Разобраться с артиллерией Левонвилля, сами того не ведая, мне помогли наши предатели, которые за мзду пропускали провиант и снаряды в город. Нам оставалось только перехватить квальтийцев на отрезке пути, между нашим лагерем и городом, и подменить их груз на наш, с испорченными снарядами и едой, от которой гарнизону должно было поплохеть.

Таким образом, в городе оказались снаряды, которые при штурме должны были взорваться в пушках.

– Ладно, но я никак не могу понять, для чего нужно было нам так рисковать? Если от нас ничего не зависело? – продолжал засыпать меня вопросами Дейтич.

– Наша цель заключалась в другом, мы вычисляли предателя, который засел среди нас.

– Ты знал, что нас, ждут…?

– Ага, – кивнул я и подозвал связиста. – Вызови мне штаб…

– Знал и все равно повел нас в эту мясорубку! – не успокаивался Дейтич. – Все сегодняшние смерти на твоих руках!

– Успокойся!

– Успокоиться?! Ведь можно было всего этого избежать!

Раздался щелчок затвора.

– Стоять! – воскликнул один из бойцов. – Ни шагу дальше! Брось ствол!

Обернувшись, я увидел в руках Дейтича направленный на меня пистолет.

– Совсем крыша поехала, рядовой?! – воскликнул я, стараясь не терять самообладание.

– Их кровь на твоих руках!

Грянул выстрел. Дейтич неестественно дернулся и рухнул на землю…

К моему сожалению, предателем оказался лейтенант Баркоф, к которому я успел проникнуться симпатией. Он создал довольно внушительную шпионскую сеть в наших рядах и, даже, умудрился завербовать пару человек в соседних ставках. Баркоф не сопротивлялся. После ареста, почти сразу слил все что мог, в обмен на замену расстрела пожизненной каторгой.

Генрал Анкарт, получив мой рапорт буквально ссал кипятком…

Война между Империей и Союзом длилась больше тридцати лет. За это время к смерти все привыкли настолько, что перестали заморачиваться с погребением павших товарищей. Закопали, погрустили и в бой. Некогда скорбеть – война.

Несмотря на это, я приказал организовать торжественные похороны для павших при взятии города солдат. Контек и Глонцоф, как и другие герои, заслуживали нормальной церемонии.

Их было пятьдесят шесть. Никаких братских могил. Каждому герою, гроб обитый красным бархатом, отдельную яму и могильную плиту из камня. Для этого я велел задействовать всех пленных и столько горожан, сколько потребуется.

Среди погибших оказался Кройчек, тот неприятный тип, который был на побегушках у Борлиса, тогда, я ему чуть заточку в шею не вогнал. После того, как мы с Бором выяснили отношения, я хотел «слить» Кройчека, но здоровяк поручился за него…

Сутки спустя все было готово.

На рассвете, мы собрались за городом, чтобы проститься с героями.

Моросил мелкий дождик. Оркестр местной филармонии играл траурную музыку.

Я вышел к солдатам, чтобы произнести прощальную речь:

– Господа! Мы собрались, чтобы проводить в последний путь наших братьев и сестер по оружию. Сегодня их пятьдесят шесть. Я не знал каждого из них, но это не умоляет их подвига перед Союзом! Вчера, мы взяли город, этот треклятый Кливонвилль, а завтра мы возьмем и Петтинвилль – сердце империи!

По стройным рядам собравшихся пронесся дружный рев.

Я дал отмашку. Оркестр опять заиграл и гробы стали опускать в могилы.

Я, Хэл, Менчич, водитель и двое охранников, на машине возвращались в штаб. За нами следовала еще одна машина с охраной. Хэлкерт считала, что много охраны не бывает.

– Есть известия от Анкарта?

– Да, приказ, соединиться с 6-ой армией и продолжить наступление, – ответил Хэл.

– Жаль, – вздохнул я. Приказ означал, что я должен был поступить под командование генерала Ойва. Он руководил 6-ой. Похоже, моему восхождению пришел конец, даже взятие Кливонвилля не помогло…

И, тут, моё внимание привлекло лицо, старое, сморщенное и до боли знакомое.

– Тормози! – велел я, открывая дверь машины.

Я замер как вкопанный, пытаясь найти среди толпы оборванцев знакомое лицо.

«Неужели показалось?»

– Построить эту рванину! – приказал я.

