– Он тоже был там во время праздника. Однако нам удалось выяснить кое-что другое… Уверен, это заинтересует вас куда больше…

Интригант херов.

– Говори уже.

– На даче Арины Викторовны проживает молодой человек.

– Кто? – прожигаю его кислотным взглядом.

Павлюков нервно сглатывает.

– Вот он, – достаёт пару снимков и кладёт их на стол.

Сразу узнаю человека на фото. Громов. Тот самый пловец, которого по тупости сбила Арина. Прётся куда-то на своих двоих.

Зашибись… Живёт у неё на даче? Ни хера себе новости!

– Как давно он там находится? – выдавливаю через силу.

– Три недели минимум, а там уж не знаю, – Павлюков растерянно пожимает худыми плечами и боязливо косится в мою сторону. – К нему регулярно наведывается врач и дамочка с двумя детьми.

Поджигаю сигарету и ещё раз смотрю на снимок.

– Фото сделано сегодня утром. Он уехал на такси в девять ноль три. С собой была небольшая спортивная сумка. До настоящего момента назад не вернулся.

– Арина. Где?

Отводит глаза. И мне это вообще не нравится.

– Ночевала на даче. И сейчас её машина по-прежнему стоит у ворот.

– Кто ещё остался на ночь?

– Все разъехались вроде… И она собиралась, но потом… передумала, – лезет носом в чашку.

Дрянь… Ну я тебе устрою!

Сжимаю ручку в кулаке, и она с треском ломается, царапая кожу ладони.

– Будут… какие-то указания, Игнат Рамзанович? – осторожничает Павлюков, замечая мою реакцию.

Прокручиваю в голове возможные варианты. Один другого лучше, но пока не стоит принимать импульсивных решений.

– Арину в мой загородный дом, под замок. И не дай бог хоть волосок упадёт с её головы, – предупреждаю, повышая голос.

– А с парнем что?

Барабаню по столу.

– Водолаза пусть навестят твои орлы. И давай без лишнего шума и свидетелей.

– Организуем... Насколько хорошо постараться? – многозначительно вскидывает бровь.

– Хотелось бы чтобы он попрощался навсегда не только со спортом, но и с возможностью ходить. Пока этого будет достаточно.

– Понял, принял.

– Пришлёшь мне фотоотчёт.

– Игнат Рамзанович, что за недоверие? – шутливо возмущается и давит гаденькую улыбочку. – Сделаем всё, не переживайте!

– Это. Для личных. Целей, – цежу сквозь зубы.

– Ааа. Ясно. Скажу ребятам.

– Свободен, у меня дела…

Демонстративно отворачиваюсь к окну.

– До связи, Игнат Рамзанович, – Павлюков спешно поднимается со своего кресла и второпях покидает мой кабинет.

Надо признать, Виталий умеет оценивать моё настроение. И сегодняшний вечер – не исключение. Испариться по щелчку – это про него. Что, несомненно, плюс.

Медленно докуриваю тлеющую сигарету и достаю из кармана телефон. Меняю сим-карту и набираю по памяти хорошо знакомый номер.

– Алло…

Голос Арины звучит глухо и бесцветно. Будто она чем-то расстроена.

– Ну здравствуй, родная…

Сдержать всё то, что хочется сказать, удаётся с трудом. Только потому что душу греет мысль о том, что я ещё успею как следует насладиться каждой минутой её боли. Она ведь даже не представляет, что её ждёт.

Вляпалась ты по полной…

– Я не хочу с тобой разговаривать, – сразу ощетинивается, когда понимает, с кем ведёт диалог.

– Что отцу наплела? Звонит и орёт как будто не в себе.

– Правду сказала. Он всё знает, – отвечает ядовито.

– Где ты?

– Не твоего ума дело. Не звони мне больше, Игнат.

Отключается.

– Сука…

В порыве злости печатаю сообщение.

«УКАТАЮ В БЕТОН ОБОИХ, ПОНЯЛА МЕНЯ?»

Отправляю.

Прикрываю глаза. В висках нещадно пульсирует.

Дышу, пытаясь успокоить расшатанные нервишки, но ни хера не получается. Эта девка за прошедшие полтора года всю кровь у меня выпила. То друзья её, то клубы... Характер – ад. Неуправляемая, упрямая, своенравная. Не поддающаяся дрессировке совсем. Подобно дикой рыси, которую пытаешься приручить и сделать из неё домашнюю кошку.

