Сам средний сын Дилинков смог с достоинством принять ситуацию и даже писал Лесолди письма, в которых чувствовалось уважение к Его Высочеству, а также сожаление по поводу поведения самого Краса. Ни о какой вражде не было и речи.

Но, если брат смог простить наследника, то его сестра, любящая его далеко не сестринским чувством, не вынесла постоянных насмешек в его адрес, не прекращающихся из года в год. Ее брат стал все реже выбираться в свет, закрылся в себе и полностью забросил занятие стрельбой. Посчитав, что Лесолди разрушил жизнь ее возлюбленного, Ундрес вознамерилась разрушить жизнь Его Высочества.

Нет, вовсе не родственники направили ее на отбор кандидаток, она сама изъявила желание, чем удивила обоих братьев. Особенно среднего, посчитавшего ее предателем их чувств.

А готовилась она не один год.

До приезда во дворец Ундрес написала письмо слуге, работающему в замке, ранее он несколько лет служил в их поместье. Мужчина был так рад письму от дочери прежних господ, что нисколько не удивился, когда она попросила рассказать про принца, и подсказать, где именно расположена его комната.

Понимая, что попытка отравления может провалиться, она подготовила дополнительное орудие и привезла с собой подарок. Олененка. Но придворный маг сразу бы распознал животное заполненное темной магией. Поэтому она аккуратно вписала в свой дневник заклятие по призыву демона и навестила оленя только один раз за все время пребывания. Зная о любви Лесолди к животным, она надеялась, что принц не доверит уход за столь ценным и редким животным кому-то из слуг. Демон был заговорен на принца, но не чурался питаться и другими. Поэтому умирали не все, кто находился с оленем, а лишь те, кто был возле него долгое время. Лесолди же не навещал олененка из-за дракона — всем известна ревность спутника к другим видам.

Когда приехал Крас, он что-то подозревал, но был слишком зол на сестру за измену их чувству. Ундрес не выдержала его гнева и рассказала ему обо всем, уверяя, что все это она совершила ради него. А заодно сообщила, что старый слуга стал догадываться об отравленном вине и начал задавать не самые уместные вопросы. Но об этом она также позаботилась, так как не первый день посылает его к оленю.

Крас, наверняка, бледнел и синел, узнавая все новые страшные подробности о своей сестре, но любовь его оказалась сильнее ужаса. Чтобы отвести от нее какие-либо подозрения, он решил вначале переговорить со старым слугой и предложить ему денег за молчание, но застал того в агониях после общения с демоном. Тогда у сына рода Дилинков появилась другая идея. Он решил инсценировать убийство из-за кандидатки человека и направить все внимание в другую сторону, ставя под удар Сурели.

Но он никого не убивал, хотел лишь защитить сестру. Все убийства — ее рук дело.

— Вот маленькая мразь! — первой подала голос королева.

— Дорогая, — король с нежностью положил руку на ее колено.

Я проснулась, почувствовав чьё-то прикосновение. Машинально попыталась отдернуть чьи-то ладони и встать, но мои руки и ноги оказались связаны. Прэми Лэ! Что происходит?

Что у меня во рту? Кляп? Одинокий луч солнца пробивался сквозь закрытые темные шторы. Крепкие и волосатые руки аккуратно поправили мою голову. Эти руки я знала очень хорошо.

— Понч, только не кричи и не кусайся, ладно? — тихо произнёс Нил. — Тогда всё произойдёт быстро и безболезненно для всех.

— У неё слишком яростные глаза. — произнёс Джорджи, державший мои связанные ноги.

Бутылёк с малиновой жидкостью блеснул в руках друга.

Ах вы предатели, чего это вы задумали? Да я разрежу вас обоих, когда освобожусь.

«Фей! Фей! — звала я, — помоги! Ты же видишь, что они собираются сделать. — Фееееееей! — надрывно кричала про себя.

— Они собираются влить в тебя противоядие.»

— Не дергайся, — почти ласково сказал Нил, снимая ненавистный кляп.

— Не смей! Не смей! — с угрозой в голосе воскликнула я, испепеляя взглядом околунного. — Мой Лесолди вас покорает! Н-е-е-е-!

