отпускаю комок шерсти на свободу. Встаю, недовольно осматриваю спортивный костюм, на котором теперь полно волосни, и отправляюсь вслед за Троицким. Мало ли, кого там принесло.

Завернув за угол, замираю. Потому что слышу до боли знакомый голос.

– Зачем пришла?

– Соскучилась по тебе... Выгонишь?

Самойлова разговаривает в несвойственной ей манере. Вызывающе и дерзко, растягивая слова. Прямо как в ту ночь, когда переборщила с коктейлями в баре.

– Однозначно выгоню, Ксюш.

– Ну нееет, Захар. Ты не можешь так со мной поступить! Там темно и небезопасно. Мало ли, что может со мной случиться?

Это так по-Самойловски… давить на жалость.

– Пусть об этом теперь думает твой муж, – холодно отрезает парень.

– Муж… – произносит она насмешливо. – Мужу я не упала. Ему плевать на меня! А тебе вот никогда не было на меня плевать…

– Иди домой, Самойлова. Нечего тебе здесь делать.

– Можно я переночую у тебя? Как раньше! Пожалуйста! Посмотрим фильм, приготовим вместе ужин. М? Можно?

– Нельзя.

Вот сейчас слушаю я Троицкого и прямо горжусь им. Скала.

– У меня проблемы, – раздражённо поясняет Ксюша.

– Ничего нового. Всё как всегда.

– Да… – подтверждает она. – Как всегда к тебе пришла. Всегда. К тебе. Понимаешь?

– Уходи, – нетерпеливо вздыхает он.

Сперва Ксения, очевидно не ожидавшая такой реакции, молчит. Но правда недолго.

– Ты… ты серьёзно? И правда гонишь меня? – ошарашенно произносит заплетающимся языком.

Теперь молчит Захар. И по-моему, его молчание красноречивее любых слов.

– А говорил, что любишь, – с явным укором произносит она.

И снова ей в ответ многозначительная тишина.

– Всё уже, да? Так быстро меня забыл? – выплёвывает ядовито. – Или может Корецкая всё-таки уложила тебя на лопатки? А?

– Ты бы рот насчёт Ренаты вообще не открывала, – он предупреждающе качает головой.

– А то что? Ударишь как Егор? – издевательски провоцирует.

Выхожу в прихожую, и Самойлова тут же меня замечает. Обиженно поджимает губы и прищуривается.

– О, и ты здесь, предательница…

Барских передаёт ключи от бассейна через Захара.

«Можешь плескаться сколько влезет, ихтиандр) Только про занятия со спиногрызами не забудь» – прилетает от неё в смс.

«Согласилась, даже не посоветовавшись» – упрекаю в ответ.

«Ты бы отказался?»

«Смысл это обсуждать, ты ведь уже решила за меня» – печатаю я.

«Значит, злишься?)…»

Да, Арина. Потому что никогда не знаешь, чего от тебя ожидать.

«Отменить всё? Давай я прямо сейчас позвоню Стелле»

«Так не делается, Барских, ты ведь ей дала обещание»

«Знала, что ты не откажешь»

Дурацкие смайлы появляются один за другим. Асинхронно подмигивая.

Ещё и издевается, манипуляторша...

Поворачиваю ключ и открываю дверь, ведущую к бассейну. Присвистываю, оценивая стеклянный купол, сквозь который видно голубое безоблачное небо. Честно говоря, изнутри эта необычная крыша выглядит ещё более впечатляющей, чем снаружи.

Делаю несколько шагов вперёд и вскидываю бровь.

Какого хрена? Где бассейн?

– Автоматическая раздвижная платформа, – раздаётся за моей спиной голос Троицкого, вернувшегося с улицы. Там он разговаривал с кем-то по телефону.

Пялюсь на деревянный настил. Захар явно замечает недоумение, застывшее на моём лице. Улыбается и протягивает пульт.

Да ну ладно…

Нажимаю на верхнюю кнопку. Не поверите, но напольное покрытие, декорированное под дорогой ламинат, медленно разъезжается в стороны, открывая взгляду просторный бассейн. В немом шоке наблюдаю всю эту картину. С уверенностью могу сказать, что подобного не видел никогда.

– Впечатляет, правда? – ухмыляется Троицкий, довольный моей реакцией.

– Да, – честно признаюсь я.

– Мой отец был помешан на технологии «умный дом». Вот и дачу проектировали со всеми этими навороченными фишками.

«Дача». Это – не дача, а чёртова резиденция английской королевы.

– Значит, дом действительно принадлежал твоей семье?

– Ну да. Потом Виктор, отец Арины, перекупил его и оформил на себя. Что-то там они мутили с баблом.

Значит, не соврала.

– Ты на Арину не злись. Ведь скажи она тебе, что дача принадлежит их семье, ты бы отказался сюда ехать, верно?

Так и есть.

– Слушай, Захар. История с пулей – это что-то серьёзное? – решаю всё же спросить. – Можешь не отвечать, если не хочешь.

– Серьёзное, да, – его взгляд меняется всего за секунду. – Мы ввязались в одну опасную авантюру, и по итогу могло быть три трупа.

Видно, что он ни черта не шутит. И это меня пугает.Что там за история могла произойти, даже не представляю.

– Если бы не Арина, я бы не стоял сейчас напротив тебя. Лежал бы в холодной земле и кормил дождевых червей.

В шоке смотрю на Троицкого.

Твою мать, ничего себе.

– Если опустить подробности, то мне в лоб направили пистолет. Арина попыталась вмешаться и выстрелить из своей осы, но в самый ответственный момент она не сработала.

«Арина попыталась вмешаться».

Это о многом говорит.

– В итоге выстрелили в неё…

Морщится. Видно, что ему физически неприятно вспоминать тот эпизод.

– Арина спасла мне жизнь. Но, клянусь, я придушить её готов за то, что пошла на такой риск.

– Да… Думал, после рассказа о её поездке на Байкал меня вряд ли чем-то можно удивить, – качаю головой.

– Байкал – это вообще жесть, – машет рукой Троицкий. – Мы тогда в ссоре были, да и дома у них с отцом что-то происходило. Вот и укатила. Сама.

– Что в голове у этой девчонки? Совсем обезбашенная?

Оказывается я вслух это сказал. Потому что Захар, хохотнув, кивает головой.

– Давно дружите? – рассматривая остальные кнопки на пульте, невзначай интересуюсь я.

– Да практически с пелёнок, – улыбается парень. – Семейная традиция. Наши отцы были связаны крепкими товарищескими отношениями, так что без вариантов, и нам пришлось дружить.

– Ясно.

– Слушай, Макс, а составь мне компанию? Хочу пообедать. Софья Павловна уже накрыла на стол.

– Есть не буду, у меня занятие через полчаса, но воздухом на веранде подышу с удовольствием…

********

Стеллой оказывается молодая мамаша, рот у которой не закрывается ни на секунду. Куча глупых вопросов со скоростью сто в минуту, излишняя жестикуляция и чрезмерный интерес к моему спортивному прошлому. Всё это начинает напрягать в первые же минуты нашего знакомства. Слава богу, дети переодеваются быстро, и эта жертва пластики отправляется на веранду к Троицкому. Эти двое, судя по всему, давно знакомы.

Итак, дети… Микаэла и Дэнис. (Что в голове у родителей, дающих подобные имена своим отпрыскам, не знаю). На контакт идут не сразу. Особенно мальчишка. Капризничает и дуется. Микаэла тоже не особо облегчает мне задачу. То ей холодно, то страшно, то мокро. Никак не может определиться.