«Если мне не почудилось, сегодняшний вечер будет не таким уж и скучным».

Вглядываясь в грязные покрытые сажей и кровью лица, мы с Хэлкерт неторопливо шли вдоль строя. Люди были напуганы. Их глаза буквально кричали: «Пощадите!»

– Может, объяснишь, что происходит? – прошептала Хэл.

– Предчувствие… – и тут наши глаза встретились! Та самая старуха, в образе которой, в прошлой жизни приходил ко мне домой тролль Гротт Хмурый вместе с гномом по имени Гектор и подлым волшебником-вором Шебом.

– Ну, привет, – я злобно оскалился и, без лишних прелюдий, врезал Гротту со всей силы. Охнув, бабка рухнула на землю. Стоявшие рядом с ней беженцы, загалдели и отошли насколько им позволили солдаты.

– Керш, ты чего? – Хэл, схватила меня за руку, пытаясь удержать от избиения старухи.

– Отставить! – рявкнул я, отдергивая руку. – Тащите ее в машину! – приказал я, своим охранникам.

Они взяли стонущую бабку под руки, и поволокли к машине.

– Хэл, смотри, чтобы она не сбежала!

– Какими судьбами в наших краях? – спросил я, пододвигая стул поближе к привязанной бабке.

– Я не понимаю, – простонала та.

– Брось, неужели ты все еще думаешь, что сможешь выкрутиться? Зачем ты здесь? Где остальные? Гном? Шеб?

– Меня зовут Арения Олкент, я всю жизнь прожила здесь…

– Гротт, я уже не тот простак, каким был при нашей первой встрече. Ты веришь в судьбу? Я, не верил, пока сегодня не увидел в толпе тебя. Теперь, даже и не знаю. Это либо судьба, либо ты лошара, каких еще не было ни в одном из миров.

– Пощадите, – проскулила бабка.

– Ваш бродь, разрешите? – с этими словами, Хэлкерт отвела меня в сторону. – У тебя крыша едет. Это же обычная старуха.

– Поверь, она совсем не старуха! Я ее знаю.

– Уверен, что тебе не кажется? Я видела и не такое, крыша у бойцов улетает на раз…

– Смотри, – ухмыльнулся я, доставая из кобуры пистолет.

– Нет! – выкрикнула Хэл, но было поздно, мой палец спустил курок.

Прогремел выстрел. Пуля врезалась в ногу старухи, брызнула кровь…

В мгновение ока она превратилась в здоровенную обезьяноподобную тварь, разорвала цепи и с диким ревом бросилась к выходу.

– Твою мать! – округлив глаза, воскликнула Хэлкерт.

«Это что еще за хрень?» – пронеслось у меня в голове.

– Брать живым! – приказал я, взводя затвор на пистолете…

Преграждая дорогу зверю, в проходе возник Борлис с винтовкой в руках.

– Стоять! – рявкнул он.

Обезьяна и ухом не повела. Одним большим прыжком она преодолела разделявшее их расстояние, и обрушалась на Бора. Тот ловко отскочил в сторону, подпрыгнул и отоварил ее прикладом по морде. Брызнула кровь. Животное охнуло, попятилось и растянулось на полу. Миг спустя, зверь уменьшился в размерах, превратившись в невысокого щуплого парня с редкой бороденкой.

– Пощадите, – проскулил он.

– Ты еще кто такой? – удивился я, ожидая увидеть Гротта.

– Дэни.

– Откуда у тебя эта маска?

– Купил у Марти Ван Луна.

– Это еще кто?

– Торгаш…

– Торгаш?

– Да, у него лавка на Крейвине.

Этот Дэни занимался в осажденном городе тем, что по заоблачным ценам продавал еду. Измученные голодом люди несли ему все: золото, бриллианты и драгоценности, ничего не жалели.

– Отпустите меня, и я отдам вам все, что заработал, умоляю вас! – скулил он.

«Заработал», – усмехнулся я про себя. Хороша же работенка – наживаться на страданиях других. Впрочем, почему бы и не взглянуть на его кубышку?

Свой тайник, Дэни устроил в подвале одного из домов, в центре Кливонвилля – туда редко долетали наши снаряды. Дверь в подвал была скрыта от посторонних глаз при помощи магической безделицы, которую он всегда носил при себе: кулон. Взяв его в руку, Дэни что-то прошептал, и в стене появилась дверь.