– Сейчас выпей это, – Елрех протянула ему ложку, – а на дальнейшее запомни: я не зря ухожу так далеко работать от жилых комнат. Прежде чем входить, стучись.

– Я уже в собственном доме не хозяин, – фыркнул Ромиар. Принимая зелье, резко взмахнул хвостом. – Кислятина какая!

– Жизнь у тебя больно сладкая, – хохотнула Елрех, – если не насолю, так хоть кислотой разбавлю.

Она привычно тряхнула волосами, но совсем непривычно опустила веки и отвернулась. Неужели кокетничает?

– Четвертый мешок до краев заполнился? – заметив меня в углу, спросила она. Дождавшись кивка, удовлетворенно выдохнула: – Такой запас… Аспиды рады будут, а с тобой я выручкой поделюсь, трудолюбивый Кейел.

– Не откажусь, добрая фангра.

– Ты можешь просто попросить у меня, сколько тебе нужно, – вмешался Ромиар, поправляя воротник рубашки. – Или присоединись к исследователям, и забудь, что такое финансы. Тебе будут рады в любой лавке.

– Я еще не решил. – После долгих уговоров, которые мне пришлось выслушать от него, расстраивать его категоричным отказом не хотелось. Служить исследователем и одновременно жить в Солнечной не получится, а Лери вряд ли согласится уезжать в Обитель. В любом случае сначала нужно обсудить этот вопрос с ней.

– У тебя полно времени на раздумья, – мягко сказал он. И добавил громче: – Но у вас двоих совсем не осталось времени на работу. Подали обед, я жду вас. Но сначала вымойтесь, не травите моих слуг.

Ромиар быстро направился к выходу. Когда дверь скрыла его от Елрех, он поднес указательный палец к губам и посмотрел на меня с обреченностью, от которой сделалось страшно. Я кивнул ему с пониманием, и на его лице растянулась усталая улыбка.

В Фадрагосе никому нет покоя.

Аня  

В голову припекало, и немного хотелось пить. Даже представить страшно, что бы со мной случилось, если бы васоверги не накормили меня странным стручком. К тому же, казалось, что чем жарче грело Солнце, тем сильнее охлаждалась туника. Надо будет поблагодарить Дарока после ритуала. Когда же наступит конец этой пытки?

Солнце перевалилось за зенит и неспешно клонилось к горизонту. Поворачивать к нему голову не хотелось, разбираться в таинствах непостижимого для меня ритуала – тем более. К черту все. Только вымоталась душевно, вновь и вновь переваривая все, что меня волновало. Просто осталась наедине со своими загонами и даже отвлечься не могу. О чем еще не успела подумать? О сокровищнице? Там и думать нечего… Нахожу Стрекозу, предлагаю ей найти сокровищницу вместе, выдвигаю условия – только она и самое близкое ей существо. Она согласится. Должна согласиться, если я хоть немного разобралась в фадрагосцах. Затем возвращаюсь к Елрех и Роми в Заводь, подготавливаю их к не самой приятной компании и увожу на место встречи. Кстати, место лучше выбрать мне самой и… Есть ли разница: обидится Стрекоза или нет, если я потребую с нее клятву, что она будет молчать и о сокровищнице, и о месте встречи? Надо бы разузнать о приличиях среди разбойников.

И вот впятером мы двинемся за первой подсказкой. А когда соберем все, направимся в сокровищницу. Наверное, надо будет тащить разбойников до скованных душ Аклена и Ил. Пока они будут разглядывать драконов, их можно будет убить. Их можно. Они ведь никого не щадят: ни детей, ни стариков – никого.

«Викунья» лежала на горячей земле, быстро дыша, вывалила язык и шаталась. Мои веки потяжелели; через закрытые глаза просочился солнечный свет, застилая глаза краснотой. Думая о сокровищнице, я невольно вспоминала прощание с Кейелом. Воспоминания уводили дальше, кружили голову. Духи Фадрагоса, как же он перепугался, когда я проходила другой ритуал. Он плакал. Жестокий парень плакал, уговаривая меня вернуться к нему.

«Аня, прошу тебя, стань сильнее»…  Стану, Кейел, обязательно стану.

