Пытался купить «Pixar» миллиардер Росс Перо, но эта сделка не состоялась, и к тому времени, когда Джобс ушёл из своей бывшей компании, «Pixar» всё ещё искал покупателя.
Джобс осторожно начал переговоры.
Для начала он предложил Лукасу всего десять миллионов: пять — за «неисключительное право использования технологий» (Лукасу) и пять — на капитализацию «Pixar». Кэтмеллу и Смиту (лицам заинтересованным) идея того, что «Pixar» просто сменит владельца, не понравилась, к тому же они достаточно были наслышаны о самодурстве (именно так!) Джобса. Всё же в конце концов стороны пришли к приемлемому компромиссу: Стив становился мажоритарным инвестором (с 70 процентами участия), остальные доли выкупали сотрудники «Pixar». В интервью газете «Time» («Тайм») Джобс и по ним прошёлся. «Они (Кэтмелл и Смит. — Г. П., С. С.) как девушки в джунглях. Но, думаю, я смогу помочь Алви и Эду стать настоящими бизнесменами»274.
«Я захотел купить “Pixar”, потому что увлёкся компьютерной графикой, — вспоминал Джобс. — Увидев ребят из “Lucasfilm”, я сразу понял, что эти люди по-настоящему умеют сочетать искусство и технологию, меня это всегда интересовало. Новые задачи требовали огромных вычислительных мощностей, и я сразу понял, что время на их стороне. Мне нравился такой вектор развития».
7
Конечно, вклад самого Джобса в создание конкретной техники не мог быть значительным, но, как творческая личность, он заметно влиял на выбор технических решений, активно навязывал сотрудникам свои предпочтения, ну и, конечно, выстраивал нужные отношения своей компании с внешним миром.
В декабре 1986 года в журнале «Esquire» вышла большая статья журналиста Джо Носеры, озаглавленная (не без намёка) «Второе пришествие Стива Джобса»275. Тогда статья эта была с одобрением встречена Джобсом (он поссорился с журналистом позже, в 2008 году).
Носера очень живо описал обитателей Кремниевой долины:
«Встречаешь их там повсюду. Они молоды, не обременены семьями. Они любят джинсы и футболки и снимают квартиры по 400 долларов в месяц. Их видишь поутру на 101-м шоссе на пути к приземистым, уродливым зданиям, которые используются в [Кремниевой] долине под офисы, а потом, через десять, двенадцать или четырнадцать часов — на выходе из этих зданий. Почти всегда сумки набиты взятой на дом работой, то есть тем, чем они хотят заниматься дома после ужина.
Их притягивает Кремниевая долина. Они одержимые.
В [Кремниевой] долине полно денег, но влечёт их совсем не это. Правда, не это.
Долина полна природных красот, но красоты их тоже не трогают. Они здесь не для того, чтобы развлекаться. Они приехали работать. Работа приводит их в восторг, питает энергией. Наиболее счастливыми считают себя те, кто работает для более молодых и мелких компаний, “стартапов”, где 90-часовая рабочая неделя обычное дело, а интенсивность труда затягивает, как наркотик. Но, в конце концов, это не так уж и странно. В конце концов, они живут там, где большая часть людей видит свою работу не как часть жизни, а как её суть.
Просто в Кремниевой долине все такие».
Полюбовавшись Кремниевой долиной, Носера переходит к Джобсу:
«В Кремниевой долине, конечно, есть люди, которые представляют её, скажем так, в чистом виде. Они — монахи среди священников.
Таков Стивен П. Джобс.
Вот он председательствует на совещании руководства.
Вокруг стола ещё семь человек: пять мужчин и две женщины, самому старшему примерно 40 лет. Это ближний круг Джобса, ключевые сотрудники команды, которую он собирает с прошлого сентября — с тех пор, как покинул “Apple”, компанию, которую сам же создал в 1976 году. Теперь у него новая компания, и он назвал её — NeXT Inc.»276.
Впрочем, статья Носеры не была панегириком.
