Успокоится, не тронет. Не должен…

Бумага зашелестела, когда я склонила ее к огню. Свет упал на желтоватую поверхность. Символы общего языка с трудом, но стали приобретать смысл.

«Пусть духи будут благосклонны к Вам, Асфирель!

С того момента, как Вы впервые покинули наш дом, нам была известна Ваша цель. Естественно, мы догадываемся и о причинах Вашего побега из региона Цветущего плато. Вольный неспроста сбросил Вас в реку Истины, и нам жаль, что мы не предусмотрели такой плачевный для нас всех исход. Не буду лукавить, в последнюю очередь мы хотим помочь Вам. Единство опасно для Фадрагоса, не осуждайте нас. Маленькая жертва или целый мир. Что бы Вы сами выбрали? Однако мы пойдем навстречу, Асфирель. Когда найдете Сердце времени, если найдете, обязательно воспользуйтесь им. Не смейте передумать.

Мы казним Вас, если встретим вновь. Возвращайтесь домой, туда, где Вас ценят и любят. И не забывайте, Сердце времени одному существу можно использовать лишь однажды.

С почтением, Нелтор»

Я прочла письмо дважды, а затем выбросила в камин. Волтуар будто только этого и ждал, сразу приблизился и присел возле меня. Потянулся к моему подбородку, блеснув коготками.

– Ты стала красивее, – произнес, разглядывая лицо.

А он ничуть не изменился…

Я перехватила его напряженную руку, сжала пальцы и собиралась извиниться, но он опередил, будто боялся услышать, что собираюсь уйти. Как выдержать рядом с ним хотя бы пару минут, если душа рвется к другому?

– Ты разбила вазу.

– Простите, почтенный, я не хотела.

– Я запретил убирать ее. Ты оставила мне два осколка на память. Если их соединить, то сколов совсем не видно.

Это не мы. Это я и Кейел…

– Каждый рассвет в твою комнату приносят свежие цветы и новые книги. Ты не разлюбила читать? – Он подсел ближе и потянулся к моему лицу второй рукой, и я не стала останавливать. Гладил скулу, надавливал на губы и без перерыва продолжал рассказывать, будто боялся, что я воспользуюсь и крохотной заминкой: – Цветы в твоем кабинете поливаю сам. Они выросли. И, Асфирель, я не привык просить прощения, но так получилось, что я сломал полку. Хотел сменить деревянные статуэтки золотыми, и полка не выдержала. Прости.

– Почтенный…

– Тише. – Накрыл губы пальцем, вдохнул коротко и произнес: – Дариэль скучает по тебе. Ты не забыла ее? Свою служанку.

– Она не моя, – прошептала виновато улыбаясь. – Мне лучше уйти.

Его руки дрогнули, а голос зазвучал громче:

– Я надеялся, ты расскажешь мне о своих рисунках. Каждый рассвет рассматриваю их и так не разгадал, что ты изобразила. Какое‑то таинство?

– Это мой мир.

– Твой мир… – Опустил голову, но почти сразу опять стал блуждать по мне взглядом. – Расскажи о своем мире, Асфирель.

– Я не могу.

Меня залихорадило, хоть от камина и исходил жар. Воспоминания о дворце становились все более яркими. И та ночь, переполненная криками, возвращалась…

– Можешь.

– Вы говорили, что мои правила остались в моем мире. Я не хочу вспоминать о нем.

– Запомнила, – нахмурившись, протянул. – Обиделась?

– Нет, – поспешно заверила, но он не поверил.

– Прости меня, Асфирель, – судорожно вздохнул, натянуто улыбаясь.

А я поняла, что он на грани. Не убьет. Возможно, не изнасилует, но увезет. Голову даю на отсечение, что сделает все возможное, чтобы забрать меня сегодня же! Съежилась, прогоняя крики девочек из освеженной памяти. Увезет. Усадит в золотую клетку… Не хочу. Я лучше умру. Кеша… Жива ли глупая птица?

– Помнишь, мы с тобой… Я могу снова читать тебе каждый день, а если захочешь, научу многим языкам.

Тыльной стороной ладони погладил мою щеку. Я невольно отшатнулась и прошептала:

– Извините, почтенный, мне лучше уйти.

Не дожидаясь, когда снова заговорит, вскочила. Волтуар быстро поднялся следом, интересуясь:

– Опять к Вольному?

