Рената…

Завожу мотор, крепко обхватываю онемевшими пальцами руль, искоса бросаю взгляд на Захара.

– Если с ней что-нибудь случится, я себе никогда этого не прощу, – убитым голосом говорит он, глядя на карту.

– Пистолет взял? – проверяю свою осу, которую в этот раз предусмотрительно засунула в карман куртки.

– Да, – он хлопает себя по поясу.

Внезапно мне кто-то звонит. От неожиданности дёргаюсь и ударяюсь локтём о дверь.

Незнакомый номер.

– Алло.

– Ты меня за идиота держишь? – раздаётся гневное в ответ.

– Так быстро соскучился, Громов? – усиленно кошу под дурочку я. – Но я тоже рада тебя слышать.

– Барских, какого дьявола вы меня обманули?

Мне нравится, как он ругается. Прямо вижу перед глазами его красивое, выразительное, но до крайней степени недовольное лицо.

– Ты бы не принял такое предложение от меня. Пришлось хитрить, – честно признаюсь я. – Да расслабься ты. Это просто пустующая дача.

– Это грёбаные царские хоромы… И они мне не по карману.

– Не преувеличивай. И почему ты такой сложный…

Вопрос риторический.

Молчит. А у меня жёстко горят уши. Знак?

– Придумаем что-нибудь. Раз тебя так это беспокоит. Поливай мои кактусы, ладно?

– Ты издеваешься? – в бешенстве орёт он.

– Поехали, Арин, – подгоняет меня Захар.

– Слушай Громов, твой праведный гнев может немного подождать? Прям вот до утра, ладно? А потом я вся твоя. В смысле можешь песочить меня сколько угодно.

– Завтра я уеду домой, – ожидаемо объявляет он.

– Как предсказуемо. Хватит воевать со мной, парень. Не хочешь меня видеть – переживу. Но помощь мою тебе принять придётся. Всё, ложись спать, кровать у меня до безобразия удобная. Кстати, завтра утром приедет терапевт, Женька знает.

– Какой ещё терапевт? – зло уточняет Громов.

– Твой. Он поможет освоить тренажёр и обсудит с тобой важные моменты предстоящей терапии.

– Ты…

– Не могу говорить, Максим. Звони, если соскучишься. Но завтра…

Отключаюсь, и губы растягиваются в глупой улыбке.

Надеюсь, он останется там и не уедет...

– Поехали, Арин.

Смотрю на карту. Маячок удалился на приличное расстояние.

– Погнали. Включи звук, нам надо слышать, что там происходит у Ренаты.

Резко жму на педаль газа, и машина трогается с места.

Если бы я только знала, чем закончится эта ночь…

Мы выезжаем на МКАД. Я концентрируюсь на дороге, а Захар неотрывно следит за мигающей точкой, обозначающей местоположение икса, забравшего с собой нашу Ренату.

– Тигран, алло джан, как сам? – раздаётся голос Ратмира, а затем и его смех. Противный. Хриплый. Громкий.– Улов сегодня двойной, дорогой. Тебе зайдёт. Блондинка, брюнетка. Тёлки – смак, особенно которая у меня.

Очевидно, что он общается по телефону со своим подельником. Я даже не берусь угадать сколько их может быть…

– Блондинку давай в расход пустим, как обычно, а эту можно и тормознуть. Увидишь – ох**ешь, кукла! И бабла там точно немерено. Можно по третьей схеме сработать, когда надоест. Потребуем за неё выкуп. Как тебе, а?

Захар сжимает левую ладонь в кулак. Так сильно, что костяшки пальцев мгновенно белеют.

– Чё? Нет. Всё тихо-мирно. Вырубилась давно. Это слышь? Саиду скажи, что его пацан в край страх потерял. Начал мне там финты сегодня выкидывать. Хочу не хочу, буду не буду! Пусть решает с ним что-то, проблем может наделать эта тварь! – злится бородатый.

Пусть решает с ним что-то…

Не знаю почему, но мне на ум сразу приходит лишь тот вариант, что они просто-напросто захотят избавиться от Олега. Насовсем. Уж слишком он личность осведомлённая и ненадёжная.

– Я сам её тебе подвезу, джан. Но позже. Добро? Не обессудь.

Переглядываемся... Думаю, что мы оба успели горько пожалеть о том, что разрешили Ренате участвовать во всём этом. С нашей стороны было крайне безответственно и глупо позволить ей примерить на себя роль жертвы. Это ведь не кино какое-нибудь… Это жизнь. Её жизнь.

