– Кейел, не в этом дело! – прошипела я, безуспешно дернувшись.

– Значит, опять все усложняешь? Когда ты наведешь порядок в своей голове?

– У тебя неправильное представление о порядке, Вольный.

– Тебе было хорошо вчера? – вопрос прозвучал требовательно.

– Кейел, я не для этого тебя позвала.

– Было?!

Я зажмурилась, тяжело вздохнув, и тихо призналась:

– Да.

– Тогда в чем дело, Аня? – прижался он щекой к моей щеке. – В шан’нирде и Айвин? Будто мы с тобой не понимаем, к чему все идет…

– А к чему идет, Кейел? Я в самом деле не понимаю.

– И почему я не удивлен? – усмехнулся он. – Я знаю, на что ты готова ради благ и богатств. Видимо, в вашем мире это такой же идиотизм, как с человечностью. Придумали же… Аня, все же очевидно: ты либо ничего не испытываешь к Волтуару, либо тебя все равно тянет ко мне сильнее. Я не знаю, сколько пробуду во дворце, но… Никто не узнает. Никто. Я обещаю.

– Отпусти, – потребовала я, повторно дернувшись.

– Почему ты злишься?

Теперь мы смотрели друг другу в глаза. Его пальцы до боли впились в поясницу, но он и не думал отпускать. Выбившиеся волосы хотелось заправить за ухо, чтобы они не мешали ему. Мне.

– Тебе не стыдно перед Айвин? – шепотом поинтересовалась я.

– Духи Фадрагоса, – он свел брови вместе, но это не было гневом. Сочувствие, жалость, сострадание… – Ты все еще чужая в нашем мире.

Он медленно разжал руки, провел ладонями по талии, словно разглаживая складки платья, а затем отступил. Я опустила голову, сдерживая многочисленные вопросы.

– Зачем позвала? – спросил он, уже протягивая руку к Тоджу. – Привет, мальчик.

Я дождалась, когда Тодж закончит тоненько ворковать с хозяином, подошла к перилам и встала рядом с Кейелом.

– Как мне узнать тайну?

– Не надеялся, что ты согласишься помочь, – он хмурился, но был заметно удивлен.

– Будто у меня был выбор, – фыркнула я.

– Он у тебя и сейчас есть.

Я повернулась к Кейелу, вновь сталкиваясь с его внимательным взглядом.

– И ты бы меня не… – Может, не догадался шантажировать? – не важно. В конце концов, теперь мне тоже жить в Фадрагосе. Так как мне узнать тайну?

– Не знаю, – отвернулся он, сжав перила. – Я думал, она будет в библиотеке, в каком‑нибудь тайнике, но ошибся.

– У Аклен’Ил? – предположила я.

– Не нашли… – задумчиво протянул он.

– Айвин помогает тебе? – изумление накрыло с головой.

Кейел пожал плечами, кинув в мою сторону беглый взгляд.

– Она же не ты.

– Я ведь согласилась помочь, – с укором заметила я.

Кейел опять пожал плечами. И понимай его, как хочешь.

– Может, есть что‑то еще во дворце. Какой‑нибудь храм в подвалах, но там я тоже ничего не нашел. Этой ночью собираюсь к местному священному водопаду. Быть может…

– Хранилище, – осенила догадка.

– Какое? – склонил голову набок Кейел; его глаза заинтересованно блеснули.

– Недалеко от библиотеки есть хранилище, но туда мы не войдем. Там допуск небесных. В смысле, – легонько хлопнула по метке любовницы, – метка небесных нужна. Или разрешение небесного. Волтуара просить, наверное, опасно…

– Не вздумай, – холодно отрезал Вольный, уже пристально глядя перед собой. – Никто не должен узнать. Пусть и Айвин не знает, что ты помогаешь мне. Я дам тебе амулет. С его помощью, ты сможешь поймать несколько духов, которые питают силу метки небесных. И еще артефакт – он запомнит все символы.

– И как мне… – растерялась я.

– Усыпишь Волтуара, если боишься. Он ведь приходит к тебе ночами. И амулет, и артефакт все делают безболезненно, твой драгоценный шан’ниэрд не проснется. Поднесешь их к его метке, подождешь немного.

– Немного это сколько? – я старалась скрыть раздражение в голосе.

– Точно не скажу, – прищурившись, качнулся Кейел. – Мне хватило нашей с тобой первой беседы.