– При чем тут он? – Поежилась, потерла руками плечи. – Я просто…

– Хорошо подумай, прежде чем…

– Я не вру! – Сжала кулаки и со вскипевшей мигом злостью призналась: – Мы с ним не вместе!

– Вот как. – Волтуар шагнул ко мне смелее, потер мои плечи. Решил, что замерзла? – Однако мне угрожал. Говорил: пока жив, не позволит приблизиться к тебе.

Я хотела отступить, но замерла. Нахмурилась.

– Когда?

– Не так давно, – Волтуар отвечал без раздумий. Пропускал локоны волос, выбившихся из прически, между пальцев. – Меньше периода назад, как раз перед полнолунием. Помнишь? Я тогда надеялся, что ты пришла с ним.

– Да, помню, – соврала кивнув. Перед полнолунием? Это перед свадьбой Роми и Елрех? Тогда Кейел уходил к поселению с разведкой и за новостями и отказывался брать меня с собой. – Просто решила, что вы виделись уже на севере. Не думала, что тогда он угрожал.

– Ты не знаешь? – Волтуар положил руки на талию и притянул меня к себе. Выдохнул в висок. Я плотно сомкнула губы, позволяя ненужному теплу согревать. – Полагал, что он посоветовался с тобой.

– Нет.

– Асфирель, когда мы найдем настоящую ведьму, с тебя снимут подозрения. Потом возвращайся ко мне, и я заберу тебя подальше ото всех опасностей.

– Это Кейел придумал?

– Я долго злился, что не я.

– Мне пора, – попробовала убрать его руки, но он прижал к себе теснее.

Освободил лишь одну руку, да и той мгновенно подцепил подбородок коготком. Приподнял.

– Постой, – попросил и склонился ниже. Змеиные глаза приближались. – Я не знаю, почему не поцеловал тебя тогда. Всего один поцелуй, Асфирель.

Я облизала губы, вспоминая поцелуи Кейела. Когда в последний раз мы с ним целовались? Почему сегодня не пришел? Хотел, как лучше для меня. Дурак.

Дыхание Волтуара коснулось губ, но я отклонилась отворачиваясь. Воспользовавшись замешательством, юркнула из объятий на свободу. Вспоминая о трудном прощание во дворце Цветущего плато, не стала больше задерживаться. Лишь, быстро направляясь к двери, бросила:

– Не все северяне преступники. Многие родились уже тут, с клеймом изгоя. – Открыла дверь и, не смея поднять глаза от пола, опасаясь столкнуться с горем хорошего мужчины, произнесла: – Прощайте, Волтуар.

– Асфирель, подожди…

Выскочила в полумрак коридора и, не обращая внимания на оклики, поспешила к залу. Стража стояла, как и прежде, не двигаясь. Я боялась бежать, но услышав позади: «Асфирель, постой!» – все же бросилась вперед. Вдруг ему помогут, задержат меня. Сердце колотилось в горле, платье путалось в ногах, а сапоги скользили по блестящему камню. Не заметила, как за поворотом из ниши высунулся силуэт. За запястье больно ухватились и потянули в сторону. Я едва не упала, но устояв‑таки размахнулась.

– Не бей! – полушепотом попросил знакомый голос.

– Балкор, черт тебя дери!

– Я помочь хочу!

– Себе помоги, идиот! – громко прошептала, но позволила ему затащить себя в потайной ход.

– Вы долго, – проговорил он в кромешной темноте.

За спиной зашуршал камень, загудел – кажется, задвинулась стена. И до меня наконец дошло, куда и с кем я попала.

– Давай вернемся, Десиен, – промямлила осторожно.

Свет резанул по глазам, факел зачадил.

– Вы как‑то очень долго, человечка, – обернувшись повторил балкор. Его улыбка в тесном каменном коридоре с высоким потолком, под которым слоями висела паутина, пугала еще сильнее. – Я уже разволновался за Кейела. Бедняга не вынес бы, если бы ты…

– Лучше молчи, – посоветовала я.

– Могу обидеть?

– Нет, просто я могу ударить, а ты драться не умеешь.

Он хохотнул и шагнул вперед, попутно проговаривая:

– Заглянем в комнату с верхней одеждой, а потом, так уж и быть, помогу тебе выйти из замка незамеченной. Влюбленный шан’ниэрд все же правитель, а значит, побегает немного и возьмет себя в руки. На глазах общества будет спокоен. Но ты не беспокойся, я его, если что, подбодрю.

– Не стоит, – сильнее разволновалась я.

– Хочешь, чтобы он страдал?