Кивнуть ему? Слишком фривольно…

Опустила голову, комкая в кулаках платье, а затем быстро отступила за колонну. Поблуждала чуть среди гостей, скрываясь в тени портьер, а когда выдалась возможность, снова посмотрела на ложу – Волтуара там не было.

Закусила губу, отгоняя мысли об убийстве балкора. Какую игру он затеял? Неужели так важно для союза регионов моя встреча с Волтуаром?

Белобрысого доходягу отыскала уже в другом конце зала, но подойти не осмелилась. Прислонилась плечом к каменной арке, крутила в руке бокал с водой и ждала, что городской защитник соизволит меня заметить, когда это надо мне, а не ему. Он стоял в окружении нескольких существ. Светловолосые эльф и эльфийка улыбались, общаясь с ним и с темноволосым соггором. С учетом того, как соггор иногда хлопал Десиена по плечу и сжимал, становилось понятно, что они близки. Наверное, это его отец. Но остановила меня не незнакомая троица, а молодая девушка – невероятно красивая эльфийка. Утонченная, хрупкая, будто кукла. Платиновые волосы струились по плечам; синие глаза, в цвет платью, затмевали чистоту хрусталя; полноватые губы алели на молочной коже. Пронзительный взгляд был направлен в пустоту рядом. Она улыбалась этой пустоте, шепталась с ней, иногда смеялась, а ее рука застыла в воздухе, будто покоилась на чьем‑то предплечье. Словно живет в другом мире. Сладком мире грез, волнующем… терпком?

Откуда эта сладость в воздухе?

– Мы никогда с тобой не танцевали.

Встрепенулась от знакомого голоса, выдавила из себя улыбку и обернулась. Волтуар подкрался незаметно, остановился за спиной. Сколько уже дышит со мной одним воздухом? Судя по горящему взгляду змеиных глаз, не надышался.

Отставляя бокал на выступ арки, я тихо ответила:

– Я не умею.

– Тебе и не нужно. Всего лишь доверься.

Он согнул руку в локте, подставляя ладонь. Моя рука дрожала, перчатка неприятно липла к вспотевшей коже, но я вложила пальцы, позволила провести себя через толпу, обращенную вниманием к нам. Чужой правитель никому не давал покоя. А может, метка не моем лице? Сбежавшая любовница так опозорившая любящего правителя. Сколько захватывающих сплетен про нас сочинили?

Рука Волтуара невесомо легла на талию, но тяжестью отпечаталась в груди. Я смотрела на его плечо, не смея заговорить. Он повел. Не трудно… Почти медленный танец в два шага, но больше плавности и размаха в движении. После очередного разворота теплое дыхание пощекотало висок, а я свое затаила. Страшно. Может быть, разыграют политическую интригу, и по каким‑то неизвестным мне законам подарят меня ему. Увезет и опять запрет в стенах белого дворца. Придет ли за мной Кейел снова? Кейел… Сюда вот не пришел. Отдал, как ненужную.

Сама виновата.

* * *

Кейел.

В темноте я споткнулся о ее штаны. Почему бросила их у порога? Невольно улыбнулся от шальной мысли: вдруг швырнула в порыве злости. Мечтатель… Сложил их и оставил на комоде. Растапливая камин, разглядывал бардак в комнате. Хотел к ней. Либо ее ко мне.

Подошел к окну и коснулся склянки с темным содержимым. Погладил стекло, открыл крышку и вдохнул аромат. Хвойный лес зашумел в голове, хмелем отозвался в груди – согрел, промчался еле уловимой слабостью по ногам. Я рывком отставил шампунь и попятился к кухне, едва успокаивая боль под сердцем.

В печи обнаружил тушеное мясо с овощами, но только одну порцию. Пока ел, раздумывал о наставнике.

Быстро появился сегодня в лавке. Следит за мной? Допустим. Если он колдун, то наверняка боится Вольных. У нас на севере руки развязаны, пусть и в меру. К тому же я близок с Десом, а он не отпускает врагов, пока не вытрясет из них все тайны.

Дес… Может ли он призывать Повелителей? Я обещал себе подумать об этом. Несмотря на его заботу о северянах, я вполне могу предположить, что за его фигурой скрывается враг. Он мог измениться за то время, пока меня не было на севере, но ведет он себя в самом деле подозрительно. Не идиот ведь – хитрейший из тех, кого я встречал. Тогда почему глупит?

