– Да.

– Никогда не думал, что ему хватит ума подобраться так близко. – Магос поднял взгляд на Гоблеку. – Но ты, Горан, конечно же, прав. Его надо устранить. У нас есть материалы для работы?

– Немного. Несколько тел в хранилище. Неудачные образцы, от которых мы не успели избавиться. Еще пара трупов. Найдешь их, как только начнешь.

– Открывай хранилище, Горан! – велел Сарк.

Он опустился на колени и посмотрел на бородача сквозь решетку:

– Хочешь, чтобы я его убил сразу, Горан, или пусть сначала помучается?

– О, я очень хочу, чтобы он страдал, магос. Но не хочу чтобы он умер. Он нужен мне беспомощным. Лишенным способностей.

– Он слишком опасен, чтобы с ним играть.

– Подумай, как мы сможем его использовать, – сказал Гоблека.

– Использовать?

– Ты же хочешь, чтобы твои сны прекратились, верно? Хочешь уйти из клетки? Вот для этого мы его и используем.

Губы магоса растянулись в грустной улыбке.

– Горан, с этого и надо было начинать. Я с радостью тебе помогу.

Он закрыл глаза и поднял руки вверх. С его губ начали слетать не-слова, поначалу почти шепотом. Полуслова, не-слова, бесформенные слова. Постепенно его речь становилась все более громкой и быстрой.

Гоблека понаблюдал за ним, но вскоре чувство дискомфорта стало слишком сильным, и он, подхватив винтовку, отправился по лестницам вверх на два пролета. Под его ногами слова эхом разносились по башне.

На платформе, куда он поднялся, стоял большой модульный грузовой контейнер, наподобие тех, что применяют на торговых кораблях, только ржавый и помятый. Гоблека открыл замок и распахнул двери. В нос ударил тошнотворный запах гнили.

Бородач отступил, зажимая рот и нос рукой. Из контейнера вытекла струйка органических отходов. Он оставил дверь открытой и начал ждать. Спустя некоторое время он сел подле лестницы и свесил ноги с края платформы.

Магос внизу выкрикивал слова все громче. Над площадкой внизу появилось какое-то свечение. Оно пульсировало и разгоралось ярче с каждой минутой. Гул машин по всей башне тоже стал громче.

Услышав стук, легкий треск и скрежет – существа в контейнере пробудились, – Гоблека решил не оглядываться.

Не оглянулся он и через несколько минут, когда первая пара ног неуверенно проплелась мимо него к лестнице.

– Так, – сказал Драшер. – Не то чтобы я был не рад, но как вышло, что ты не мертв?

Нейл вел их вверх по лестнице, ведущей к огромной опорной раме, на которой покоился Ткач. Он обернулся:

– Меня подстрелили, магос. Потом я упал. И пережил и выстрел, и падение.

– Вот так запросто?

– Удача – не такая уж простая штука, – ответил Нейл. – Джафф попала мне в спину из лазпистолета. Моя броня приняла на себя большую часть удара, но шутка в том, что сила выстрела расходится по поверхности, чтобы не проникать внутрь. Так что меня перебросило через перила.

– И это была удача? – спросил Драшер.

– Я упал, – продолжил Нейл. – Летел довольно долго. Но, как ты, наверное, заметил, тут очень много механизмов. Я ударился о какой-то гигантский маховик. Головой и плечом. Потом зацепился. Ремнем от винтовки. Так и крутился, вися на шестерне.

– И это удача?

– Ну, я же больше не падал, – ответил Нейл. – Если бы не та шестерня, я бы долетел до самого низа. Я прождал столько, сколько смог, выждал момент, перерезал ремень и спустился по шестерням на платформу.

– У тебя очень интересная концепция удачи, – не унимался магос.

– Ну я же еще жив, верно? – сказал наемник. – В этом-то мне и повезло.

Драшер подозревал, что Нейл чего-то не договаривает о цене, которой ему удалось избежать смерти. Он был серьезно ранен, судя по тому, как хромал и сутулился.

Впрочем, как и остальные. Вытащив Вориета из клетки с помощью фирменных восковых амулетов Драшера, им пришлось повозиться, чтобы подлатать его с помощью старых медицинских припасов, найденных в контейнерах. Теперь искалеченную руку фиксировала импровизированная повязка. Смертельно-бледный, дознаватель не умолкая стонал от боли. А еще Драшера беспокоили повреждения, нанесенные горлу Вориета. Магос и Макс по очереди поддерживали дознавателя, помогая ему подниматься по лестнице.

