А в этот раз не получалось. В голове ничего не укладывалось. Вольный, Дарок, ее бывший жених из другого мира, я… Кто ей важнее? Почему она говорит одно, делает другое, а чувства проявляет не подходящие ни словам, ни делам? Кто она?

Не погибнет ли в Холмах грез?..

Глупец. Зачем отговорил васоверга идти за ней?

Асфи  

О времени в этом регионе можно было забыть. Светлый сумрак владел оскверненными местами, путая раннее утро с поздним вечером. Всю дорогу приходилось развлекать себя воспоминаниями. Несложно догадаться, о ком я думала, желая отвлечься от омерзительных пейзажей. Как там Кейел? Надеюсь, не волнуется обо мне.

Немного поедала грусть, когда я вспоминала Лери. Капризная и взбалмошная девчонка – это то, что я запомнила о ней. Только один раз мы беседовали, а потом виделись издали несколько раз, и никто не стремился встретиться. Избегали друг друга. Причины, я уверена, были для нас открыты на уровне подсознания.

Теперь же мне хотелось встретиться с ней в располагающей обстановке. Может, на кухне у Елрех. Заварить чаю, разрезать горячий пирог с начинкой из молочных фруктов – вечно забываю их заковыристое название, – и пусть бы сладковатый аромат наполнил тесное помещение. Хотелось поговорить с Лери по душам, убедиться, что эта девочка, когда‑то давно спасшая Кейелу жизнь, не даст его в обиду. Тогда ей хватило смелости и сил, наверняка хватит их снова. Хотелось ощутить любовь Лери, которую она испытывает к Кейелу, а потом попросить ее, чтобы она никогда не смела разлюбить его. Хотелось вверить в ее хрупкие ручки самое дорогое, что когда‑либо дарил мне Фадрагос, а потом отнял. Мне было важно, чтобы сердце и душа Кейела больше никогда не страдали.

Думая об этом, я дошла до огромной ямы. И не останавливаясь ни на секунду, ступила на древнюю лестницу, уводящую полукольцом вглубь колодца. Толстые ветви стелились и в земляных стенах, и под ногами, но ни один мой шаг не потревожил их покой.

Спустившись в самый низ, прошла к центру. Отсюда Роми‑Вольный раскопал и вытащил воздухом сундук. Тут и надо копать.

Села на колени и ладонью расплескала ржавую, вонючую лужу из ямки. Корни заскрипели, заворочались.

– Ксанджи, – позвала я. – Тут ваше все, что найдете.

И прежде, чем гигантский корень со всего размаху пришиб бы меня по голове, огненные духи расправились с ним. На щеку мягко опустился пепел. Со всех сторон забурлила земля.

– Айссия, уберегите меня, – тихо попросила я. Незамедлительно духи укрыли меня бирюзовым сиянием.

Неподалеку раздался зловещий вой. Видимо, Ксанджи, обрадованные вседозволенностью, разлетелись в поиске добычи. Вслед за воем встряхнуло землю. Ксанджи вряд ли будут жалить то, что им не пробить. Наверное, каменные великаны теперь перебьют нежить, которая посмеет слишком громко вести себя.

Хмыкнув, я села удобнее и стала неспешно раскапывать влажную землю руками. Надеюсь, сундук закопан не слишком глубоко.

Кейел  

Все давно ушли. Проходили мимо меня прямо в кольцо, и почти никто не обратился ко мне. Васоверги сделали вид, что я пустое место. Не привыкать… Ромиар бросил полушепотом, успокаивая:

– Мы не в Холмы грез. Ты убедил всех, что это не лучшая идея.

Елрех стиснула плечо на мгновение и поспешила за остальными.

Это случилось еще до первой половины жизни Солнца. Теперь же оно не оживало и не крепло, а медленно умирало. Асфи не было.

Прислонив топор к ноге, я потер лицо и посмотрел на небо. Нет там купола. Ничего нет. Асфи сказала, что это путь в бесконечность. Где‑то там висят в пустоте звезды и планеты. Другие миры… Она явилась к нам с одного из них. Это она сказала Дароку? Разве не скрывала об этом ото всех, кроме нас – меня, Ромиара и Елрех? Да и что меняет такое знание о ней? Почему Дарок решил показательно хвастаться этим в такое время?

Миры в пустоте… Асфи называла ее невесомостью, хоть миры и висят в ней. Миры в темноте, хоть и сияют так ярко, что мы способны их увидеть. Асфи говорила, что они, очень тяжелые, неподъемные, легко крутятся вокруг друг друга.

