– Инквизитор? Инквизитор Эйзенхорн? – Голос Зелвина доносился будто бы издалека.

Я почувствовал, как он схватил меня за руку. Боль за глазами превратилась в настоящую агонию. Я едва держался на ногах и практически не мог говорить.

Но очень хотел. Мне нужно было сказать. Нужно было крикнуть, что еще ничего не закончилось.

Регия Оккульта оставалась открытой. И пока мы стояли, разглядывая орочий труп, второй зеленокожий прошел по скрытому пути.

Он двигался крайне быстро для своих размеров. Мои же конечности, напротив, будто налились свинцом, а голова раскалывалась от боли, вызванной воздействием варп-врат на мой чувствительный разум.

Я услышал дикий рев, ощутил резкий звериный запах и упал. Наверное, меня оттолкнули в сторону. Раздался выстрел из автоматической винтовки.

Орк убил первого ополченца сразу, как только добежал до нас, разрубив бедняге голову одним ударом зазубренного тесака. Человек упал, как только ксенос выдернул оружие, и засучил ногами в предсмертных конвульсиях. Орк схватил второго ополченца за горло, поднял в воздух и откусил ему лицо.

Страшно и думать о том, что этот несчастный прожил еще минут десять.

Орк успел сломать спину третьему ополченцу ударом булавы, после чего громадными прыжками помчался к темным зданиям Коммерческого квартала. Зелвин и последний выживший боец открыли огонь ему вслед. Человек со сломанной спиной лежал на земле и кричал.

– Эйзенхорн? – позвал уполномоченный.

Я не хотел использовать на нем силу своего разума, но выбора не было. Рот отказывался меня слушаться. Зелвин обмочился, когда мой приказ вломился в его голову. К его чести, он собрался с духом и отдал приказ оператору.

Новый мост заскрежетал и медленно опустился. Поток энергии между половинами пролета становился все короче и наконец исчез, как только они коснулись друг друга.

Мой разум тут же прояснился, а боль начала стихать. Регия Оккульта закрылась.

Из носа хлынула кровь, заливая куртку. Я поднялся на ноги и побежал в сторону складов. Орк куда-то скрылся. Требовалось найти его прежде, чем он сам найдет кого-нибудь. Эти ксеносы вообще весьма опасны, а наш зеленокожий был в ярости и, возможно, ранен. А еще он понимал, что отрезан от своих и находится на территории смертельного врага – человека.

Зелвин бросился за мной. Оставшийся боец будто остолбенел от шока, сжимая винтовку в побелевших от напряжения пальцах.

– Зелвин, назад! – крикнул я. – Собери всех ополченцев.

– Черта с два! – крикнул он в ответ.

Тем не менее уполномоченный отдал приказы отрядам, ждавшим на баррикадах, и те выдвинулись следом за нами. Мы вошли туда, где, скорее всего, спрятался враг, – на склад, забитый контейнерами с рудой. С потолка свисали светосферы, но далеко не все они были в рабочем состоянии. Через фонарное остекление крыши пробивались слабые лучи восходящего солнца.

– Он тут? – прошептал Зелвин, тяжело дыша.

Я поднес палец к губам, призывая его к молчанию. Было тихо, если не считать насмешливого треска Гогота. Я попытался отыскать врага с помощью своего дара, но безуспешно – я слишком устал, к тому же ни один псайкер-человек не в силах прочесть разум зеленокожего. Мы не чувствуем там ничего, кроме пустоты.

Я глубоко вздохнул и принюхался. Воздух пах минералами, сырым камнем и совсем чуть-чуть – диким зверем.

Мы двинулись вперед. Я разглядел на скалобетонном полу дорожку из темных влажных пятен, ведущую вглубь склада. Если только недавно кто-нибудь не пронес тут протекающую канистру с прометием, то, похоже, уполномоченный все-таки сумел подстрелить тварь. Я коснулся одного из пятен. Оно оказалось теплым.

– Он здесь, – прошептал я.

Но Зелвин и так уже об этом знал. Тварь выскочила из теней, до кошмарного бесшумно для своих размеров, и схватила его за горло.

Я медленно обернулся.