Нилу уже не первый раз приходилось вливать всякого рода зелья в сопротивляющихся. Все движения были продуманы до мелочей и никакие мои попытки кусать не могли помочь

— Я люблю его! Пожалуйста!

— Мои нервы чересчур трепетны, когда дева так искренне плачет, — вещал Джорджи, отворачивая от моего лица голову.

— Держи ее крепко. — без капли сочувствия отвечал его злодей-напарник. Вот же какой чёрствый сухарь оказался.

Жидкость медленно вливалась мне в рот, одаривая сладким вкусом.

Перед глазами проносились минуты, проведенные рядом с принцем, его прикосновения… светлая улыбка, которая дарит тепло… сильные мужественные руки на моей талии, тёплые губы…

— Лесоооооооолди! — надрывно крикнула я, чувствуя, как капли стекают в горло и понимая безысходность происходящего. Постаралась выплюнуть и отхаркнуть противоядие, но крепкая рука Нила закрыла мне рот.

— Давай пончик, проглоти. — Щетина беспорядочно покрывала четко очерченные линии скул. А под глазами проступали тёмные круги, появляющиеся у него только в случае трудных расследований, в которых он мог не спать сутками напролет. А ведь я так ни разу и не спросила, каким образом ему удалось столь быстро найти логово кровлэна… каким образом удалось столь быстро приехать к эльфам из Бургэнских долин… Но сейчас это все виделось неважным. В эту минуту я всей душой ненавидела совершенно всё в моем мучителе, все это лицо и тело, которое вливало в меня жидкость, способную отдалить от меня прекрасного Лесолди…

Слёзы медленно скатывались из моих глаз, а затем сознание погрузилось в крепкий сон.

Проснулась я от мерзкого чувства во рту.

«Зловоние выйдет из тебя вместе с лжечувством — гласила инструкция от темных ведьм».

Хотелось прополоснуть рот водой, что я и намеревалась сделать, вставая с кровати и направляясь в ванную. Нил, полулежавший в одном из кресел, открыл глаза и сонно спросил:

— Ты как?

Мой второй стражник в виде Джорджи, примостившегося на диване с повязкой на глазах, начал ворочаться.

— Видеть вас не хочу, — произнесла я, с грохотом закрывая за собой дверь ванной комнаты.

Из зеркала на меня смотрела девушка, чей макияж за ночь потек, а под глазами появились тёмные следы. Невесомое платье, которое должно было радовать взгляд, превратилось в помятый кусок ткани, поехавший на груди в неправильную сторону.

Выплюнув темно-синюю жидкость, набрала в ладонь воды и быстро сполоснула несколько раз рот.

Вот и унесла вода моя чувство к Лесолди. Странная мысль, что дева в моей голове ответит опровержением, затеплила во мне надежду. Но ответом служила тишина. Такая уже непривычная и пустая для меня тишина…

Умыв лицо и поправив платье, я сделала глубокий вдох. Мне всё ещё хотелось, до дрожи во всем теле, увидеть его и прикоснуться к нему.

«Ты был там? — спросила я.

— Да. — спокойно ответил дракон.

— Почему ты их не остановил? Не помешал им? Ведь он тебе тоже нравится? Сильно нравится. Так почему ты так поступил?!

— Твоё чувство было не настоящим. — тихо произнёс Фей.

— Ну и что что у нас было лжечувтсво! Оно было таким прекрасным! Может я бы прожила с ним чудесную жизнь!

— Создания должны проживать жизнь с теми, кого любят искренне.

— Я скажу ему, что люблю его!

Фей ничего мне не ответил.»

Прошло три дня, как принц очнулся и пришел в себя. Он сразу же послал за мной, а эти двое околунных, как хвост следовали за мной.

— Спасибо, моя дракони. — произнес Лесолди, целуя мои пальцы. — Я этого никогда не забуду.

— Ты так говоришь, будто мы прощаемся!

— Нет, нет, ну что ты.

Мне хотелось накинуться на него, но я боялась сделать ему больно, к тому же сзади цепкие руки намертво держали меня за ткань платья.

— Нил — с непонятной грустью в голубых глазах улыбнулся ему принц. — Думаю пришло время…

— Да, — кивнул мой друг. — Пора.