– Ну что вы, я не журналист.

Это несказанно радует.

– Понимаю, внимание прессы для спортсмена… потерявшего шанс на…

– А нельзя ли обойтись без лишней лирики? – чувствую, что начинаю злиться. – Об упущенных возможностях я и наедине с собой могу поразмышлять.

– Что ж, хорошо, – кивает он, деловито поправляя на носу очки в дорогой оправе. – Я адвокат семьи Барских.

А вот это уже интересно.

– Так… – мои губы растягиваются в улыбке, – то есть вы защищаете безмозглую курицу, сбившую меня на пешеходном переходе. Я правильно понимаю?

Брови адвокатишки ползут вверх. Не ожидал он от меня подобной наглости.

– Максим Александрович… кхм… семья Барских искренне вам сочувствует.

– Да что вы, – откровенно усмехаюсь.

К чему все эти разглагольствования? Сочувствуют… Серьёзно, что ли?

– Нам жаль, что вы получили многочисленные травмы в связи с произошедшим ДТП.

– Говорите напрямую зачем пришли.

– Я хотел бы…

– И да, я в курсе, что дело обставили так, как вам удобно, – сразу предупреждаю я, чтобы избавить нас обоих от ненужного театра.

– Максим Александрович…

– Вчера утром ко мне в палату наведался следователь. Глуповатый и недалёкий тип. Задавал вопросы, пытаясь прощупать как много деталей ДТП я помню, – прищуриваюсь, наблюдая за реакцией адвоката. – Зафиксировал мои показания и начал нести какой-то бред про слепую зону, в которой я находился. В общем, ненавязчиво выгораживал водителя злополучного мерседеса. Завуалированно намекая на то, что тот не виноват.

Послушать следователя, так я чуть ли не сам кинулся под машину. Чушь несусветная. Я переходил дорогу в положенном месте и ничего не нарушал. Чего нельзя сказать о барышне, которую все так активно покрывают.

Пронин вытирает платком лосняющую от пота лысину.

– Понимаю, сейчас вы говорите на эмоциях, но порой есть необходимость в том, чтобы посмотреть на ситуацию с другого угла. Девушка тоже оказалась жертвой обстоятельств.

Прекрасно… То есть она ещё и жертва. Надо же как умело выкрутили.

– Вы доктор? – закатываю глаза.

– Я… кто? – лупится на меня своими поросячьими глазками. – Нет.

– Ну так и не надо меня «лечить». По-вашему, я похож на идиота? – спрашиваю в лоб. – Ясно всё как белый день.

– Максим Александрович, – адвокат, прокашлявшись, нервно подёргивает шеей.

Напряжённый выходит у нас диалог. Вон мой оппонент аж вспотел весь бедный.

Да-да, мне тоже не по душе этот разговор. Но делать из себя дурачка-простофилю я не позволю.

– Теперь когда мы всё прояснили, может, озвучите цель вашего… визита, – морщусь, привставая на локте. В груди болезненно заныло.

Чёртовы рёбра…

Пронин, приосанившись, изучает меня долгим, внимательным взглядом.

– Ваш лечащий врач сообщил о том, что в связи со сложным переломом, необходима срочная операция. Мы бы хотели оказать вам посильную материальную помощь. Виктор Сергеевич готов покрыть расходы.

– Так а зачем, если его дочь ни в чём не виновата? – иронично вскидываю бровь. – Сами себе противоречите, ей богу.

– Максим, давайте откровенно, – теряет терпение он. – Произошло дорожно-транспортное происшествие, в результате которого вы пострадали. Опустим пока обстоятельства и подробности случившегося, – в защитном жесте выставляет вперёд руки. – Мы не отрицаем тот факт, что вам нанесён физический ущерб. На сегодняшний день вам требуется лечение, и, смею заметить, стоит оно недёшево. Повторюсь, что Виктор Сергеевич готов его оплатить.

– Невиданная щедрость. Взамен на что? – намекаю я на продолжение.

– Хотелось бы решить всё миром, – на его лице появляется гаденькая, фальшивая улыбка. – Полюбовно, без суда.

– Ну разумеется. Молчание моё купить хотите?

– Ну что вы, мой клиент искренне беспокоится о вашем здоровье, – уверяет он.

Лжёт напропалую. Вон эта горе-автоледи за столько времени не появилась тут даже. Не то, чтобы я ждал её в гости, но всё же… Ставлю себя на место водителя. Человека, пострадавшего по моей вине, я, как минимум, навестил бы. Хотя бы для того, чтобы убедиться: жив, дышит.

