Хотелось быть полезной обществу настолько, чтобы мой вклад был неоспорим. Поэтому я сразу же вспомнила о политиках, но так же быстро, как и вспомнила, отмахнулась от идеи – много слов, мало дела. Пришлось идти от обратного. Однако те, кто много делает, но мало говорит, как правило приносят больше пользы тем, кто много говорит. Пользу же хотелось приносить с умом и в основном тем, кто много делает. Варианты, конечно, отыскались, но идти по стопам мамы желания не возникало, да и не все там так просто, как кажется на первый взгляд. Вспомнив о клинической анатомии, приуныла… Медицина слишком трудна для меня.

Возникла необходимость проветрить голову.

Это была первая прогулка за долгое время. Теплый ветер кружил голову, солнце ослепляло, птичий щебет долетал до слуха сквозь беспрерывный шум двигателей машин. На крыльце продуктового магазина я увидела молодого парня в инвалидной коляске и по неясной причине ощутила укол вины, будто причастна к его скованной жизни. Парень крутился вокруг крутого пандуса и все никак не рисковал на него заехать. Однако ему помог добрый мужчина. В магазине я перекладывала купленные продукты из корзины в пакет. Краем глаза снова заметила парня в коляске, проследила за ним, и взгляд невольно зацепился за стеклянный ящик, прибитый на стене у выхода и забитый деньгами. Религия. Чем не польза? Верить в хорошее – всегда полезно. А полезно ли быть монахиней?

Обдумывая эту мысль, я вышла на улицу и увидела, как парню снова помогли съехать по крыльцу. Какой идиот организовывал этот пандус? Я запрокинула голову и заметила на фоне неба золотистый купол с крестом. Нахмурилась и оглянулась на магазин.

А что если установить рядом с церковными ящичками такие же, но для помощи инвалидам? Потом построить пандусы удобнее, а в трудных участках установить маленькие подъемники. Как много людей… Закусила губу, не озвучив мысль до конца даже в голове. Тебе ли не знать о конкуренции, Аня? Купала так же, как и пандусы, возводят не бесплатно. Да и ящички явно надо согласовывать с администрацией… магазина, района или города?

Заозиралась и постаралась дышать так, как если бы только что невидимые оковы не стали толще. Задача выбрать полезную профессию для общества, не утратив при этом саму себя и не ограничив собственные стремления, стала такой же эфемерной, как и личная яхта.

Но над яхтой еще можно подумать.

Бесполезная на первый взгляд прогулка все же помогла. Я хотя бы точно поняла, что не могу больше усидеть дома, что четыре стены давят на меня и угнетают. Жить все еще хотелось. И хотелось жить счастливо, даже если без Кейела.

Я позвонила в бассейн, но все дорожки, как назло, были расписаны на несколько дней вперед. Увидев в окне зеленую крону высокой березы, улыбнулась одними уголками губ. Через несколько мгновений онлайн‑карта открывала передо мной всю окрестность города. Спустя двадцать минут я изучала туристические форумы. Еще через десять минут переписывала маршрут до отдаленного леса, в котором спрятано небольшое озеро. Именно то, что нужно, чтобы хоть как‑то поубавить тоску.

Выходя из подъезда заметила, как к дому подъехала полицейская машина. Опять? Нет, ребят, я не в настроении, а от вас и впрямь иногда полезно прятаться.

Натянув капюшон плотной байки на голову, я повернула в другую сторону. Под палящим солнцем закрытая одежда быстро разогрелась, и хотелось раздеться хотя бы до майки. На углу универмага встала в густую тень и запихнула байку в большой рюкзак. В магазине прикупила сухарей и воды, после чего побрела к остановке. По дороге сбросила Егору сообщение о своих планах и координатах, где буду находиться. Родным и без того сильно досталось по моей вине, и волновать их лишний раз не хотелось.

Душная маршрутка вовремя доставила меня на железнодорожный вокзал. В полупустой электричке я заняла свободное место у окна и всю дорогу наслаждалась быстрым мельканием природного пейзажа. Он позволял мне легче вспоминать любимые зелено‑карие глаза. И в какой‑то момент показалось, что если я поверну голову, то увижу рядом с собой Кейела. Он усмехнется, убирая русую прядь за ухо. Потом возьмет меня за руку и хриплым голосом участливо поинтересуется: «Устала, Аня? Может, пить хочешь?».