«Ночевала на даче», – вспоминаю слова Павлюкова.

Мразь.Изувечу!

Открываю глаза, стискиваю до хруста челюсти. В порыве ярости сбрасываю со стола всё, что на нём находилось. Чашки со звонким грохотом разбиваются о плитку, и в дверях появляется обеспокоенная Дина.

– Вон вышла! – ору на неё.

Сажусь в кресло.

Минут десять травлюсь никотином, после чего открываю почту и ищу нужный мне контакт...

Сейчас или никогда.

Моё сердце бьётся о рёбра так, словно вот-вот остановится. Громко. Часто-часто. Работая на износ. На разрыв.

– Арина…

Его замешательство мне только на руку. Пользуясь моментом, делаю это снова. Целую желанные губы. Отчаянно. Страстно. Потому что чётко осознаю, это – мой единственный способ узнать, насколько правдивыми были слова Максима. Другого шанса не представится. Так близко к себе он больше не подпустит.

– Спятила? – хмурится, отодвигая меня за мокрые волосы назад.

– Я же сказала, что да, – наплевав на боль, тянусь к нему.

Замираю в паре сантиметров от его лица и сейчас, как никогда, понимаю, Громов – не трофей и не мужчина, с которым я просто хочу переспать. Он – тот, кого я полюбила. По-настоящему. Впервые… Ведь подобного со мной раньше не случалось.

Говоря откровенно, я никогда не верила в пресловутых бабочек, порхающих в груди. Для меня книжная любовь всегда была чем-то эфемерным и в большей степени выдуманным, а отношения между мужчиной и женщиной рассматривались лишь через призму взаимовыгоды, в которой каждый имеет свой интерес.

Улыбаюсь. Жарко стреляю глазами, а после – вновь целую. Только на этот раз совсем-совсем иначе... По-другому…

Оказывается, я умею быть мягкой и нежной. Во всяком случае то, что сейчас происходит, совершенно на меня не похоже. Пальцы осторожно поглаживают его скулу, а мои губы, едва касаясь, медленно задевают его. Скользят вверх-вниз…Дразня… Разгоняя по венам незнакомый трепет и электрические импульсы.

Честно, у меня нет цели его соблазнить. Я просто хочу понять, что он на самом деле чувствует. Хочу дать Максиму выбор. И каким бы он ни был, я его приму. Потому что мне нужны все ответы разом.

Кстати про ответы… Реакция парня неоднозначна. Максим напряжён до предела, он нервничает, а ещё однозначно борется с собой. Понимаю это, когда ловлю его взгляд: горящий, но, чёрт возьми, сомневающийся... Лёгкий привкус виски кружит голову, но сквозь пелену дурмана, окутавшего рассудок, пробивается неутешительная мысль. Он всё же не отвечает на поцелуй... и я, возможно, вижу то, чего и нет вовсе…

Разочарование чёрной вязкой смолой разливается в груди. Что ж… Невзаимность – это больно и неприятно. Так бывает… Видимо, жизнь решила щёлкнуть меня по носу и таким образом. Поучительно, согласна.

Да, сию же секунду я готова расплакаться от досады, но вместе с тем внезапно ощущаю приступ отвращения к себе. Хочу отстраниться, ведь мне вдруг становится очень стыдно. На что я рассчитывала? Он – чужой жених. Чужой мужчина.

Моя беспринципность просто зашкаливает. Как всегда, привыкла идти напролом и думать лишь о том, чего хочу исключительно я. Прирождённый циник, эгоистка чистой воды. По сути всего-навсего жалкий потребитель.

Закрываю глаза. Качаю головой.

Непроходимая дура… Будет тебе уроком.

– Прости, я не должна была, – извиняюсь за свой поступок совершенно искренне.

– Замолчи, Барских, – слышу в ответ, а потом происходит то, чего я уже совсем не жду.

Максим целует меня сам. Так горячо и зло, что дыхание перехватывает, а сердце пропускает удар.

Первый шок проходит не сразу. Как прибитая, хватаюсь за его широкие плечи, не в силах поверить, что всё это взаправду. Не сон и не игра моего больного воображения.

Клянусь, в эту самую минуту в душе зарождается нечто совершенно прекрасное. Хрупкое. Невероятное... И да, теперь с полной уверенностью могу сказать, что те самые бабочки существуют. Порхают себе под рёбрами, заставляя особенно остро чувствовать короткий, но такой желанный момент счастья.