Привиделись холмы долины, с двух сторон зажатые горами, а на них силуэт. Перепуганный ящер с радужным оперением и Кейел весь в крови… Васоверги хотели мести. Единственные разумные существа в Фадрагосе, кто не боялся разозлить духа‑покровителя Вольного. И вот я среди них. Среди твоих обидчиков, Кейел. Духи Фадрагоса, каким же ты вернулся после встречи с ними… Шея в высохшей крови, рваная, липкая куртка, избитое лицо, измученная улыбка и нежный блеск в глазах… И руки берегут воспоминания о прикосновениях к тебе, а они, эти воспоминания, согревают изнутри. Как и в первый раз, я боялась причинить тебе боль, трогая раны и кровоподтеки. А помнишь, первый раз? Этот ужасный коготь. До того дня я не видела увечий страшнее. И кровь. Столько крови на крохотную подсобку – слишком много, Кейел. Слишком много страданий на тебя одного. А им все было мало… Повелители решили наказать тебя еще и мною. Я сожалею, родной. Мне так жаль.

Прости меня.

Кейел  

После плотного обеда хотелось лечь и не вставать, но Елрех предложила пойти с ней в город, и я с радостью согласился. Во‑первых, мне нравилось гулять по улицам шумного города, рассматривать его жителей, заглядывать в торговые лавки. Во‑вторых, я не привык видеть, чтобы женщины работали столько, сколько работала Елрех. И в этот раз она, не попросив ни у кого помощи, нагрузила двухколесную повозку мешками с мукой и собиралась сама катить ее до лавки алхимиков. Каждый раз, когда невежливые вопросы рвались наружу, я прикусывал язык, напоминая себе, что эта девушка позорная полукровка. Наверное, ей уже давно в привычку все делать самой.

Торговец гильдии Пламени Аспидов в этом городе был безумно приятный человек, и я с удовольствием задержался у него вместе с Елрех, рассыпая муку по склянкам и мешочкам. От монет тоже не отказался – сразу запрятал пухлый кошель за пазуху. Надо было придумать, с кем передать их в Солнечную. Это была задача практически невыполнимая. К сожалению, через пару шагов Солнца задача решилась сама собой – кошель совсем исхудал. Елрех потащила меня на рынок, где заставила купить по паре крепких штанов и рубах, хорошие сапоги, куртку и даже новый плащ. Возражать настойчивой фангре оказалось невозможно; она убеждала, что поход предстоит долгим, а в пути ей некогда будет поправлять мое здоровье. И можно было отказаться, напомнить, что Асфи уже больше пятнадцати рассветов не возвращается, но глядя на улыбчивую девушку, я видел отчаянную мольбу в серых глазах. Убить надежду в полукровке мне оказалось не под силу, и я подыгрывал ей в подготовке к походу.

С другой стороны, ее слепая вера в человечку обнадеживала. А вдруг и впрямь Асфи вернется? Хотелось бы, чтобы вернулась. И пусть влюбляющегося Ромиара она уже не спасет, но нам с Елрех не помешало бы, чтобы она выполнила все обещания. Плохо лишь становилось от мысли, что меня Асфи никуда не звала и лично мне ничего не обещала. А если прогонит прочь, что делать?

Незаметно прошло время – Солнце постарело и медленно умирало. Мы вернулись домой, разошлись: я – в комнату, Елрех – с новыми зельями в кладовую. Я поднимался по лестнице, когда наткнулся на Ромиара; он стоял, опираясь на перила, и провожал фангру внимательным взором.

– Как прогулялись? – поинтересовался он.

– Хорошо.

– Хорошо, – выдохнул, потирая переносицу. – Если ты не устал, то я бы не отказался от твоей компании.

Я кивнул.

– Только переоденусь. – Миновав его, уточнил: – Хочешь поговорить о чем‑то конкретном?

Он покачал рогатой головой и последовал за мной.

– О чем угодно, лишь бы… – Покрутил пальцем в воздухе, указывая в потолок. – С каждым рассветом труднее. Думаю, ты понимаешь, о чем я.

– Понимаю, заметил.

И только после этих слов я вдруг действительно понял, что с ним происходит. Сердце упало в пятки, за спиной вместо Ромиара почудился мертвец. Посочувствовать ему? Сказать, что сожалею? Нет. Лучше и не спрашивать, сколько он еще будет в порядке, и не напоминать о том, какая участь его ждет. Зачем он вообще покинул дом? Только ради похода?