– Нужно было наплевать на просьбу Самойловой и рассказать всё её отцу. Пусть бы сам разбирался, – качаю головой.

– Не особо у него вышло.

– Если бы не надавили на бармена, сами бы до них не добрались, – бросаю быстрый взгляд на карту. – Едет явно с нарушением скоростного режима. Может, менты примут? Ещё и номеров нет.

– Хорошо бы, – тяжело вздыхает Троицкий, – Я бы хотел остановить всё прямо сейчас.

– Это уже теперь как получится…

Снова звонит мой телефон.

Самойлова. И я не собираюсь ей отвечать.

Странно, но именно сейчас я чувствую острый приступ накатившей злобы. Потому что эта девочка кажется мне источником всех наших бед… Вот даже ненавидящая её Рената может из-за неё пострадать!

– Слушай, Захар, как думаешь, Ксюха подсела на что-то?

– Да тут и думать нечего. Ты посмотри на неё, она же в последнее время сама на себя не похожа.

В этом он прав. Постоянные слёзы, истерики, необоснованная агрессия. Всё это не первый ли звоночек?

– И куда только делась наша тихая, домашняя девочка? – размышляю вслух.

– Лучше скажи куда делась её гордость? – отвечает мне он.

– Гордость на пару с уважением к себе… – задумчиво добавляю я.

– Какая может быть свадьба? Да хотя о чём я! После того, как она легла в ту кровать, все остальные вопросы должны отпасть.

– Троицкий, а про то, что происходило в её квартире, она соврала, да?

Этот вопрос я хотела задать ему ещё тогда, но решила всё-таки повременить.

– Нет, не соврала, – нехотя отвечает он, обескураживая.

А я решила, что Самойлова нарочно всё это придумала...

– Ты и правда пытался с ней… ? – пока стоим на светофоре, установленном «в честь» проведения очередных ремонтных работ, рассматриваю его напряжённый профиль, подсвеченный светом уличных фонарей.

– Просто поцеловал, не более, – хмурит брови, демонстрируя нежелание вспоминать тот эпизод. – Но я не о таком мечтал… совсем не о таком.

– Понимаю… – тихо отзываюсь я.

– Мне не стоило этого делать. Так вышло от безысходности, – дёргает плечом и разжимает пальцы.

– Эх, посыпалась наша дружба как-то в одночасье! – с сожалением вздыхаю я.

Молчит. Посыпалась конечно…

– Рената всё время спрашивает у меня, «что ты в ней нашёл»…

– Слышал, когда спускался по лестнице,  покидая квартиру Корецкой, – откидывается на подголовник и смотрит прямо перед собой.

– Ты подслушивал наш разговор? – негодую я.

– Это случайность. Уж больно громко Рената возмущалась, по привычке на весь подъезд, – оправдывается Троицкий.

– Ну так и что? Можешь сам себе ответить на этот вопрос? Почему ты влюблён в неё?

– Теперь уже не знаю, – признаётся он, запуская широкие ладони в волосы. – Мне всегда хотелось оберегать Ксюшу от всего плохого. Маленькую, добрую, кроткую… милую.

– Да, именно такой мы и знали Самойлову, но сейчас она…

– Словно другой человек, – заканчивает за меня Захар.

– Это точно… Повзрослела. Да и Егор изменил не только ей, но и её изменил, – совсем невесело усмехаюсь я. – Не в лучшую сторону, к сожалению. Думаю, мы все заметили, просто Ренате это раньше бросилось в глаза. Она ведь никогда не питала к ней особой любви. По уже понятным причинам, – добавляю я осторожно.

Что-то мне не нравится наш маршрут.

Мы с Троицким сверяем навигатор и маячок. Со МКАДа съехали минут пятнадцать назад, и всё больше начинает складываться впечатление того, что неприятный во всех отношениях мужик, решил увезти Ренату в какие-то дальние дали. Названия некоторых населённых пунктов, мимо которых мы проезжаем, я вообще не помню…

– Направо вон туда сворачивай, – подсказывает мне Захар.

– Уже и Внуково позади, куда он вообще едет?

– Не знаю. В какой-то посёлок, видимо. Урод… и, как назло, тишина в машине.

– Представляю, как страшно Ренате… Везёт её в неизвестном направлении...