– Но я ведь пошла.

– Потому что с тобой были Вольные, – с насмешкой напомнил Роми.

По спине пробежался холодок, в мыслях всплыл давний разговор с Елрех – мое предположение о том, что я лишняя в Фадрагосе. Возможно, Ив и стала бы тем исследователем, которая из‑за ненависти к балкорам, стала бы изучать их, как только в регион Цветущего плато пришла бы весть от северян, что эта раса жива и готова помогать в поимке ведьмы. Я тряхнула головой и прочистила горло.

Кейел тяжело вздохнул и рассудил:

– В таком случае искателя должна вести острая необходимость. Как у нас.

Елрех хохотнула, снова прижимаясь щекой к плечу Роми.

– Многие храбрецы рискуют жизнью ради самой сокровищницы, но вот рисковать жизнью ради разгадки – это надо быть фанатиком.

– Не будем гадать о мотивах выдуманного искателя, – покачивая головой, сказал Кейел. – Допустим, он бы справился со всеми загадками, но в правильном порядке. С каждой подсказкой, ему становилось бы труднее и труднее, но зная легенды и истории, справился бы без особого риска.

– В регионе Ночной смерти искал бы тайник днем, – предположила Ив, – а на ночь уходил из региона.

– А на острове в Лавовом озере спрятано священное кольцо, – заметила я. – Наверняка о нем есть упоминания в каких‑то легендах. Их так много.

На Земле их точно не меньше…

Елрех, с сожалением глянув на меня, тихо произнесла:

– И только Холмы грез стали бы слишком серьезным испытанием для искателя.

– Последний шанс опомниться. – Кейел оторвал травинку и, прокручивая ее в пальцах, виновато опустил голову. – Сокровищницу охраняют бессмертные стражи. Встреча с ними – верная смерть.

Наступила гнетущая тишина, которую нарушал лишь треск костра. Я поежилась, стараясь не думать об этих стражах. Слишком рано бояться эту проблему, мы еще не отыскали саму сокровищницу.

– Все хорошо, но круг бы все равно замкнулся. – Мой голос прозвучал слишком звонко.

Ив вздрогнула, вырвавшись из глубокой мысли, а Елрех и Роми синхронно отстранились друг от друга. И только Кейел, оставаясь неподвижным, произнес:

– Или нет. Мы начали неправильно…

– И что теперь предлагаешь делать? – казалось, Ив возмутилась насупившись. – Начать изучать все снова и постепенно? Где нам взять записи о рассате, сошедшем с ума? Даже на севере мы изгои…

Не показалось…

– Нет! – Вскинув голову, прервал Кейел. – Я к тому и вел, что не нужно искать все подсказки, чтобы найти сокровищницу. Должно хватить двух! Одна из этого круга, – покосился на меня, – а вторая – тайна Аклен’Ил. Это связано со смертью Аклена! Мы упускаем что‑то на видном месте! Все остальное нужно только для поиска ключей.

Я зажмурилась и глубоко вдохнула – очередной вечер пройдет в жарком споре. И мы так ни к чему и не придем… Не желая больше участвовать в дебатах, я потянулась к карте. Никто из ребят не знал, как добраться к Утерянному святилищу, когда меня буквально захватила эта идея. Именно поэтому я в который раз хотела посмотреть все, что связано с Ил, и понять, как же Ликвир вытащил ее из‑за Смерти драконов.

Запястье что‑то пощекотало, и я, готовясь стряхнуть какое‑нибудь насекомое, глянула на него. Дешевые вещи от походного образа жизни быстро изнашивались – нитки торчали из манжета, касаясь кожи. Положив карту перед собой, я вытянула самую длинную, а затем осмотрела низ рубашки – та же ситуация. Ив снова повысила голос в споре, доказывая, что искать надо не в подсказках, а за их пределами – то есть в истории мира, и я запрокинула голову, сдерживая стон. Мгновенно выцепила взглядом самое яркое созвездие, которое напоминало морского конька. Мысленно соединила звезды нитью, а в голове возникла новая идея. Мы всегда рассматривали фрагменты карт, как дополнение к подсказкам, а если все наоборот?

