— Я не смогу… — шепчет мне принц. — Не знаю, как правильно, моя дракони. Не знаю…

— О чем ты? — слегка отодвинувшись, целую его в щеку и снова смотрю в глаза. Его губы находят мои и ласково прикасаются к ним. А мне отчаянно хочется большего…

— Хотел рассказать тебе на нашем свидании, — опускает голову, — Но переволновался и… — на меня поднимаются длинные ресницы и виноватые глаза. — Это я уничтожил все запасы противоядья от башнэз, которые были у Делойса. А заодно и все ингридиенты…

— Ты?

— Меня пугала одна только мысль, что то, что я чувствую могут у меня отнять. Никогда прежде я не испытывал ничего подобного, Эйрин… когда увидел тебя… Мелисандр послал в ту комнату… и пять вдохов влили в мое тело самое прекрасное чувство к самой необыкновенной девушке… Последнее время мне ни о чем не хочется думать, кроме… — его глаза скользят по мне и по кровати. И слава небу, моя дева не восклицает «так воплотим же заветные желания», а только обнимает его крепче и шепчет:

— Я безумно рада, что ты это сделал. И благодарна, что рассказал мне. У влюбленных не должно быть секретов друг от друга.

— Не должно… — тихо повторяет он, и мы снова целуемся. На этот раз дольше и интимнее. Слышу взмахи крыльев дракона, который вылетает в окно. Но Лесолди только отодвигается. — Мне надо идти, моя дракони. Надеюсь, я сумею все сделать правильно. — взяв мою руку, он касается губами моих пальцев, а затем встает и удаляется так быстро, что я не успеваю что-то сказать или отреагировать.

Мой взгляд грустно провожает наследника, а затем бесцельно скользит по комнате и останавливается на смятых письмах Нила, одиноко лежащих на краю стола.

Просмотреть я их просмотрела, но отчего-то не ответила… Он мало писал о себе, больше интересовался мной, спрашивал все ли хорошо, не обижают ли меня какие-нибудь эльфы и местами тактично, а местами несдержанно уточнял о моих отношениях с принцем. В одном месте эпитет рядом с упоминанием моего обожаемого был перечеркнут, исправлен на «высокородного», но дева углядела первоначальный недобрый смысл, надулась и решила, что с ответами Нилу можно и повременить. Таким образом она его наказывала, а я была не против. Выводить по сто раз на бумаге «люблю принца Лесолди» не хотелось, можно ведь одним коротким словом обойтись. Но меня волновало не это.

«Почему наследник был со мной каким-то другим? — обратилась я к Фею.

— Ты думаешь, он был другим? — пробубнила моя дева. Но отвечать ей не было желания, а у дракона очевидно не было намерения говорить со мной.»

Чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о принце, отдалась женскому занятию. Поиску нового платья, так как мое претерпело повреждения во время лежаний с и без королевской персоны. Кэра все же удивительная портниха, как она успела сотворить такое количество прекрасных нарядов. Отодвигая одно за другим, начала подпевать песню Дилэпсаи. И… ничего себе! Да ладно? А-ну ка еще раз… Так, а если громче… Ого! Я и эту ноту могу взять?

У меня в жизни был ровно один урок музыки. Единственный и неповторимый для мастера Профапа, которого нанял папа, несмотря на усиленные покачивания головой моей бабушки, отрезавшей мою музыкальную карьеру сразу, одной фразой: «Наша Эйрин мяучит хуже дранных уличных кошек». Папа в бабушкино умение различать таланты не верил. А зря. Мастер уходил от нас, затыкая уши и уверяя, что ни один гонорар того не стоит. С тех пор бабушкино: «Ты красивая. Этого достаточно. Главное, никогда не пой. Никогда. А то не выйдешь замуж» стало для меня внутренним оберегом.

Но слышали бы вы меня сейчас мастер Профапа и бабушка! Открытие в себе никогда ранее не существующих, а подсаженных глазами дринока талантов, оживило нас с девой. Практически вырастило нам за спиной крылья! Мы единодушно второй раз за сегодня выбрали платье зеленого цвета, переоделись, подправили прическу с макияжем и стали ждать близняшек, которые явились через пару минут, чтобы проводить меня на обед.