Орк прижал уполномоченного руководителя Джареда к своей массивной груди, словно мать – ребенка. Кисть его левой лапы была настолько огромной, что полностью обхватила человеческую шею. Зелвин побледнел и смотрел на меня широко распахнутыми глазами. Орк поднял правую руку и аккуратно положил свой громадный тесак на голову чиновника. По лицу последнего побежали тонкие струйки крови.

Крохотные желтые глазки зеленокожего пялились на меня из-под массивных надбровных дуг. Толстые дряблые губы морщились и подергивались. Огромный слюнявый язык периодически облизывал гнилые пеньки зубов, с мою ладонь каждый.

Этот орк, как и большинство его собратьев, не отличался особым интеллектом, но ему хватило ума, чтобы оценить ситуацию. И сейчас он пытался сторговаться со мной – купить жизнь за жизнь. По крайней мере, мне так казалось. Иначе Зелвин уже был бы мертв.

Я собирался выстрелить, но передумал, опасаясь попасть в уполномоченного. На то, чтобы как следует прицелиться, у меня не оставалось ни сил, ни времени. Кроме того, одна пуля из «Тронсвассе» явно не свалила бы тварь с ног.

Единственным козырем в моем распоряжении был мой собственный разум. Я никак не мог повлиять на орка, зато мог на Зелвина.

Ни секунды ни колеблясь, я потянулся к охваченному паникой разуму уполномоченного. Он все еще сжимал свой лаз-пистолет в безвольно болтающейся руке. Я заставил его пальцы напрячься. Выстрел насквозь пробил огромную ступню зеленокожего.

Орк дернулся от боли, и я тут же перехватил контроль над двигательными функциями Зелвина и заставил того рвануться вперед. Я почувствовал его удивление, когда тело начало работать против воли хозяина. Он вырвался из хватки орка, на миг ослабшей, так резко и быстро, что не удержался на ногах и впечатался лицом в контейнер справа от меня.

Я уже стрелял, сжимая штурмовой пистолет обеими руками и разряжая всю обойму пистолета в грудь зеленокожего. В воздухе повис черный дым, а ксенос отступил на несколько шагов и врезался спиной в штабель контейнеров с минералами, но не упал.

Выбросив опустевший магазин, я выудил запасной из кармана плаща, перезарядил оружие и тут же выпустил все патроны подряд в лицо и горло орка. Он несколько раз с силой ударился затылком о контейнер за спиной. На стенке ящика остались следы крови.

Ксенос покачнулся, но все равно шагнул в мою сторону.

– Ох, Трона ради, – прошипел я. – Да сдохни ты уже!

И он сдох. Штабель контейнеров расшатался под серией ударов, скрипнул и рухнул, погребая орка под лавиной руды, шлака и металлических ящиков. Грохот получился оглушительный. Я закрыл рукой лицо. Клубы пыли медленно оседали на пол.

Я помог Зелвину подняться на ноги. Его немилосердно трясло. Каменная пыль толстым слоем покрывала нас обоих. Уполномоченный обвел взглядом груду камней и искореженного металла, из-под которой сочились струйки густой темной крови.

– Вот дерьмо… – протянул он.

Никто, по крайней мере в ордо, не знает, как закрыть Регию Оккульта. Я достаточно настойчиво объяснил Зелвину, что Новый мост никогда и ни в коем случае нельзя разводить, потому что именно это в сочетании с Гоготом давало уникальную комбинацию условий, необходимую для открытия прохода в реальности. Его не пришлось долго убеждать. Когда я уезжал из округа Джаред, работы по демонтажу будки управления уже завершились, а тяжелые гидравлические цилиндры, поднимавшие мост, отключили. Полагаю, хотя и не могу утверждать, что в течение нескольких лет Новый мост был полностью разрушен бурлящими потоками воды. Его не стали восстанавливать. Регия Оккульта никогда больше не появлялась в городе Джаред.

Уполномоченный Зелвин, прослуживший на своем посту еще шестьдесят пять лет, сохранил один из орочьих тесаков и повесил его на стену в своем кабинете, с огромным удовольствием рассказывая посетителям, что это его кровь засохла на зазубренном лезвии.

Утром в день моего отъезда он пришел меня проводить.

– Надеюсь, мы больше никогда не увидимся, инквизитор, – сказал он, пожимая мне руку.