Я поморщилась, с трудом сдерживаясь, чтобы не посмотреть осуждающе на Вольного. А он как ни в чем не бывало продолжил говорить:

– Но ты‑то под зельем желания, отвлечь легко, а с Волтуаром не будем рисковать. Свари сонное зелье покрепче, ты же алхимик. Кстати, о зелье желания. Почему ты сегодня…

– Кейел! – полушепотом грозно перебила его, поднимая голову, чтобы видеть бессовестные глаза. – Что между нами?

Он долго молчал, растерянно разглядывая меня, а потом огорошил ответом:

– Ничего. Наверное…

– Ты мне признался, когда в реку…

– Забудь, – поморщился, отворачиваясь и убирая волосы за ухо. – Я ведь сказал потом, чтобы ты обо всем забыла.

– И в коридоре беседа… – тоже отвернулась, чтобы не видеть его лица. – Опять обман?

– Нет.

– Ты сказал, что я тебе и даром не нужна.

– Злопамятная, – обозвал он, но как‑то обреченно. – Немного соврал.

– Тогда…

– Аня, что тебе ответить? – повернулся в мою сторону.

Я подняла подбородок повыше и сказала:

– Просто понять тебя пытаюсь. Мне тоже кажется, что мы с тобой этот этап знакомства проходили. Не будем говорить о случае с Фаррдом, но ты и без этого равнодушно подсовывал меня Ромиару, чтобы приблизиться к своей цели. Сейчас история повторяется, но с Волтуаром. И я, как многие, понять не могу: кто я для тебя, и что между нами.

– Равнодушно, – протянул Кейел, будто выцепил лишь одно слово из моего высказывания. Он оттолкнулся от перил, медленно отступил, тихо проговаривая: – Я к Айвин. Не вздумай приносить мне фрукты, я не голоден. Да и пирожки тут готовят невкусные.

Он прошел пару метров, остановился и оглянулся, напоминая:

– Я принесу артефакт с амулетом.

Ближе к закату Кейел нашел меня в парке. Он быстро передал мне крохотный круглый флакон, уместившийся в ладони, словно ягода крыжовника, а следом стеклянную треугольную пластинку с железной каймой. Я сразу же спрятала треугольник за пояс вечернего платья, а флакон пришлось прятать в кулаке, невинно приподнимая подол. Мы разошлись безмолвно, но до этого несколько секунд Кейел смотрел на меня так, будто вот‑вот должен был сказать что‑то важное для нас обоих. Нужное нам двоим. А может, мне просто хотелось в это верить…

В комнате я позволила себе подробнее рассмотреть амулет и артефакт. Что из этого являлось амулетом, а что артефактом, не разобралась, как и не знала, в чем отличия. Стекло флакона казалось мутным, будто с серыми разводами, которые лучше проглядывались на свету. Зато стекло пластинки было абсолютно прозрачным, а по железной кайме тянулась вязь символов. Небольшая плетенная корзинка, в которой всегда лежали красиво сложенные салфетки, стояла на тумбочке. Именно под салфетками я и спрятала важные для задания вещи. Сонное зелье для Волтуара решила использовать тоже, что пила сама: безопасное, безвкусное, а в сон клонит так, будто очень сильно устал. И пока голова не коснется подушки, зелье словно и не действует вовсе. С делом, изматывающим остатки совести, хотелось разобраться как можно скорее. Вот только мне определенно не везло…

Волтуар и Акеон не появились на ужине. Несколько раз я порывалась прикоснуться к метке, но не была уверена, что Волтуар бросит все дела и прибежит ко мне. А если позовет в кабинет, то что ему говорить? Вспоминая однорукого гелдова, совсем не хотелось отвлекать правителей. И это желание заставляло еще раз взвесить свои возможности и риски… Один день, если я поверну время вспять, для меня ничего не решит, а вот если не осилю, то рискую чьим‑то благополучием. Я все еще ненавидела Фадрагос, но почему‑то думая о нем, вспоминала Роми и его «подсказку». «Они могут быть добры…». Жители Фадрагоса не виноваты, что я по невообразимой случайности очутилась в их мире.

Глубокой ночью меня потревожил Волтуар, но едва ли пытался растормошить. Сквозь пелену сна я запомнила, как он сидел рядом со мной, о чем‑то еле слышно говорил, гладя мою щеку тыльной стороной ладони. Кажется, он просил прощения, что не сумел уделить мне внимания, а еще признавался в любви. Наутро я старалась относится к этому, как к кошмарному сну, – как можно скорее забыть.