Хватаю сзади, в связи с чем между нами завязывается ожесточённая борьба, по итогу которой мы оба валимся на плитку.

Пытается и меня придушить. Это, видимо, его визитная карточка.

Катаемся по полу.

Секунда. Он сверху.

Бьёт меня по печени, заставляя взвыть от боли. Тут же наносит удар по лицу. Сперва кулак встречается с моей челюстью, а после и носу достаётся. Неприятный хруст и горячая жидкость, которую я ощущаю на губах, свидетельствует о том, что он, возможно, сломан.

Сука…

Тянется к карману и явно не для того, чтобы достать и предложить мне платок. Почти уверен, что у него есть пистолет или нож, и он явно хочет воспользоваться чем-то из этого списка.

Разозлившись, несколько раз остервенело бью мужика в ответ и, пользуясь случаем, сбрасываю его с себя.

Пока он дезориентирован, тяжело дыша, поднимаюсь на ноги. Устремляюсь к больничной постели. Убираю подушку. Возвращаю кислородную маску на место, стараясь не думать о том, что уже слишком поздно, ведь аппарат издаёт страшный звуковой сигнал, и прямая сплошная линия на экране монитора тоже указывает именно на это.

Поворачиваюсь. Лже-врач уже пришёл в себя и в очередной раз устремляется к двери, намереваясь бежать. Здесь ведь уже совсем скоро появятся медработники, обязанные отреагировать на тревожный вызов.

Осматриваюсь по сторонам и делаю единственное, что приходит в голову.

Возмездие настигает убийцу у самого выхода. Он едва успевает коснуться пальцами ручки, но выбраться вот так запросто сегодня не судьба. Хватаю тяжёлую железную вешалку, стоящую слева от входа и с размаху, хорошенько прикладываю его ею.

Беглец падает, да я и сам, шатаясь, оседаю на пол.

А дальше как в кино, ей богу.

Врачи. Менты…

И где-то посреди всей этой какофонии звуков голос перепуганной насмерть Арины...

Осматриваю содержимое шкафчика. Забираю только щётку и электробритву, к которой не притрагивался уже пару месяцев.

Персик, вольготно устроившийся на кровати, лениво наблюдает за моими сборами.

– Мне тебя будет не хватать, дружище, – взъерошиваю шерсть, и он недовольно мявкает.

Недотрога хренов.

Вещи летят в сумку, как раз в тот момент, когда раздаётся мелодичная трель дверного звонка.

– И кого это принесло к нам, ушастый?

Иду разузнать ответ на этот вопрос, а вот Персик остаётся безучастным.

Ленивая жопа.

Включаю свет в коридоре и поворачиваю замок.

– Привет.

На пороге стоит Женька.

Смешная шапка с бубоном. Белый дутый пуховик. Ярким полосатым шарфом укутана по самый нос.

– Привет, Жень. Ты что тут делаешь?

Мы не виделись пару недель, несмотря на то, что Громова активно пыталась меня куда-нибудь вытащить. На прогулку, в кино, на каток.

– Как это что? С наступающим пришла поздравить, – невозмутимо произносит она. – У меня и подарок имеется. Можно зайти на минутку? А то тебе не дозвониться.

Это правда. В последние несколько месяцев я не горю желанием общаться с кем-либо. Разве что с бутылками разной масти.

– Можно конечно, – отступаю в сторону и пропускаю девчонку в квартиру.

Женя скидывает мохнатые уги, на которых налип снег, расстёгивает куртку и стаскивает шапку, выпуская светлую косу на свободу.

– Чай или кофе? – предлагаю я.

– Не откажусь. Там морозище такой. Замёрзла как цуцик.

– Идём тогда на кухню, там чайник вскипел.

Она кивает и тихонько семенит следом.

– У тебя так сигаретами пахнет. Ты ведь вроде не куришь, – говорит растерянно.

Пахнет – это она мягко выразилась. Фан стоит такой, что даже я чувствую.

– Эстафета, – отшучиваюсь. – Арина с очередной дурной привычкой распрощалась, а я вот пристрастился. К сожалению.

— Лучше тоже бросай, – советует она, усаживаясь на высокий стул. – Посмотришь, что там?

Оставляет на столе небольшую бордовую коробочку, перевязанную бантом.

– Вот ты выдумщица. Зачем, Жень? – качаю головой.

– Ну глянь, пожалуйста.