Дес знал о тайне Аклен’Ил, знал о подсказках и понимал, для чего Аня проходила ритуал. Когда она спрашивала его о вине балкоров, а я сообщил причину, неужели не догадался о том, что Ил была балкоршей? Ведь ни о чем не уточнил, не поинтересовался. А должен был. Аклен и Ил, будучи балкорами, сумели пойти против соггоров. Как, если балкоры связаны клятвой? Она не позволила бы даже отдалиться. Выходит, клятва либо легла не на всю расу, либо эти двое получили эльфийское прощение.

Эриэль – действующий эльф в Энраилл. Не он ли простил эту пару, чтобы они помогали? Если Дес смекнул, почему не поделился мыслями? Допустим, не хочет лишний раз бередить рану, но ведь возможность… Добраться до Эриэля, прижать Энраилл и узнать об эльфийском прощении – разве не то, о чем мечтает каждый балкор?

Я опустил деревянную миску в тазик с водой и потянулся за тряпкой. Обычно посуду мыла Аня… Надо бы приготовить что‑то ей. Вернется под утро уставшая, потом проголодается, а перед дорогой ей надо хорошо поесть.

А вдруг не вернется?

Миска выскользнула из рук, расплескала воду. Жилка забилась на виске, во рту пересохло. Я оперся о стол и закрыл глаза.

* * *

Аня.

За нами наблюдали, нам улыбались, будто приободряли влюбленного шан’ниэрда. Хорошо, что Кейел не пришел. Ему было бы тут трудно. Чувствовал бы себя лишним, ненужным. Хорошо, что не пришел.

Я давила из себя вежливую улыбку, пока Волтуар выводил меня из зала. В полумраке коридора видела неподвижные силуэты стражников; они пугали, тревожили. Нас не останавливали, не задерживали – значит, все тут против меня.

– Мне посоветовали одну комнату. Сказали, что в ней нас никто не побеспокоит.

– Кто посоветовал? – спросила, стараясь отвлечься от волнения собственным голосом.

Неутешительные мысли скакали хаотично. Зачем нам оставаться наедине? Он хочет просто поговорить, узнать о моих делах… Ничего страшного, я не под зельем, и метки любовницы на моем плече тоже нет.

– Балкор. Впервые увидел представителя этой расы. Он оказался весьма любезным и воспитанным.

Я стиснула кулак, вдыхая глубже. Будь проклят, Десиен! Чего же ты хочешь от меня?!

– Асфирель, мне трудно говорить с тобой, – признался Волтуар. – Я не хотел, чтобы между нами пролегла эта пропасть.

Мы свернули к двустворчатой двери, и вошли в полумрак комнаты. Дохнуло теплом, терпкий запах ударил в нос. В камине трещал огонь, а на плитке перед ним блестели амулеты, не позволяющие искрам вырваться – один такой Кейел откуда‑то принес ко мне домой. Набросанные в кучу на полу шкуры не понравились, как и бутылка вина с двумя бокалами. Я отступила обратно к двери, но спиной наткнулась на Волтуара. Он не позволил опомниться – порывисто обнял, прижал к себе, целуя в голову, в скулу, в щеку. Гладил живот, грудь.

– Отпустите! – негромко потребовала вырываясь.

Он будто не услышал. Изголодался, обезумел. Не ощущая моего сопротивления, быстро провел рукой вниз, смял подол платья задирая.

– Волтуар! – крикнула, выкручиваясь и отталкивая его.

Обернувшись, прижала ладонь ко рту. Не ударился, не упал – не пострадал. Камень с души. Он прислонялся спиной к двери и тер лицо, словно старался прийти в себя, успокоиться. Меня колотило, зуб на зуб не попадал. От испуга ли?

Вдохнув шумно, произнесла заикаясь:

– Почтенный, я… я… Не знаю, зачем вы захотели встретиться, но мне лучше уйти!

– Нет, Асфирель, – он резко поднял голову и заверил: – я не наврежу тебе.

– Позвольте выйти, – настояла я.

Замотал головой, суетливо полез за пазуху.

– Подожди, у меня послание для тебя. От мудрецов.

Вытащил письмо и протянул – его руки тоже тряслись, но я постаралась подавить жалость и не думать каково ему. Желая отвлечься, быстрее разломала сургуч и вчиталась в расплывающиеся строки. Не сумев разобраться в словах с первого раза, отошла к камину и опустилась возле него на колени; мягкие шкуры смягчали твердость пола. Прежде чем приступить к чтению, бросила взгляд на Волтуара. Он ходил по комнате, заложив руки за спиной, и иногда тряс рогатой головой, отчего убранные назад короткие волосы, беспорядочно падали на лоб.