Я улыбнулась, буквально чувствуя его присутствие возле себя. Ощутила прикосновение к плечу и дыхание на коже. Но поезд въехал под мост, и потемневшее стекло показало мне горькую правду. За спиной было пусто.

От одинокой остановки, походившей на сарай, я направилась южнее. Двигалась по обочине пока не приметила широкую колею, уводящую в лес. Свернула на нее, скрываясь от палящих лучей солнца. Приостановилась и, обернувшись к тихой дороге, втянула носом едва уловимый запах хвои и дорожной пыли. Над раскаленным асфальтом поднималось марево. Несколько ласточек промчались низко над ним и снова взмыли к небу. Я улыбнулась широко и прислушалась. Лес жил. Стучал, клекотал, заливался трелью и щебетом, жужжал и звенел.

Лес жил. И я оживала вместе с ним.

Несмотря на зной и полное отсутствие ветра, я натянула на себя байку, застегнула ее и накинула капюшон. Путь предстоял неблизкий и, как обещали ребята в своих рассказах на форуме, путь предстоял непростым – через овраги, заросли орешника, вброд через реку и дальше…

Путь оказался длинным и прекрасным. Я наслаждалась запахами лесных трав и цветов, видами малинников, орешников, грибных полян и звуками, неумолкающими, яркими и отчетливыми. Солнечный свет пробивался сквозь густую листву, прогревал мягкую почву, освещал холмики, покрытые сочной зеленью кислицы, а в других местах – подоспевшей земляникой. Где‑то встречались участки сырые, куда не могло добраться солнце, но и там, проваливаясь во влажный мох по щиколотку, я отдыхала душой. Немного портил атмосферу шум поезда, добирающейся так далеко от железной дороги. Еще часто ее нарушали просеки и ЛЭП, а последние к тому же гудели, чем очень нервировали.

Время подсказывало, что в лесу мне предстоит заночевать. Но я только обрадовалась таким мыслям, даже если ночевать придется на голой земле.

К озеру я вышла утомленная дорогой, но в приподнятом настроении. Разглядывая темную водную гладь, улыбалась. В отдалении за спиной вновь почудилось присутствие Кейела. Нет, Аня, нельзя верить обманчивым ощущениям. Но все‑таки Вольный – не выдумка. Не плод воображения. Что он делает сейчас? Вот прямо сейчас. Идет по тропе, обозначенной красными лентами? А может, разделывает дичь, пойманную Тоджем. Или выслеживает тех, кто был замечен в поиске сокровищницы…

Опустив рюкзак на землю, я сбросила капюшон и приблизилась к высокой сосне, покрытой мхом. Прислонилась к стволу, погладила шершавую поверхность. Закрыв глаза, прижалась щекой и вдохнула терпкий, горьковатый аромат древесины и хвои. Представила, как Кейел прямо сейчас осторожно ступает в лесу Фадрагоса, прикасается рукой в перчатке к стволу дерева, высматривая тропинку или Мивенталь, принявших облик какого‑нибудь зверя. В груди потеплело, а границы между мирами, казалось, истончались, стерлись.

С трепетной надеждой и верой в придуманную сказку я открыла глаза, но ничего вокруг не изменилось. Издали вновь донесся звук поезда, окончательно возвращая меня в твердую, непоколебимую реальность. Я отошла от дерева, стянула с себя байку. Вскоре разделась догола и надела самую длинную рубашку, которую только смогла найти в своем шкафу. Кажется, она принадлежала Жене. Но сейчас для меня не имело значения, чья она, лишь бы только не пахла чужим одеколоном. Кондиционер для белья не так раздражал, да и тина быстро отвоюет первенство в запахах.

У пологого берега вода была теплой и прозрачной, пока я не потревожила ил. Его чернота спрятала ноги и ближайшие водоросли. Я осторожнее шагнула по дну, надеясь, что до этого озера не добрались недобросовестные туристы, разбрасывающие битое стекло и мусор. Поранить ноги не хотелось бы. Дальше от берега вода холодела, перехватывала дыхание и студила пальцы. За тепло пришлось сражаться и плыть активнее. Вскоре я разогрелась и забылась, плескаясь и ныряя неглубоко. Забылась настолько, что воспоминания о жизни в Фадрагосе застилали реальность. Я брызгалась и, улыбаясь широко, беззвучно плакала. Когда‑то Кейел затянул меня в дело с Красной Осокой и на лесном озере затащил меня в воду. Безумный парень заигрывал со мной, резко переводя темы от убийства девчонок к симпатии ко мне. О чем он говорил?