Ил исчезла в небе внезапно, но я знала, в каком направлении она улетела.

– Надо было отговорить ее, – прохрипел Нелтор. – Ей не обязательно умирать.

– И как бы она жила с этим? – поинтересовался Эриэль, резко отворачиваясь от друзей и шумно выдыхая.

Рувен положил руку на его плечо и безжизненно проговорил:

– У них будет новая жизнь. Древо подарит ее им.

– Теперь пусть остынет, – громко произнесла Линсира, приближаясь к троице. Она снова выглядела самой собранной из всех.

Линсар следовал за сестрой, постоянно оглядываясь на горизонт. Подойдя ближе, он сглотнул и твердо спросил:

– Где перо? Мне нужно создать иллюзию.

– Как ты можешь оставаться таким спокойным?! – вспылил Эриэль, опять поворачиваясь ко всем. Его глаза были красными, а лицо бледным. – Они только что…

– Угомонись! – взревел Нелтор, шагнув вперед и сжав кулаки.

– Мы через столькое прошли… – поддержал Рувен.

– Они пожертвовали собой, – отрезал Линсар, окидывая всех хмурым взором. – Теперь уже поздно отступать. Никто из нас не имеет права сдаться.

Иллюзия развеялась в тот момент, когда мудрецы разбирали артефакты и обсуждали, как будут разбивать останки, чтобы освободить нутро и проложить путь ко входу сокровищницы. Иллюзия развеялась, а мы еще долго стояли, глядя себе под ноги, и молчали.

И только зрячий дракон увидит тернистый путь, проложенный собственной смертью.

– Скверна меня побери! – Первым отмер Роми и отшатнулся от всех нас. – Мы точно обязаны открывать ее?!

Он смотрел на Кейела осуждающе. Вскинув подбородок, сжимал кулаки, крепко сомкнул губы и нервно размахивал хвостом. Бледно‑серое лицо в лучах умирающего солнца блестело от пота, а желтые глаза переполнял ужас.

– Мы можем дождаться твоего врага тут. Встретим его у входа и не позволим ему войти!

– Роми, – мягко обратилась Елрех, по‑прежнему вытирая слезы, – не спеши.

– На это и был расчет мудрецов, – слабым голосом произнесла Ив. Она так и не поднялась с колен, лишь подползла ближе, и теперь, обнимая себя, дрожала. Подняла голову выше, окинула нас всех трезвеющим взглядом и продолжила: – Помните, мы предположили, что каждая подсказка – это проверка на то, как сильно кто‑то нуждается в помощи артефактов.

Кейел, не поднимаясь с земли и не отрывая от нее печального взора, покачал головой.

– Я не думаю, что нам необходимо тревожить покой Аклена и… – Рвано выдохнув, он стащил ленту с волос, а затем стянул их к затылку. – Пусть эта иллюзия и очередная проверка, исследовательница, но Энраилл были правы, показав это все. Посмотри, через что они прошли, чтобы спрятать артефакты. Какое зло они спрятали, если поступили так?

– А если твой враг окажется сильнее нас? – поинтересовалась Елрех, тоже усаживаясь на землю. – Мы можем воспользоваться Чашей. Нужно только взглянуть на него, узнать, кто он, а потом запутать и увести от сокровищницы.

Кейел облокотился на колени и, сцепив руки в замок, поднял голову. Его взор стал жестким, колючим и, казалось, наполнялся силой. Он смотрел на Елрех пристально; желваки играли на впалых щеках, а волосы чуть качались от ветерка. Признание прозвучало, как обещание. Или даже клятва.

– Я должен убить его, милая фангра. Не отвести от сокровищницы, а убить. Или я, или он.

Тугая веревка никак не отпускала шею, продолжая душить меня. Я постаралась проглотить острый комок, но только снова порезала горло. В груди давил груз, а мысли раскалывали голову, разрывали меня между человеческими желаниями и обещаниями, данными самой себе.

Я должна. Тиналь, Фираэн, Фаррд, Красная Осока, Стрекоза, Феррари… Возможно, список прямо сейчас пополняется и другими именами: Волтуар, Акеон, Когурун, другие правители и множество ни в чем неповинных фадрагосцев. Без меня этих жертв никогда не было бы.

