– Тут была иллюзия, а под ней… наверное, артефакт. Сейчас не разобраться, все расплавилось. Даже иллюзия исчезла.

Я улыбнулась шире и, закрыв глаза, положила затылок на крепкое плечо Кейела. Кем бы ни оказался наш враг и какие бы планы ни вынашивал, меня на жертвенном алтаре он не увидит, а значит, и Кейела тоже.

Нам понадобилось еще некоторое время, чтобы просто посидеть, прислонившись спинами к стенам, и поболтать на отстраненные темы. Хотелось сбросить напряжение и набраться моральных сил для дальнейшего пути. Елрех и Роми сидели напротив, взявшись за руки и играя пальцами. Ив расположилась рядом с ними и переплетала длинную черную косу. Кейел развалился полулежа возле меня, подложив под себя наши сумки и куртки, и в каком‑то только ему известном ритме тихонько постукивал острием кинжала по полу.

– Эй, глупая человечка, – с улыбкой обратился ко мне Роми. – Почему ты никому не рассказала, что я почти убил тебя?

– Ты пытался ее убить?! – Глаза Ив расширились, а Охарс шарахнулись от нее, будто испугались громкого голоса.

Елрех тяжело вздохнула и, удобнее устраивая голову на плече супруга, осуждающе пробормотала что‑то на непонятном языке.

– Когда такое было? – поинтересовался Кейел, устремляя хмурый взор на Роми и ударяя кинжалом сильнее, быстрее, звонче.

– Не переживай, неправильный человек, – склоняя голову набок, ответил рогатый. – Давно. Во время нашего с ней знакомства, и ту царапину ты увидел.

– А, – коротко отметился Кейел и снова потерял интерес к беседе.

Я хмыкнула и произнесла первую чушь, которая пришла в голову:

– Может, у меня нашелся бы поклонник, который захотел отомстить, а я подозревала, что мне понадобится кто‑то на замену младшему брату. Правда, не обессудь, он умнее тебя. – И раскачивая ногой из стороны сторону признала негромко. – Хоть ты и умница.

Через несколько минут я сдавала Елрех ее возлюбленного:

– Сначала он сравнил тебя с пауком, а потом меня с червями. – Почесала нос и добавила: – Или, наоборот: сначала меня, а потом тебя.

– И ты смеешь жаловаться ей на меня после того, как хотела ее опоить зельем щедрости? Там была доза, способная разорить самого жадного эльфа.

Кейел, продолжая смотреть на кинжал, расплылся в широкой улыбке, а потом хохотнул.

– А ты так и не отдал ничего из обещанного, – обиженно протянула Елрех, глядя на него.

Он и вовсе расхохотался, запрокидывая голову. Его задорный смех разнесся по всему коридору, и стал заражать меня, но Роми поддержал смех первым. Вскоре мы все вытирали слезы от необъяснимого хохота, который долго не могли остановить. Казалось, еще немного – и я разрыдаюсь из‑за него.

– Пора, – выдохнул Кейел с прежней улыбкой и стал подниматься.

Веселье как рукой сняло.

«Пора» – короткое слово, а внутри перевернуло все вверх дном.

– Пора, – тихо согласилась я, вкладывая руку в раскрытую ладонь Кейела и пряча от него глаза. – Пора.

Длинный коридор пугал, несмотря на то, что мы уже много раз убедились – ловушки уничтожены. Бесконечная вереница драконьих голов безмолвно взирала на нас, раскрыв пасти. В полумраке они казались настоящими, грозными и… немного печальными. Я следовала за Кейелом, с трудом сдерживая желания: хотелось обнять его, признаться во всем, извиниться, объясниться, принять решение обо всем совместно. Хотелось спасти его и остаться с ним.

Мы всего лишь чьи‑то жертвы. Мои родители не заслуживают смерти ребенка. Я не заслуживаю этой жизни.

Сама все испортила.

– Опять? – выдохнул Роми.

Перед нами выросла новая дверь, но уже железная и, как полагается, покрытая ржавчиной и паутиной. Замка на ней не было, а вот надпись была – выбитая прямо на двери. Только она и небольшой участок вокруг блестели, нетронутые временем.

Ив подошла к двери ближе, подозвала Охарс и медленно прочла:

– Отчаявшийся, очисти мысли. Огонь потухнет, свет погаснет, духи оставят тебя – и ты умрешь в бессмертии.

