– Да.

– Сейчас накрою!

И вот десять минут спустя мы уже сидим на веранде. Мы – это я и Громов. Мрачный, молчаливый и до крайней степени заведённый. Женя от совместного обеда открещивается. Говорит, что итак (цитирую) «сыт по горло». Сонечка по традиции тоже отказывается составить нам компанию и отправляется в сад поливать цветы.

– Не голоден? – замечаю, что Максим есть, похоже, не собирается. И от этого досада противно жжёт лицо.

Молодой человек молчит. Рассматривает узорчатую салфетку.

– Максим, ты не злись на Женю. Он – толковый специалист и знает, как должна проходить реабилитация. Поверь, я неспроста пригласила именно его.

– Всё идёт слишком медленно, – сминает всё ту же салфетку в кулаке.

– Тебе так кажется. Мы давно не виделись и знаешь что? Ты сейчас, и ты в больнице – два абсолютно разных человека.

– Да уж конечно…

– Говорю тебе! Серьёзно, ты уже без костылей – разве не здорово?

– О да, прекрасно! Тоже мне прогресс, – швыряет салфетку на стол и откидывается на спинку стула.

– Конечно прогресс! Вспомни, что было месяц назад. Ты мучился от боли и не мог передвигаться без посторонней помощи. Теперь ты ходишь и фактически ни от кого не зависишь.

– Мне этого недостаточно, ясно? – недовольно поясняет он.

– Яснее ясного, – невозмутимо отвечаю я. – Только здесь, Громов, как с беременностью. Как бы сильно не хотела женщина сократить период вынашивания ребёнка, сделать это не представляется возможным.

– Ну и сравнение, Барских, – его настроение меняется всего за секунду.

Клянусь, он едва сдерживает улыбку.

– Попробуй, вроде неплохо, – настойчиво пододвигаю к нему тарелку с лазаньей, блаженно вдыхая суперский аромат, исходящий от неё. – Или ты объявляешь голодовку?

– Что там ещё придумал этот айболит? – интересуется между делом, игнорируя мои слова.

– Завтра приедет специалист, тебе показан лечебный массаж. Есть не будешь? Тогда отдай свою порцию мне, – хватаюсь пальцами за край тарелки.

– Буду вообще-то, – берёт вилку и принимается за обед.

Самодовольно ухмыляюсь, наблюдая за тем, как он ест. Судя по всему, аппетит после ЛФК всё-таки разыгрался, как бы он тут не выпендривался.

– Ну вот… любишь ты, Громов, чтобы тебя поуговаривали. Вкусно же.

– Эта ваша Софья Павловна – кулинарный бог, – признаётся он, отрезая ножом ещё один кусочек лазаньи внушительного размера.

Искренне радуюсь, что ему понравилось. Улыбаюсь и киваю. В груди разливается странное тепло, и я мысленно хвалю себя за неожиданный эксперимент. Пусть я делала всё под руководством Сонечки, но всё же сама… Своими кривыми и почти ни на что не годными ручонками.

Внезапно о себе даёт знать мой телефон. И если бы не рингтон, оповещающий о том, что звонит Троицкий, я бы не ответила.

– Извини. Захар звонит, – провожу пальцем по экрану и включаю громкую связь. – Привет!

– Арин, – голос друга звучит крайне взволнованно. – Рената пришла в себя.

– Да ты что! – перестаю жевать. – Слава богу!

Мои глаза помимо воли наполняются слезами.

– Она… Арин, представляешь, она позвала меня. Первое слово, которое сказала, – тяжело вздыхает Троицкий, – моё имя. Моё имя произнесла…

В течение последних нескольких недель чувство вины медленно разъедало его изнутри. Безусловно, кома Ренаты стала ударом для всех нас. Но для Захара, по моему мнению, в особенности. Ведь всё это время он корил себя за то, что позволил ей рисковать собой, участвуя в организованной нами авантюре.

– Конечно она позвала именно тебя, как иначе!

Даже во сне Корецкая остаётся верна себе. Ведь в её сердце столько любви к этому парню! Пылкой, глубокой и такой настоящей...

– Помнишь про суд? Первое слушание состоится в эту пятницу.

– Хорошо, что ты сказал, совсем вылетело из головы.

– Кстати, как ты съездила в змеиное логово?

Змеиным логовом он именует отчий дом Ахметова.