По дороге у меня возник до неприличия коварный план, который заключался в том, чтобы начать тихонечко напевать, для получения всякого рода похвалы от моей верной группы поддержки. И если кому-то мысли мои могут показаться верхом нескромности, то вы однозначно никогда не были в рядах тех, кому стадо диких медведей в озорном беге прошлось по ушам, а связки еще в утробе матери решили особо никогда не заморачиваться. И кому всегда открыто и без всякой жалости к детским растоптанным надеждам, бабушка в красках сообщала о данных плачевных дефектах.

Но план мой был сорван рассказами Тины с Кати о самочувствии Дэнни, который ослушался принца и с утра бегал распоряжаться и проверять готовы ли комнаты для каких-то особых гостей, а затем видимо утомился и теперь снова валяется без сил в постели.

— Одну комнату прямо около Вашей было велено приготовить. — заговорщически проинформировала Кати.

Интересно, кто же мой таинственный родственник? Или родственница?

О них, об этих таинственных незнакомцах, коих мы должны были ожидать сегодня — завтра сообщил нам, кандидаткам, весело улыбающийся Мелисандр, в то время как слуги выкладывали каждой на тарелку засоленные стручки фасоли вместе с томатами, щедро посыпанными ароматными травами, а заключало композицию нежное филе кролика. Которое я не ем. При всей своей многогранной и душевной любви к еде, существуют исключения, которые я не могу есть. Например, мясо кролика и оленя. Нил считает, это своеобразным сбоем в моем организме и апеллирует тем, что «будешь голоден, и того и другого сама рубанешь, и головы с плеч». Ага, как же.

Мои мысли занимал отсутствующий Лесолди. Почему-то его младший брат смог найти время и удачно шутил с кандидатками. Кроме Ундрес. Она сослалась на плохое самочувствие и осталась у себя. Разговор оставшихся двух не содержал ничего интересного, но Фей не разрешал расслабляться ни на минуту, поэтому приходилось также вставлять реплики и поддерживать на своем лице дежурную улыбку. Поклевав немного фасолин с помидорками, наконец, дождалась окончания нескончаемо-бесконечного обеда. Мило всем раскланявшись, собралась найти своих близняшек для визита Дэнни.

— Мисс Лунд, у вас что-то произошло? — негромко и несколько обеспокоенно спросил Мелисандр, сохраняя при этом прежнюю бойкую улыбку, когда мы с ним вместе вышли из трапезной.

— Все хорошо. — с непониманием подняв на него глаза, ответила я.

— Подумал между вами с братом… — но тут он заметил Оклис и громче добавил. — Кто именно к Вам приедет, не знаю! Но ведь так намного интереснее? — и поклонившись нам, быстро зашагал прочь.

— Пыталась очаровать принца и узнать, кто к тебе приедет? — блондинка ослепительно сияла в длинном платье цвета персика, напоминающем очень дорогую ночную рубашку, поверх которой шла такого же цвета, но с прозрачными рукавами накидка. Волосы были уложены в крупные локоны, которые как особый элемент шика лежали на ее левом голом плече. Улыбка манила и обещала, что скучно точно не будет.

— Как видишь, мне не удалось. — скорчила грустную рожицу.

— Ах, моя дорогая, Эйрин, как ты мне нравишься, — и с этими словами она взяла меня под руку. Иначе говоря — захват. — Ты же не будешь против, если я немного провожу тебя до твоих покоев, и мы заодно прогуляемся?

Если Вам в руку вцепилась Оклис из рода Ролдов, то Вы можете быть против только в одном случае — если не боитесь оказаться без руки. Поэтому нет, я была только рада милой компании.

Оклис рассказывала курьезные моменты, сопровождающие появление ее родственников при дворце, и делилась вполне обоснованным, судя по историям, беспокойством, как бы чего и сейчас не вышло. Наш разговор во время одного из очередных коридорных поворотов вступил на дружескую и доверительную ноту, отчего я решилась сказать:

— Оклис, могу я задать тебе один вопрос…

— Возможно, тебе дорогая, разрешу два. — хитро улыбнулась блондинка.

— Ценю подобную щедрость. — довольно кивнула я. — Скажи, почему ты не предложила Ундрес, когда той не здоровилось, никакие из своих чудодейственных склянок?