Я подняла глаза к лиловому небу и стиснула кулаки. Ветерок очередным порывом дохнул прохладой в лицо, позволил набрать воздуха полной грудью, развеял мысли, разбил метания и принес облегчение, а следом ясность в голову. Она немного кружилась, но это и неудивительно после всего того, что случилось за один день. Или последние недели, месяцы… Годы? Сколько я уже в Фадрагосе? Мудрецы были архимагами – могущественней меня; они знали Фадрагос – они были сильнее меня. Их было много, а я… Я даже не всегда доверяю Елрех.

Я больше не вытяну. Не осилю. С меня достаточно.

– Мне пора, – одними губами прошептала, закрывая глаза. – Прощайте.

– Мы дождемся убийцу тут, – принял решение Кейел.

– А как же ведьма? – отчаянно прозвучал вопрос Ив.

– Отыщем ее другим способом, – настойчиво произнес Роми.

– Вы Вольные! – напомнила Елрех.

– Я никому не позволю открыть сокровищницу! – серокожий повысил голос.

Я восхищенно присвистнула и улыбнулась. В тело возвращалась бодрость, а мысли наконец начали складываться трезво, будто кто‑то щелкнул рубильник и отключил мои чувства, или просто покрутил тумблер на отметку ниже. Однако дрожь пробирала ноги и руки, а сердце колотилось быстро, как‑то испуганно.

– Ты насмехаешься надо мной? – Роми изумленно уставился на меня.

– Да. – Я кивнула.

Он растерялся сильнее. Елрех и Ив ошеломленно переглянулись.

К Кейелу поворачиваться не стоит. Не хочу видеть ни его осуждения, ни подозрения. Хватит. Осталось немного, и я пройду свой путь до конца.

– Я смеюсь над тобой шан’ниэрд, – голос мой прозвучал певуче, а кинжал в руке замельтешил играючи. Шагнув по невидимой окружности, я лениво пояснила: – Любовь шан’ниэрдов многих восхищает самопожертвованием. Но что происходит сейчас? Не буду спрашивать у Кейела, почему он вдруг забыл о моем будущем, которое, между прочим, неоднократно разрушал. Он человек, а ты – нет. – Остановилась напротив Роми и, глядя ему в глаза, спросила тверже, без насмешки: – Ты изменил расу, Вольный? Почему внезапно ты игнорируешь тот факт, что исчезнешь и оставишь Елрех, изгнанницу и предательницу гильдии Пламя Аспида, одну? Без защиты. А ведь там, – Указала клинком на окаменелости Аклена, – может хранится самая действенная защита для нас. Наше спасение.

Роми замялся. Облизал губы и, свесив голову, отвел взгляд в сторону.

– Асфи, вы сможете постоять за себя без артефактов, – неуверенно произнес он. – Мы придумаем план, чтобы никто из вас не пострадал.

– Не могу понять: вы, Вольные, бессердечные или нет, – гнула я свою линию. – Чужие жертвы вам важнее, чем угроза жизни любимым? Посмотри мне в глаза, Роми, и скажи, что любишь Елрех той самой любовью, какую ставят в пример для подражания низшим расам. Давай же.

Он молчал. Девушки почему‑то тоже виновато прятали глаза от меня, но заступаться за Вольного не спешили. В гнетущей тишине раздался хриплый голос, который все‑таки пошатнул мою уверенность и заставил сердце ухнуть:

– Мы тут все разворошили и разломали. Когда появлялась иллюзия, шорох слышался на спине Аклена. Там, где находилось гнездо. Надо проверить, и если вход отыскался, то мы все равно не сможем оставить все, как есть. Но уже поздно. Предлагаю дождаться рассвета, а только потом двигаться дальше. Будем придерживаться первоначального плана.

Роми качал головой, слушая Кейела, и старался не смотреть на Елрех, но не перечил.

– Войдем в сокровищницу, узнаем моего врага, затем ведьму, а потом решим, что из артефактов и богатств вам пригодится. После уйдем, и обдумаем, как снова ее закрыть. Либо перепрятать все, если закрыть не получится.

Весь вечер мы сторонились друг друга. Даже Елрех заметно избегала меня, словно стыдилась того, что поддержала мою затею с Сердцем времени. Я не обижалась на нее. Несмотря на то, что мы с ней знали, чем все закончится, когда я доберусь до артефакта, мы заставляли ребят переживать. Они не хотели рисковать Фадрагосом, снова открывая все то, что могло не загасить искру войны, а разжечь самое настоящее пламя. Мы рисковали уже хотя бы потому, что камень сдвинулся.