Тогда Эндор со смехом отмахнулся от предложения. Что за нелепые суеверия!

– Но ведь заурапт всегда будет преследовать тебя, – предупредили его. – До самого последнего дня твоей жизни. Тогда он настигнет тебя и завершит свой укус.

«Завершит свой укус». Занятная фраза. Хапшант долго над ней смеялся. Эндору же понравилась мысль, что челюстям хищника, чтобы закрыться, могут понадобиться годы или даже десятилетия.

Многие заметки, по большей части неразборчивые, сопровождали параграфы с описаниями подобных традиций. Упоминался и Бронтотаф. Рассматривались талисманы и ритуалы жертвоприношения, способные отогнать крадущегося во тьме убийцу. Свежая кровь и жертвы-заменители могли помочь отвадить незримых зверей.

Тит задумался о происхождении зуба, найденного в шкатулке.

– Вы – Эндор?

Он оторвал взгляд от яичницы. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы узнать бармена из клуба для зендова.

– Чем могу помочь? – спросил он.

– Я присяду? – Бармен указал на соседний стул.

– Конечно.

Тот сел. На нем была обычная одежда – белая рубашка и полосатая куртка. Эндору подумалось, что униформа сейчас, вероятно, стирается в какой-то дешевой прачечной.

– Господин Эндор, – начал бармен, – Мира просила вам передать, что…

Тит остановил его, подняв вилку.

– Я не разговариваю с людьми, не зная их имени. Особенно за завтраком.

Бармен прокашлялся. Похоже, ему было неловко.

– Меня зовут Джег Стэннис, – наконец произнес он.

– А меня – Тит Эндор. Видите, ничего сложного. Так о чем вы хотели поговорить?

– Мира просила вам передать, чтобы вы ее больше не преследовали.

– Правда?

– Вы вчера приходили к ней домой.

– Может быть.

– И она об этом знает.

– А где она сама?

Стэннис пожал плечами:

– Она хочет быть подальше от вас и поэтому попросила меня передать сообщение.

– Я волен ходить, куда захочу, господин Стэннис.

– В клубе есть правила, сударь, – сказал бармен. – Девушек нужно защищать от…

– От чего же?

– От хищников.

Эндор откусил кусочек хлеба.

– Могу с уверенностью заявить, что я – не хищник.

– Вы без приглашения пробрались в ее жилище.

Тит вздохнул.

– В клубе есть правила, – повторил бармен. – Близкие отношения с гостями строго…

– Это же постоянно происходит, – перебил его Эндор. – Мы же оба взрослые люди. Большинство танцовщиц в вашем клубе – артистки из Театрикалы и других мест. Давайте не будем наивными. Они все зарабатывают себе на жизнь, в том числе и другими способами. Женщины – редкий товар на Кароскуре.

Бармен помрачнел:

– Оставьте ее в покое.

– Или что? – улыбнулся Эндор.

– Или обстоятельства сложатся для вас неудачно.

– Посмотрим, – кивнул Тит. – Скажите, господин Стэннис… – он выудил пикт из кармана и положил его на стол, покрытый белой скатертью. – Что это такое?

Стэннис посмотрел на изображение – снимок меловых отметок в спальне Миры Залид.

– Разметка для репетиций, – ответил бармен. – Шаги для танца. Девушки часто рисуют на полу шаги и повороты.

Эндор взял пикт в руки и всмотрелся в него:

– Правда? Я не уверен. А числа…

– Это ритм.

– Кого она убила в ванной, господин Стэннис?

Бармен поднялся со стула.

– Убила? Я думаю, уважаемый, у вас что-то не то с головой. Оставьте ее в покое, вы поняли?

Эндор снова кивнул:

– Я вас услышал.

После завтрака он зашел в бар на Калиопе и купил амасека, чтобы не замерзнуть. На улице шел дождь со снегом. Он прочел еще несколько страниц. У Малико, да проклянет его Трон, был неплохой стиль.

Тит оторвал взгляд от книги. На другой стороне улицы, наполовину скрытый за пеленой дождя, стоял долговязый человек в черном – плаще и шляпе с высокой тульей – и наблюдал за ним.

Эндор отвлекся на несколько секунд, чтобы оплатить счет. Когда он поднялся из-за стола, долговязый тип в шляпе куда-то исчез.