Макс выглядела относительно целой, но после драки со Стрикал у нее прибавилось ссадин и кровоподтеков. Сам Драшер чувствовал себя так, будто его переехал танк. Рука дрожала, а боль в груди, спине и животе заставляла его время от времени морщиться. Порез на щеке, оставленный ножом Стрикал, обработала Макс.

– Глупый засранец, – ласково шепнула она.

– Вам нужно выучить пару новых приемов, магос, – несмотря на страдания, Вориет улыбнулся. – Это уже второй раз, когда вы пытаетесь решать проблемы, выпуская из клетки что-то агрессивное.

Во время подъема Драшер рассказывал Нейлу о Джафф и Эйзенхорне. Он попытался вспомнить как можно больше подробностей.

– Ты видел Эйзенхорна? – спросил магос.

– Нет, – покачал головой Нейл. – Никого не видел, кроме вас.

– Какой у нас план? – осведомилась Макс.

– Найти выход, – ответил наемник. – Может, попробуем провернуть трюк с восковым заклинанием на двери или что-нибудь в том же роде. Вы все измучены, и, полагаю, Вориету нужна помощь врача. Это тот самый случай, когда раненых нужно вынести с поля боя.

– Нет, – вмешался Драшер. – Эйзенхорн пошел разбираться с Сарком и Гоблекой. Я не уверен, что он справится в одиночку. Ему тяжело. Что-то в этом месте причиняет ему боль.

– Ой, ну и черт с ним! – воскликнула Макс.

– Я обещал, что, как только вытащу вас, вернусь и помогу ему.

– Он-то тебе не помог, – заметила маршал.

– Нет, – согласился магос. – Но он, в общем-то, и не собирался. А я дал ему обещание.

– Ты вдруг взял за правило держать слово? – поинтересовалась Макс.

– Всегда держал, – ответил Драшер.

– Со всем уважением, – вмешался Нейл, останавливаясь и глядя на остальных, – я восхищаюсь твоей силой духа, магос, но не представляю, как ты поможешь Эйзенхорну. Твои навыки… не боевые.

Драшер молча смотрел в лицо наемнику.

Тот неуклюже отвел глаза.

– Ладно, прошу прощения и беру свои слова назад. У человека должны быть яйца, чтобы пойти в бой, даже когда он знает, как сражаться. А чтобы решиться, если он не знает этого, – нужно больше. Понятия не имеет, но все равно идет. Стальные яйца нужны.

– Вот так и будем его теперь называть, – сказала Макс. – Стальные яйца… и пустая голова.

Наемник улыбнулся.

– Это ведь все очень важно, верно, Нейл? – спросил Драшер, показывая рукой на вращающиеся механизмы. – То, что здесь происходит…

– …важнее всего на свете, – подтвердил Нейл.

– Значит, – пожал плечами магос, – Эйзенхорн был прав. Мы все – расходный материал. По сравнению с тем, что происходит. Это не личная война Эйзенхорна. Ее итог повлияет на все, что мы знаем и кто мы есть. Так?

– Так.

– Поэтому нам нужно помочь Эйзенхорну – как уж сумеем, – продолжил Драшер. – Мы, конечно, можем оказаться бесполезными, но должны попытаться. Как ты только что сказал? «Понятия не имеет, но все равно идет»?

– Да, что-то вроде этого, – кивнул наемник.

– Я согласен с магосом, – подал голос Вориет.

– Заткнись, – велела Макс. – Ты едва на ногах держишься.

– Но это не мешает мне высказать свое мнение, – парировал дознаватель.

– Ладно, – подытожил Нейл, – мы пойдем наверх. Посмотрим. Если это что-то, с чем нам нет смысла тягаться, – то убираемся отсюда ко всем чертям. Находим выход. Как минимум нужно найти Медею и послать сигнал.

– В ордо? – спросила Макс.

– Да, – сказал Нейл.

– В ордо? – Вориет повторил вопрос.

– Думаю, мы уже зашли слишком далеко, чтобы прятаться, Дарра, – сказал наемник. – Думаю, Эйзенхорн вскоре тоже понял бы это. У нас здесь есть солидная база доказательств по Когнитэ. Старые… разногласия больше не имеют значения. Если мы не сможем выручить Эйзенхорна, то будем носиться с криками о помощи, пока священная, мать ее, Инквизиция не прилетит сюда, паля изо всех стволов.