Делаю как она просит, но с досадой осознаю, что ответного-то подарка нет…

Дебил. Так увяз в себе, что напрочь позабыл обо всём и обо всех. И потом не думал я, что кто-то кроме Барских наведается в гости. Друзья и знакомые давно оставили попытки расшевелить меня.

– Спасибо, Жень, но не стоило тратиться.

– Тебе нравится?

– Нравится, – покручиваю в руках замысловатый браслет.

Люблю такие. Она знает.

– Это главное! Я очень рада, – улыбается, но как-то через силу. – На память.

– Жень…

– Ну а что, неизвестно ведь когда теперь увидимся.

Её глаза начинают подозрительно блестеть, и я спешу отвести взгляд. Поворачиваюсь к ней спиной, механическими движениями орудую чайником. Бросаю в кружки по чайному пакетику. Разливаю кипяток.

– Сахара только нет, Жень.

– Захар… – звучит совсем рядом.

– Знаю, что ты предпочитаешь с сахаром. Обычно у меня…

– Не уезжай, – шепчет она, порывисто обнимая меня сзади. – Пожалуйста, Захар, не надо.

Прижимается щекой к спине и плачет.

Да чтоб меня…

– Жень, не надо. Не расстраивайся.

Разворачиваюсь, вынуждая её расцепить руки.

– Пожалуйста, Захар, – повторяет отчаянно и смотрит так пронзительно, что не по себе становится. Хоть и понимаю, что ни в чём не виноват перед ней.

– Успокаивайся. Садись, давай выпьем чаю, как договаривались.

– Да не нужен мне твой чай! – возмущается беззлобно. – Я очень хочу, чтобы ты остался. Понимаешь или нет?

Делает шаг навстречу. Всхлипывает и протягивает руку, чтобы прикоснуться к моему изрядно заросшему лицу.

– Я… мы… Мы могли бы… – сбивчиво начинает она.

– Жень, – перебиваю сразу же. – Не могли бы.

Осторожно убираю её маленькую ладошку от своей щеки.

– Ты очень хорошая. Красивая, добрая, весёлая. Да невероятная, Жень!

Пожалуй, это слово лучше всего ей подходит.

– Тогда что нам мешает? В возрасте дело? Ты за это переживаешь? – вытирая слёзы, горестно спрашивает она.

– Да нет. Не в этом суть, – отзываюсь я тихо.

Отхожу к окну. Смотрю на заснеженные деревья и вереницу медленно ползущих машин, застрявших в предновогодней пробке.

Ненавижу подбирать слова. Скажу как есть.

– Жень… Мне нравится проводить с тобой время. Честно, вот прям душа отдыхает. Однако я воспринимаю тебя только как друга.

– Но в какой-то момент мне показалось…

– И мне, Жень. И мне, – честно отвечаю я.

– Ясно, – вздыхает обречённо.

Плечи поникли. Голова опущена. Расстроили её мои слова. Невооружённым взглядом заметно.

– Прошу, не обижайся. Не хочу лгать. У меня сейчас вообще такое состояние, что дай бог в себе разобраться.

– Понимаю, – теребит край вязаного свитера и смотрит в пол. – Я просто так привыкла к тебе. Не знаю, как смириться с твоим отъездом.

Снова плачет, а у меня сердце кровью обливается.

– Женька…

И всё-таки не получается держать дистанцию. Сам подхожу к ней. Обнимаю, целую в лоб.

В очередной раз убеждаюсь в том, что мне нельзя дружить с женщинами. Это плохо заканчивается для одной из сторон.

Знаем. Плавали…

– Я пойду, – отстраняется первой. – Мне ещё Максиму подарок надо поискать. С ним всегда сложно.

Молча иду за ней в коридор.

Собирается быстро и суетливо. Запутывается в пуховике... По щекам всё ещё катятся слёзы, и я чувствую себя отвратительно.

– Хорошо тебе долететь, Захар, – сдерживаясь из последних сил, говорит она.

– Береги себя.

Пару секунд смотрим друг другу в глаза. А потом Женька уходит...

*********

Спортивная сумка через плечо, переноска в руках. Стою на веранде дома Барских и жду пока мне откроют.

Снега навалило реально много. В этом году зима так зима...

– Здравствуй, милый, – в дверях появляется улыбающаяся Марго.

Как всегда, одета с иголочки. Безупречный макияж, причёска.