– Когда операция? – поворачивается ко мне и снова хмурит брови, озадаченно меня разглядывая.

– В ближайшее время. Патрушев опять чем-то недоволен. Анализы ему не нравятся, – мне не удаётся скрыть досаду.

– Дорого будет стоить?

– Пока не знаю. Надеюсь, что моих сбережений хватит, – отвечаю я, наблюдая за тем, как она подходит к тумбочке и берёт в руки контейнер.

Открывает крышку с невозмутимым выражением лица. Разворачивает полотенце и достаёт ложку.

Сказал ведь, что не хочу. Иногда эта её навязчивая забота вообще ни к месту…

– Поешь, пожалуйста, я ведь для тебя старалась, – придвигает стул вплотную к постели и присаживается. Держит в руках контейнер и столовый прибор.

– Реально будешь кормить меня с ложки, Оль?

Кажется, это перебор. С одной стороны, приятно конечно, но с другой… это в очередной раз напомнит мне о том, что я немощный.

– Представь себе да! – раздражённо цокает языком.

Нет, всё-таки это реально слишком… хоть и пахнет вкусно.

– Честно… не лезет, Оль, – игнорирую взбунтовавшийся желудок. – Позже обязательно поем.

– Хорошо, – с глухим стуком ставит контейнер на место. – Продолжай голодать, Громов, если тебе так хочется!

– Давай только без обид, – прошу устало.

– Проехали. Заставлять не собираюсь, не маленький. Ты лучше мне скажи, это адвокат Барских приходил, да? – неожиданно переводит она тему.

– Подслушивала? – вопросительно вскидываю бровь.

На Олю это как-то не очень похоже.

– Вот ещё! – фыркает, забирая из пакета спелое яблоко. – Собиралась войти и нечаянно услышала ваш разговор.

– Понятно.

– Максим, я правильно поняла, ты отказался от денег? – интересуется она, прищуриваясь.

– Естественно отказался, – подтверждаю я, снова пытаясь принять удобное положение. Это сложно. Тело ноет и противится.

– Очень напрасно.

– В смысле напрасно? – вскидываю на неё удивлённый взгляд.

– Надо было соглашаться, Максим…

– Оль, да ты о чём вообще?

«Надо было соглашаться». С дубу рухнула, что ли?

– А что? Моё мнение такое: пусть раскошеливаются! – выдаёт она невозмутимо.

– Мне не нужны подачки от её папаши! Ясно же к чему всё это делается. Думаешь, адвокат просто так явился? Они своими бумажками хотят заткнуть мне рот! Понимают ведь, что могу рассказать всё журналистам.

Хотя делать этого я не собирался, как и в принципе, встречаться с докучливыми представителями СМИ.

– Ой, я тебя умоляю… Так и так заткнут, – тихо комментирует мой пылкий монолог она. – Виктор Барских – весьма влиятельный человек. Крупный бизнесмен, инвестор. Связи, деньги… Да он только по официальным данным имеет такое состояние, что мама дорогая, я уже молчу про офшоры.

– Да плевать мне на его состояние, – начинаю заводиться. – Отстегнёт он мне с барского плеча... Обойдусь уж как-нибудь.

– Ну к чему это упрямство? – громко восклицает девчонка. – Надо выжать с этой семейки по полной. Пусть всё-всё оплачивают! Эти богачи и не заметят даже! Для них это так, сущая ерунда!

– Оль, – качаю головой.

– Максим, серьезно, ты будешь последним дураком, если откажешься, – всерьёз говорит она.

– Вообще-то я рассчитывал на то, что ты будешь на моей стороне, – замечаю сухо.

– Я в данном случае на стороне здравого смысла, – вещает нравоучительным тоном. – Сам подумай, не в нашем положении разбрасываться подобными предложениями.

– У меня есть свои деньги. Справимся самостоятельно.

– Ну правильно, давай из-за твоих нелепых принципов отдадим всё то, что откладывали на свадьбу и путешествие. Итак теперь дату переносить! – едва сдерживая слёзы, возмущается Оля.

– Нелепых принципов, – повторяю я следом. — Могла бы и поддержать меня…

– Поддержать? Ты знаешь, я всегда за тебя, но конкретно сейчас ты совершаешь ошибку, Максим. Идти против этих людей нет смысла, а значит, нужно поступить по-умному. Договориться. И решить всё мирно, как сказал адвокат.