«Как в танце?» – спросил я. И она засмеялась: «Как в танце, Кейел. Как в танце… А может, и впрямь вытанцовывают друг перед другом?»

Она задумывается по‑разному… Когда думает над глупым предположением, закусывает губу, сдерживая улыбку. Думая о серьезном, хмурится и обязательно один раз вздыхает глубоко. Когда обдумывает, как что‑то объяснить мне, что касается мироустройства, поднимает голову, подставляя взору тонкую шею, и поворачивает голову в сторону. Я прижал пальцы к губам, надеясь запомнить особенные поцелуи. Повторятся ли они еще? Услышу ли я еще раз от Асфи, как ей нравятся мои глаза? Смогу ли сжать ее руку?

Ощутив прилив ужаса, отпрянул от камня и едва не вскочил. Застыв на корточках, упираясь ладонью в священный камень, опомнился. Нельзя следовать за ней. Она ведь написала об этом в письме. Нельзя… Все, что остается мне, – ждать.

Опустился на землю обратно. Поднял упавший топор и опять прислонил к ноге так, чтобы в любой момент запросто дотянуться до него. Затылком вжался в прохладный камень и закрыл глаза. Я дождусь ее.

Асфи

Как бы я ни спешила, но добраться к региону Ящеров удалось только к закату. Роща горела в алом горизонте. Ветер поцеловал в лицо и потрепал волосы сразу же, как только Исшафи и Итъял бесшумно отпустили меня из своих объятий в центр священного кольца. Я улыбнулась. Не спеша обуваться, стиснула в руке сапоги и направилась в сторону лагеря. Если ребята меня послушали, то там уже никого не найду, и можно будет отправляться в Древний лес.

Вздрогнула, когда краем глаза разглядела странный выступ у камня. Очень неестественный. В секунду выпустила сапоги из руки и обнажила кинжал. Набрала полную грудь воздуха, в любой момент готовясь позвать Ксанджей, но рассмотрела наконец, что это был за выступ.

Кейел, услышав, падение сапог, тоже встрепенулся и схватился за топор. Поднял на меня глаза и застыл. Ветер обдувал суровое лицо, играл русыми прядями, выпавшими из хвоста. Взор зелено‑карих глаз настораживал. Откуда столько обиды и ненависти?

Нахлынул страх. Я бросила взгляд в сторону лагеря и едва не задохнулась.

– Что случилось? На вас кто‑то напал? Кто? – Стоять на месте удавалось с трудом, а Кейел как назло молчал. – Кейел, где остальные?! Что случилось?

Хриплый смех пришиб к земле. Ноги налились свинцом, всю меня охватила оторопь. Что смешного?

А Кейел продолжал смеяться. Хохотал хоть и негромко, но все равно походил на безумца. Навалился на камень спиной, налег на него затылком и смеялся. Вот только глаза оставались холодными, колкими. И холод по‑прежнему отдавал то ли ненавистью, то ли обидой.

Кейел оборвал смех так же внезапно, как и начал его. Выдохнул шумно и опустил плечи будто под тонной усталости. Опять посмотрел на меня, не особо поворачивая ко мне головы. Словно искоса оценивал.

– Кейел, все в порядке?

Он кивнул. Наконец‑то… Хоть что‑то подающее признаки разума.

Бросив топор, поднялся. Через два шага обнял меня и, словно обессилев в ногах, сполз вниз. Стоя на коленях, прижался щекой к моему животу и крепче обнял за талию. Я сглотнула колючий комок. В носу защипало, к глазам подступили слезы. Руки сами потянулись к его голове. Лоскут ткани, которым Кейел подвязывал волосы, легко слетел. И я с удовольствием распустила хвост, запутала пальцы в волосах. Затянувшееся молчание резало по сердцу.

– Кейел, пожалуйста, скажи что‑нибудь.

Он продлил муки несколько секунд, а потом сказал глухо:

– Я ждал тебя.

В регионе Ящеров мы задержались. Асфи каким‑то образом умудрилась вымазать ноги в грязи. Да и руки… Пока раскапывала сундук с ключом и куском карты. Из‑за ее рук пришлось еще раз мыться и мне – вся шея и волосы после этой грязи воняли падалью. Но я лишь радовался заминке. Мы пробыли у ручья до самой Луны, после отошли от прохладной низины подальше. А к священному кольцу отправились вовсе с рассветом.