Вытягивая одну нитку из рубашки, я вспоминала порядок для поиска подсказок, который предложил Кейел. Пересела удобнее, призвала Охарс и растянула первую нитку от пометки Н к АИ, затем вторую нить к Э, следом к Лс, к Лб, и наконец – к Р.

– Ерунда, – пробормотала я. Мой голос утонул в гуле голосов ребят.

И если Кейел прав, то почему бы Энраилл и не назваться в том же порядке, в каком лучше искать тайники? Потому что не звучит?..

Энраилл… Они могли назваться иначе, но выбрали это звучание. Я снова затаила дыхание, но особой надежды к успеху не питала. Теперь я протянула нитки в порядке очередности заглавных букв общего имени. Сердце ухнуло, голова закружилась. Дрожащими руками я снова поправила ниточки, убеждая себя, что положила их ровно.

Выдохнула:

– Да ладно…

И только зрячий дракон видит тернистый путь, проложенный собственной смертью.

Упираясь кулаками в землю, я отстранилась от карты и часто заморгала. Может, совпадение? Единственная точка пересечения приходилась ровно на дракона. На ядовитого дракона, который много лет назад умер от пламени огненного собрата. Перо, напоминающее павлинье… У него на спине целое гнездо этих ядовитых птиц! Мы проходили мимо него несколько раз, и я каждый раз рассматривала этих пернатых!

– Кейел, – позвала я.

Хоть он и был увлечен беседой, но голову повернул ко мне сразу же. С волнением осмотрел меня и нахмурился. Я кивнула на карту.

– Пожалуйста, скажи, что мне не чудится.

Через несколько секунд вокруг стало слишком тесно. Я вжала голову в плечи и старалась не злиться на мудрецов. Почему‑то именно злость просыпалась от понимания, что все настолько просто.

– Сколько раз на день кто‑то проходит мимо него? – выцедила я сквозь зубы.

Елрех тихо проговорила:

– Куда бы он ни повернулся, Солнце для него везде умирало. Он умирал в огне.

– Он просто умирал, – твердо поправил Кейел, ерзая у меня за спиной. – Этого уже достаточно.

– Аклен и Ил превратились в драконов, и она пролила на него огненные слезы, а затем разбилась. – Ив поежилась и, отодвинувшись от карты, обняла себя. – И они оба оставили память о себе.

– Линсира звала Аклена братом, – добавил Кейел, обдавая дыханием мое ухо.

Роми фыркнул с насмешкой и, едва не ударив меня рогом, покачал головой.

– Осталось выяснить, в какую смерть нам предстоит погрузиться.

– Чертовы птицы у него на хребте! – никак не могла успокоиться я. – Почему в подсказке говорится, что они неживые?

У меня отобрали семью и будущее, имя опорочили, гордость разбили. Я топталась на осколках, пока не привыкла к боли. Пока не отреклась от всего, что любила в себе. И потеряв все, обрела путь к вере. К самой сильной вере, какую только можно придумать. Мое прошлое отняли, но подарили тайну, а в ней – знания. Я несу ее в своем сердце. В нужное время я разобью его, чтобы освободить тайну и подарить знания достойному.

– Каменный булыжник! – полушепотом обозвала я ядовитого дракона и даже хотела пнуть по большой лапе, но удержалась.

Отвратительное поведение рождалось злостью. Вот только причина самой злости крылась не в хитрости мудрецов, не в Аклене, позволившем сжечь себя, и не в ребятах, с энтузиазмом набросившихся на след сокровищницы. Или все же в последнем… Я посмотрела на Кейела, и страх накатил с новой силой, разжигая безумный гнев на себя, на Фадрагос, на Землю – на всю жизнь. Кейел пристально разглядывал морду дракона, и я боялась, что он вот‑вот найдет очередной ключ к сокровищнице.

– Птицы ненастоящие, – оглушил меня Роми, приближаясь к Кейелу. – Воздух сквозь них проходит без труда. – И насмешливо протянул, размахивая хвостом: – На хребте жизнь завораживающая, да неживая…

– Любуешься ею, но лишний раз не приближаешься, – подхватил Кейел, убирая волосы за уши. – И только глубже заглянув, ответ на свой вопрос отыщешь. Надо осмотреть гнездо.

Сердце забилось чаще, а комок в горле стал горчить сильнее. Ну вот и еще один шаг в верном направлении…