«Сейчас конец июля. Сотрудники компании NeXT пребывают в состоянии “старт-апа” уже восемь месяцев. Они создают новый компьютер. Не подумайте, что просто какой-то там обычный, нет, самый эффективный, величайший, самый быстрый, который вы когда-либо видели. Мы поднимем технологию на совершенно новый уровень, говорит Джобс с энтузиазмом, без всякой скромности. Планирование для Джобса так же амбициозно, как и сам компьютер: они собираются выпустить его к осени 1987 года. И уже сейчас ощущается, что времени не хватает, тем более что завод по выпуску нового компьютера всё ещё на стадии проекта. К тому же необходимо нанять ещё некоторое количество сотрудников — “великих людей”, “тех, кто разделяет наши ценности”, — чтобы добавить к тем тридцати, кто уже на борту. Впереди и технологические трудности, и организация продаж, и написание сложного программного обеспечения, и ещё миллион важных дел. И Стивен П. Джобс везде. Он советует, подталкивает, яростно критикует. Новый компьютер — центр его жизни, включая личную или то, что можно назвать таковой»277.
Ощущение технической революции владело тогда многими.
Даже Джон Скалли находил время и необходимость пророчествовать.
В сентябрьском выпуске 1987 года известный журналист, специализировавшийся в области компьютеров, Дэнни Гудмен, напечатал интервью с Джоном Скалли:
«Через 20 лет Советы (Советский Союз. — Г. П., С. С.) высадятся на Марсе... Оборот японской биржи превысит оборот американской... Активное внедрение оптических дисков революционизирует все персональные компьютеры...» И совсем уже интересное: «Развитие искусственного интеллекта быстро превратит персональный компьютер из информационной машины в стройную систему знаний, в которой большая часть работы будет производиться незаметно — программными агентами. Даже внешний вид компьютера изменится. Мы будем носить его на запястье или в кармане. Он будет использовать радиосигналы, чтобы получать информацию...»278
И снова — Джобс.
«По своей природе и склонностям Стивен Джобс один из тех, кто должен доминировать, где бы ни находился. Он с трудом может усидеть на месте. Один из его способов подавлять окружающих — беспрерывное движение. Он садится, поджав под себя ноги, через минуту разваливается в кресле, а ещё через минуту вскакивает и принимается что-то писать на доске. У него масса странных привычек. Например, он грызёт ногти. И смотрит на говорящего так серьёзно, что тот поневоле начинает нервничать. Руки Джобса, почему-то имеющие желтоватый оттенок, постоянно двигаются...»
Возможно, желтоватый оттенок, подмеченный журналистом, был первым предвестием будущей страшной болезни.
«Когда он (Джобс. — Г. П., С. С.) слышит что-то для него интересное, он склоняет голову к плечу, сам наклоняется вперёд и позволяет лёгкой улыбке скользнуть по губам. Когда он слышит что-то, что ему не нравится, он щурится, этим выказывая своё недовольство. Наверное, из него не получился бы хороший покерный игрок. В речи его много странностей, много сленга»279.
Позже, работая уже над книгой о Стивене Джобсе, Джо Носера задался вопросом: в какой мере Джобс мог им манипулировать, стремился ли он в процессе интервью сознательно создавать только определённое впечатление?
«В 1986 году Стив Джобс выглядел особенно ранимым, нервным.
У него была подруга (Тина Редсе. — Г. П., С. С.), но личной жизни практически не существовало. Отношения с “Apple” складывались противоречиво; большей частью он отзывался о своей старой компании с пренебрежением, но при этом видно было, что он ждёт, когда “Apple” споткнётся, потому что это (на его взгляд) доказало бы его собственную незаменимость. Основание NeXT для него было и местью, и психотерапией».
И далее:
«С юности Джобс испытывал постоянную глубокую потребность всё держать под контролем. Я видел это и в том, как он порой держался со мной. Я был как бы отгорожен плотной стеной от тех, с кем, по его мнению, я не должен был общаться. Конечно, я имел право доступа к совещаниям в NeXT, но именно Джобс тщательно выбирал, где и когда я могу присутствовать. Складывалось впечатление, что единственным человеком, с которым я мог разговаривать в компании NeXT, был сам Джобс. Этого достаточно. Если вы внимательно читаете мои статьи, то явно обратите внимание, что практически каждый голос в них (кроме голоса самого Джобса принадлежит кому-то, кто больше у него не работает.