– Сколько? – спросил Эндор.

– Четыре кроны, – ответил адепт.

– А если мне нужно сегодня вечером?

– Двадцать крон.

Эндор показал ему розетту, но адепта, судя по всему, это не впечатлило.

– Двадцать крон, – повторил он.

Тит отдал деньги и зуб из подвески Миры.

– Мне нужно знать, что это такое, сегодня вечером. Без вариантов.

Адепт кивнул.

Эндор покинул лавку алхимика и погрузился в холод местных улиц. Дождь постепенно превращался в снег. Ветер носил белые крупицы по тротуару Тит поднял воротник, склонил голову и двинулся вперед.

Дорога привела его к Театрикале, серой и тусклой при свете дня. Эндор вошел. Уборщики драили мраморный пол и вытряхивали в мешки содержимое мусорных корзин.

– Мы закрыты, – сообщил администратор, подходя к Эндору. – Касса открывается в шесть.

Тит смерил его взглядом и представился:

– Моя фамилия – Эндор, и я – инквизитор Святых ордосов, – представился он.

На этот раз он решил не показывать розетту. Похоже, она больше ни на кого не оказывала влияния.

– Прошу прощения, сударь, – ответил администратор.

– Я тебя знаю? – спросил Эндор.

– Не думаю, сударь.

Работник Театрикалы был долговяз.

– У тебя нет черной шляпы с высокой тульей?

– Нет, сударь.

– У вас здесь работает танцовщица по имени Мира Залид. Я бы хотел осмотреть ее гримерную.

– У нас так не принято, сударь, – ответил администратор.

– О, прошу прощения, – улыбнулся Эндор. – Я думал, я уже сказал, что я – инквизитор.

– Здесь они все переодеваются, – сказал работник театра.

Эндор вошел в комнату и включил свет. Администратор остался снаружи.

В низком и длинном помещении вдоль стен стояли грязные зеркала, у двери – корзины, набитые грязным бельем. На перекладине висели белые полупрозрачные платья. На столах у зеркал лежали булавки, катушки ниток и наперстки. Тут же были горшочки с гримом, румянами и пудрой. В помещении пахло косметикой, потом и дымом.

– Где ее место? – спросил Эндор.

– Понятия не имею, инквизитор, – ответил администратор.

– Правда?

– Возможно, слева, третье зеркало. Вечером здесь трудно что-то разобрать.

Эндор прошагал к указанному месту, уселся на стул и посмотрел на свое отражение в грязном зеркале. Застоявшийся запах духов буквально валил с ног. В стакане под левой рукой были окурки от палочек лхо. Помадой в нижнем правом углу зеркала кто-то написал: «Удачи, Мира XXX Лило».

Тит открыл небольшой шкафчик. Он был полон крови. Эндор тут же захлопнул его, стараясь не расплескать ничего себе на колени.

– Можно оставить меня на минутку? – попросил он.

– Мне правда нельзя… – начал было администратор.

– Инквизитор! Инквизитор! – зарычал Эндор.

– Я подожду снаружи, – сказал работник Театрикалы и закрыл дверь.

Тит Эндор аккуратно открыл ящичек. Там не было никакой крови. Ящик оказался доверху набит темными розовыми лепестками. Он рассмеялся. Лепестки были такими же черно-красными, как залы Театрикалы.

Он погрузил в них обе руки. Лепестки казались такими же холодными и мягкими, как снежинки или сомнительные улики. Наконец он нашел нож. Обоюдоострый и грязный. Эндор понюхал клинок. Кровь. Без сомнений, та же, что в ванной в восемьсот семидесятой квартире в Арбогане. Тит откинулся на спинку стула и вытащил пикт из кармана. Шаги танца, говорите? Разметка для тренировки? Ну конечно, нет.

Эндор решил, что нужно поручить Либструму заняться исследованием Числа Погибели. Надо раздобыть информацию. Нельзя относиться к Числу Погибели легкомысленно. Много лет назад было дело, один старый дурень…

Тит задумался: куда же подевался Либструм? Он уже много дней не видел своего дознавателя.

Снова погрузив руку в лепестки, Тит нащупал небольшой прямоугольный предмет. Визитная карточка. На одной стороне была надпись «Клотен и Сыновья, погребальные работы и прощальные ритуалы». Там же были адрес и номер вокс-связи.