– Ты вела себя как пай-девочка? Жених остался всем доволен? – по привычке стебёт меня друг.

– Нет у меня больше жениха, – отпиливаю кусок лазаньи, силясь не вспоминать о том, что произошло между мной и Игнатом.

– Ни хрена себе новости! Мне нужны подробности и немедленно, – ошеломлённо произносит он.

– Потом. Буду у вас часа через два-три, – спешу свернуть разговор, потому что не готова ещё раз обсуждать это при Громове.

Отключаюсь.

Рената пришла в себя.

Целую крестик, который висит на моей шее и на пару секунд прикрываю глаза.

Спасибо тебе, Боже, что не забрал её к себе…

Утром следующего дня Максим снова отправляется в больницу к Ольге. (Снова – потому что накануне вечером он уже там был. Уезжал навестить свою невесту).

Что касается меня, я возвращаюсь в Москву. С огромным удовольствием использую для этого пылящийся в гараже мотоцикл bmw, на котором не каталась уже очень давно.

Надо было видеть лицо Громова, когда он садился в такси и заметил меня! Ага, да-да, я и это могу. А вот судя по его взгляду, мотопокатушки бурного восторга у него не вызывают.

Мелькает в моём воображении одна картинка. Прокатить его, что ли? Туда дальше, когда немного оклемается.

Хотя нет… Вряд ли Максим пойдёт на такой шаг, учитывая обстоятельства нашего знакомства.

Выезжаю на трассу. Погода сегодня чудесная. Ясное, голубое небо над головой, яркое солнце ласково греет щёки, а лёгкий ветерок треплет волосы. Наслаждаясь каждой минутой, мчусь по МКАДу, с лёгкостью обгоняя автомобили. Притормаживая, несколько раз ловлю на себе восхищенные мужские взоры, но что удивительно, они теперь совершенно меня не волнуют. А всё потому что перед глазами до сих пор стоит взгляд Максима: обеспокоенный и взволнованный. На железного монстра Громов поглядывал с опаской.  Может, и заценил мой тандем с мотоциклом, но в первую очередь явно подумал о том, что управление данным видом транспорта напрямую связано с неким риском. И брошенное напоследок: «осторожнее» только подтверждает мои предположения...

Полтора часа спустя въезжаю на парковку частной клиники, в которой находится Рената. Троицкий, облокотившийся о берёзу, расплывается в улыбке, когда видит на чём я приехала. Этот парень обожает мотоциклы, а мой – в особенности. Было дело даже выкупить его у меня хотел. Хитрил, канючил, пытался уболтать. Но я не поддалась на уговоры, как бы выгодно не звучало его предложение. И несмотря на то, что машины люблю гораздо больше, этого коня всё же решила оставить. На случай если захочется особого драйва. Вот как сегодня.

– Ты чё эт вдруг на байке? – хохотнув, Захар одним движением снимает меня с мотоцикла. – И где шлем, спрашивается? Сдурела кататься без него?

– Не нуди, солнце, – смачно целую его в щёку и крепко обнимаю. – Соскучилась по тебе ужасно! Как  ты?

– Я в порядке, а вот ты меня последними новостями прямо озадачила. Списала Игнатия со счетов, засела за городом… Короче всё очень странно, – прищуривается он, уставившись на меня с подозрением.

– Давай обо всём этом потом. Я страсть как хочу увидеть Ренату! – тяну его за руку в сторону клиники.

– Её родители только что уехали.

– А ты сам уже был там сегодня?

– Нет, решил тебя дождаться, чтобы устроить Корецкой сюрприз.

– Отлично!

– Арин… Сразу хочу передать тебе просьбу врача. Ренате нельзя волноваться. Поэтому про тот день пока не вспоминаем, ладно?

– Конечно, я понимаю… Стой, давай зайдём туда! Хочу купить её любимые цветы, – на ходу сообщаю ему я, заприметив цветочную лавку прямо по курсу.

Заходим в небольшой павильон. Я бегло осматриваю всё, что представлено в магазине, и быстро нахожу то, что нам нужно.

– День добрый, соберите, пожалуйста, большой букет гербер, – обращаюсь я к девчонке, развлекающей себя приложением Тик Ток.

– Конечно, минутку, – откладывает телефон в сторону и с готовностью принимается исполнять мою просьбу.