– Да уж конечно, насмешили. Спасибо за заботу, но я, пожалуй, откажусь, – укладываюсь на подушку.

Белый потолок изрядно подбешивает, но это всё же лучше, чем смотреть на мерзкую физиономию продажного адвоката.

– Вижу, на данный момент вы настроены весьма агрессивно, что вполне логично, – бубнит он себе под нос.

– Нет, я абсолютно спокоен, – возражаю, не поворачивая головы в его сторону.

– Максим, и всё же... Я бы посоветовал вам прислушаться к голосу разума. Вы ведь не в том положении, чтобы отказываться, верно?

Ох, ну конечно, уже и положение моё успел изучить.

– Я осведомлён о вашей ситуации, – говорит, словно читая мои мысли.

– Проваливайте.

Да, может и грубо, но, в конце концов, кто он такой вообще?

Адвокат испускает тяжёлый вздох и встаёт со стула.

– Оставлю вам свою визитку. На случай, если передумаете.

– Я не передумаю, – заявляю решительно.

– Кто знает, – продолжает дожимать меня он. – Оплачивать долги вы сейчас не в состоянии. Подумайте о матери и сестре. Имейте ввиду, Виктор Сергеевич мог бы решить и эту проблему тоже.

Вот же сволочь!

Хочется бросить в ответ что-нибудь колкое, но как назло в голову тут же лезут беспокойные мысли.

– До встречи, и ещё раз настоятельно рекомендую здраво оценить наше предложение, – произносит он напоследок.

– Прощайте.

В раскалывающейся от боли голове всё ещё стучат его слова.

«Оплачивать долги вы сейчас не в состоянии. Подумайте о матери и сестре. Имейте ввиду, Виктор Сергеевич мог бы решить и эту проблему тоже»

Прямо Второй после Бога!

Как бы то ни было, стоит признать, Пронину удалось-таки наступить на больную мозоль…

– Ой, Максим, я не помешала? – провожая взглядом моего визитёра, шёпотом спрашивает вошедшая в палату Оля.

– Нет. Привет, – ловлю её за руку, вынуждая подойти ближе.

– Максим, подожди, у меня же пакет! – мило ворчит она. – Я тебе супчик куриный принесла, запеканку, а ещё фрукты и компот.

– Спасибо. Иди-ка лучше сама сюда, – тяну девчонку к себе.

– Колючий, – коротко целует в щетинистую щёку, присаживается на край постели и обеспокоенно меня рассматривает. – Ну как ты тут?

– Хоть ты не спрашивай, – сжимаю её тонкие пальчики в своей ладони.

Опять этот сочувствующий взгляд. Лезвием по сердцу. Ненавижу, когда меня жалеют. Крайне неприятное чувство.

– Выглядишь жутко...

– Ну спасибо тебе за честность, – хмыкаю я.

– Галина Юрьевна сказала, что ты плохо питаешься, – смотрит на меня с укором.

Включила режим няньки.

– Нет аппетита, – отзываюсь апатично.

– Ты что! Так нельзя! – тут же принимается отчитывать меня словно провинившегося мальчишку. – Громов, тебе нужны силы для того, чтобы восстанавливаться!

– Оль, не начинай…

– Не могу же я тебя с ложки кормить в самом деле! – возмущается она, вставая. – Ну-ка давай супчик поешь.

– Позже.

– Максим, тебе необходим полноценный рацион! – принимается доставать из пакета гостинцы.

– О-ЛЯ, ты слышишь меня? – непроизвольно повышаю голос. – Я не хочу!

– Что значит не хочу? – обескураженно разводит руками, выставляя на прикроватную тумбочку контейнеры и банку с компотом. – Я запеканку специально для тебя пекла. После рабочей смены, между прочим!

– Ну какая к чёрту запеканка! – бросаю раздражённо.

– А чего ты на мне срываешься, м?! – обиженно дует губы и отходит к окну.

Да, она и впрямь ни при чём. Просто нервы на пределе.

– Оль, прости… – всё же извиняюсь, с минуту рассматривая её утончённый профиль. – Все мои планы рухнули в одночасье, и я… растерян, понимаешь?

– Конечно понимаю, но это не повод мне грубить, – отвечает она, насупившись точно ребёнок.

– Ты права, – киваю, соглашаясь.