Я шумно вздохнула и прокомментировала:

– А тот, кто эти записки писал, умеет воодушевлять. Наверное, с этой задачей мудрецы дали полную свободу Эриэлю.

Кейел вытащил кинжал и потянулся к громоздкому кольцу, прикованному вместо ручки.

– Надо открывать осторожно, – напомнил Роми, вытаскивая ядовитый дротик и поспешно разворачивая тряпку, в которой бережно хранил его.

Я призвала Айссию, готовясь поддержать Кейела в любую секунду, и затаив дыхание следила за ним. Он прикоснулся к двери и замер – ничего не произошло. Подковырнув заржавевшее кольцо острием, с пронзительным скрипом отогнул его и потянул на себя – дверь заскрипела тягуче, низко, подалась туго; с петель посыпалась ржавчина. Роми молча приблизился к Кейелу и помог открыть ее. Из помещения струился тусклый, холодный свет, словно за высоким, каменным порогом стояла лунная ночь. Дохнуло холодом и чем‑то мерзким, но сильное отвращение вызвал не незнакомый горьковатый запах, а пугающе неестественная атмосфера внутри. А добила все знакомая потеря сил, будто мы ступали на мертвую землю.

– Ведьмовской камень? – предположила я, замечая, как мгновенно исчезают Охарс, едва касаясь невидимой границы.

– Он, – полушепотом ответила Ив, переступая порог вслед за мной.

Камень в таком свете походил на бугристую сталь, делая комнату еще холоднее и словно стерильнее. Если бы только из стен не выпирали искривленные ветки неизвестного минерала, я бы подумала, что оказалась в большом холодильнике. Видимо, тут он светился постоянно, но белый свет был настолько приглушенным, что казался серым.

Не останавливаясь, я оглянулась на Елрех и получила скверные подтверждения догадкам. Все это время она зачем‑то несла злосчастный факел, но стоило ей только переступить с ним порог, как пламя погасло, будто на него надели невидимый колпак.

На макушке шевельнулись волосы, и я вздрогнула, едва не вскрикивая. Отпрянула в сторону, вскинула голову и, приложив ладонь к груди, медленно выдохнула.

Всего лишь тонкий отросток минерала…

Сердце колотилось, а во рту пересохло. Жуткая комната. Или зал? Мы находились на освещенной территории широкой комнаты, вторая половина которой была поглощена непроглядной темнотой. Почему‑то она казалась живой – протяни руку, и она крепко схватится за нее, а затем утащит всю тебя.

– Наллеран, – проговорил Роми. – Без сомнений, это она.

Я посмотрела в его сторону. Они с Кейелом стояли у каменной плиты, с огромным полотном текста и какими‑то схемами.

– Что это? – спросила я, осмелившись говорить громче.

– Игра, – ответила Ив.

– Я слышала о ней лишь раз, – проговорила Елрех и поморщилась, пристальней разглядывая бесполезный факел. – Бабуля рассказывала скучную легенду о васовергах, и там говорилось, что наллеран изобрели рабы. Хотели хоть как‑то скрасить свободное время взаперти, а заодно выучить драконий язык.

– Почему именно его? – полюбопытствовала я, просматривая пол перед густой темнотой. – Могли бы выучить сразу общий.

– В то время он и был общим, – ответила Ив, читая текст на плите, – потом все поменялось. А игра была настолько скучной, что ее не стали развивать. Сейчас о ней только помнят, и то далеко не все.

На ровном полу тянулось длинное углубление, словно стартовая линия. Сразу за ним начинались квадратные плитки, размером полметра на полметра. Я прошлась вдоль, отмечая, что только на пяти плитках, разделенных между собой равным промежутком, есть узоры. Казалось, напротив, всего лишь в метре от них, в темноте что‑то зловеще поблескивало. И чем дольше я всматривалась в темноту, тем стремительней усиливалось это чувство. Холодок пробежался вдоль позвоночника, и я на негнущихся ногах отступила. Интуиция вопила об опасности, а исходящий холод от мрака пробирал до костей.

Я же Вестница. Даже на морозе мне достаточно было разуться, чтобы холод превращался в прохладу, а тут… Тут холод другой природы – ни живой, ни мертвый.

– Нам придется сыграть в нее. И судя по тому, что тут написано, нам нельзя ошибаться, – мрачно озвучил приговор Кейел, поглаживая ладонью древние тексты.