Так, под его монолог, мы поднялись в лифте на верхний этаж, прошли по длинному коридору и остановились у двери, рядом с которой дежурили два здоровенных охранника из легиона «Z» – особое подразделение гвардии для охраны высокопоставленных персон.

– Мне дальше нельзя, – сказал полковник. – Вызывали только тебя.

Он похлопал меня по плечу и добавил: – Это твой триумф сынок. Удачи.

Я кивнул в ответ, после чего шагнул вперед.

– Стой! Кто идет?! – пробасил один из легионеров.

– Рядовой Кершиф.

Здоровяк кивнул, отошел в сторону и открыл мне дверь.

В учебке самым шикарным местом был кабинет полковника, но по сравнению с генеральским, он был просто сарай. Высокий потолок, шикарная люстра из хрусталя, на стенах деревянные покрытые лаком панели, три огромных окна, чистый ковер на полу, камин, зеркало в полный рост. Диван, рядом с ним стояли два кресла и журнальный столик, на котором были графин с чем-то темным, наверняка бренди, и несколько стопок.

У противоположной от входа стены, рядом с камином, стоял широкий массивный Т- образный стол, за ним сидел генерал, а на стене за его спиной висел огромный портрет генерального секретаря Ангварии.

– Рядовой Кершиф, вашбродь! – отдав честь, доложил я.

– Вот ты каков, бравый боец Кершиф?! – довольно воскликнул генерал, вставая из-за стола. Ему было около пятидесяти, высокий широкоплечий брюнет, с массивным гладковыбритым подбородком, кривым носом, который, ломали не один раз и хитрым цепким взглядом. Над левой бровью у него был шрам. Он разделял бровь на две неравные части, задевал краешек и глаза и тянулся дальше, почти до уха.

Генерал пожал мне руку и пригласил к столу.

– Я намерен сделать тебя кавалером союзного ордена мужества, – сообщил он.

– Это честь для меня, мой генерал.

– Побольше бы нам таких целеустремленных и волевых командиров как ты, тогда, эта проклятая война давно бы закончилась, – он пристально взглянул мне в глаза, поиграл желваками и продолжил: – Но позвал я тебя не за этим. Я хочу отправить тебя командовать 42-й бригадой, которая осаждает Кливонвилль. Непростительно, то, что он еще не взят! Это либо преступная халатность, либо саботаж и в наших рядах завелась крыса! – генерал стукнул по столу кулаком. – Ты возьмешь этот город, сынок, – продолжал Анкарт, – и найдешь виновного в том, что наступление остановилось! Что скажешь?

– Но, вашбродь, я, же рядовой. К тому же ослушался приказа…

– Приказ был остановить врага! Ты его выполнил! Не то, что эти кретины в разведке. Это надо же, прощелкали новые танки квальтишек! У нас шансов не было удержать столицу, если бы не твоя отчаянная выходка! Что же касается звания, я уже присвоил тебе лейтенанта и выпишу приказ о наделении особыми полномочиями для взятия города и выявления саботажника.

– Даже не знаю что сказать…

– Не надо слов! Служи солдат!

– Служу союзу, мой генерал!

Как «спасителям столицы», кроме орденов мужества, моему взводу, а также скарвам и мадрам, дали два дня выходных. В первый же вечер, все мы собрались в самом лучшем ресторане города, чтобы отметить победу и обмыть повышение: командиров скарвов и мадров, как и меня повысили до лейтех и направляли на проблемные участки фронта.

Пиво, вино и самогон лились рекой. Столы ломились от еды, о которой в учебке можно было только мечтать. Весь ресторан был полностью в нашем распоряжении. Официантки в белых передниках бегали туда-сюда, безотказно выполняя любую нашу прихоть. Управляющий – худощавый мужчина в строгом костюме, густыми усами и очках с роговой оправой, следил за тем, чтобы мы ни в чем не нуждались. Были даже музыканты, которые играли веселую музыку.

– За Керша, самого отчаянного ублюдка, что мне доводилось видеть! – произнес тост Эзонс – командир скарвов, и залпом опустошил наполненный до краев двухсотграммовый стакан. Все дружно загалдели, стали чокаться стаканами и выпивать.

– Не удивлюсь, если всего через несколько лет ты станешь генералом! – добавил он, утираясь тыльной стороной ладони.

Несмотря на их радость, я все еще не решил, рад повышению или нет. Мне хотелось максимально отсрочить отправку на фронт, попасть в академию, отучиться, но, оказалось, есть способ быстрее продвинуться по службе – стать героем.

«Ну, раз так, давайте повоюем», – подумал я и опрокинул стопку.

– Ваш бродь, чего угрюмый такой? – ко мне подсела Хэл.

– Не знаю, – пожал я плечами.

– Брось! В первый же день на фронте ты проявил себя, стал героем и получил повышение! У тебя должно быть меньше всех поводов грустить! – с этими словами она поцеловала меня, потом залезла на стол, подняла бутылку над головой и выкрикнула:

– За Керша – героя союза!

– Нет! – покрутил я головой. – За павших товарищей!

Все тут же замолчали. Каждый из присутствующих понимал, что мог быть на месте погибших, а не здесь. Повисла гробовая тишина – дань памяти павшим.

Будучи изрядно навеселе, я, вдруг, понял, что давно не играл на гитаре и не пел, а душа хотела петь. Закинув в рот сочный кусок телятины и запив его пивом, я встал из-за стола и, стараясь не шататься, направился к музыкантам.

– Ну-ка, парни, дайте-ка мне, – с этими словами я взял у рыжеволосого мальчугана похожий на гитару инструмент, сел на ближайший стул, настроил ее и запел:

Когда я закончил петь, все дружно взвыли и захлопали. Казалось, что никто уже и не помнит о царящем за стеной ужасе.

– Давай еще! – выкрикнул Эзонс.

– Да, еще! – довольно подхватила Хэл.

– Еще! Еще! – принялись скандировать остальные.

– Хорошо! Хорошо! – улыбнулся я. Смочил горло пивом и снова запел:

Паролет сделал вираж и стал заходить на посадку. Внизу на холме, в лучах заходящего солнца, раскинулся небольшой городок – Кливонвилль Со всех сторон его защищала артиллерия. С воздуха тоже было не подобраться: мощные зенитки доставали наши паролеты даже на максимальной высоте.

– Дыра, – проворчала Хэлкерт. Она сидела рядом и смотрела в иллюминатор, пока наш паролет заходил на посадку. – Мы же герои. Почему нас сослали воевать именно сюда?

– У нас приказ: взять Кливонвилль, – напомнил я.

– Жалкий городишко, не представляющий стратегической важности, – фыркнула она.

С одной стороны Хэл была права, особой стратегической важности этот город не представлял. Но и проигнорировать его продолжив наступление армия Союза не могла, при продвижении дальше на запад, он окажется у нас в тылу.

Кливонвилль держался почти два месяца. Правда наше командование особо и не стремилось им завладеть - боялись больших потерь. Было решено дождаться, когда гарнизон ослабнет от голода или горожане поднимут бунт. Но время шло, а над городом все еще развевался триколор Квальтийской империи.

Среди командования не было единого мнения насчет города. Одни предлагали разбомбить его из крупнокалиберных пушек, другие утверждали, что необоснованное убийство горожан будет для нас губительно и настаивали на штурме, смирившись с большими потерями. Конечно, они-то будут сидеть у камина в штабе!