Решить всё мирно. Ага, то есть всё-таки подслушивала…

– Ты ещё не понял? Этот Виктор на всё пойдёт ради дочери. Назови только сумму.

Сумму, в которую можно оценить собственную гордость? Так, что ли, получается?

– Всё сказала? – вслух озвучиваю только это.

Стреляем друг в друга взглядами-стрелами.

– Это твоё упрямство, Громов, нам ещё аукнется…

– Иди, Оль, на свою йогу, – закрываю глаза, демонстрируя нежелание продолжать этот разговор. – Опоздаешь.

С момента ДТП прошёл один месяц

Время тянется неимоверно медленно. Теплоход рассекает гладь Москвы-реки, а я думаю лишь о том, как сильно хочу оказаться в своей постели.

Мои надежды на то, что удастся отвлечься от мрачных мыслей, рушатся, как только каблук ступает на эту палубу. И вот вроде всё как надо: приятные люди, вкусный ужин, живая музыка… Но весь вечер я только и делаю, что вяло ковыряю изысканные блюда вилкой, да фальшиво улыбаюсь Игнату и нашим общим знакомым, пытаясь хотя бы изредка поддерживать не вызывающую интереса беседу.

Пару часов спустя замечаю, что отвечаю невпопад, и вот, сославшись на головную боль, уползаю в уголок на корму. Просто чтобы побыть вдали от шума, так сильно меня сейчас раздражающего.

– Плохо себя чувствуешь, Арин? – Игнат в своей медвежьей манере приобнимает меня за талию.

Погружённая в глубокие раздумья, я и не заметила, как он подошёл.

– Да, – кладу свою ладонь поверх его руки. – Устала.

– Какие-то неприятности? – убирает волосы и касается губами кожи шеи.

– Да как-то всё не клеится в последнее время.

– Проблемы на работе? Давай я отправлю туда Дениса, он всё разрулит.

– Нет, – качаю головой. – Сама разберусь, я итак порядком подзабила на ресторан.

– У тебя есть управляющий, пусть и занимается всеми насущными вопросами, – продолжает обнимать меня одной рукой, а второй достаёт из кармана пачку дорогих сигарет.

– На него жалуется персонал. Мне начинает казаться, что он не справляется со своими должностными обязанностями, – задумчиво закусываю губу.

– Так уволь его и найди того, кто будет справляться, – щёлкает зажигалкой.

– Да вроде как-то жалко Диму. У него ипотека и маленький ребёнок…

– И что? – медленно выдыхает дым. – Это его трудности. Не твои.

– Я согласна с тобой. Мне в принципе всегда было плевать на мышиную возню сотрудников, просто вчера он пришёл ко мне в кабинет и начал рыдать. Мол не лишайте меня работы, кредиты нечем платить. Я сначала опешила, а потом даже как-то растерялась. Одно дело уволить зазевавшуюся дуру-официантку, и совсем другое – человека, который вроде как не раз меня выручал.

– Да не парься ты на эту тему, – беззаботно отмахивается он. – Увольняй, не жалея, если не работает как надо. Зачем держать в своей команде тех, кто не приносит пользы.

Ну не знаю. Попрощаться с Беляевым я всегда успею. Окончательное решение на его счёт я ещё не приняла.

– Ну так что, «минус Дима?»

– Я пока не придумала кем его заменить.  Понаблюдаю за ним ещё недельку.

– Смотри сама.

Какое-то время мы молчим. Игнат раскуривает сигарету, а я любуюсь огнями вечерней Москвы.

– Арин, меня беспокоит твоё настроение в последнее время. Ты точно ничего не хочешь мне сказать?

Смотрит внимательно, выжидающе. Ждёт ответа, но я точно не готова обсуждать своё внутреннее состояние с ним. Что-то подсказывает мне: не поймёт.

– Да всё нормально, – аккуратно освобождаюсь от его объятий и делаю пару шагов в сторону перил.

– Может, махнём в Эмираты на недельку? – предлагает он, вставая рядом.

Идея, конечно, заманчивая, но вряд ли эта поездка поможет справиться с тем беспорядком, что творится в моей голове.

– Мне пока нельзя уезжать…

– Да всё там решилось уже, забей, – уверяет меня он. – Летим?

– У тебя работы полно, ты сам говорил, – неопределённо жму плечом.