Драшер подкрался к началу лестницы. Похоже, поблизости никого не было. Сердце магоса, пока он спускался, бешено колотилось. Макс подняла голову и увидела Драшера в тот момент, когда он ступил на платформу Она тут же метнулась к прутьям клетки и удивленно уставилась на него:

– Валентин? О Трон снятый! Валентин!

Он улыбнулся и прижал палец к губам. Во второй руке магос сжимал пистолет, но тут же убрал его в карман.

– Жермена, потише, – шепнул он и поспешил к клетке.

Она смотрела на него безумными глазами. Макс была вся в грязи, одна сторона лица опухла и посинела. Драшер опустился на колени и осмотрел травму. Маршал схватила его за руку сквозь прутья решетки.

– Что они с тобой сделали? – спросил он.

– Оглушили, – ответила Макс. – Ударили прикладом. Я в порядке, не надо так на меня смотреть. Просто вытащи меня отсюда.

Магос отпустил ее руки и принялся изучать клетку. Дверь он нашел без труда, но на ней не было ни замка, ни скважины. Он дернул ее.

– Я уже это пробовала, – саркастично заметила Макс.

– Не сомневаюсь.

– Он закрыл ее словом.

– Кто?

– Тот, кто меня оглушил. Здоровый гад. Черноволосый. Жуткие фиолетовые глаза.

– Гоблека, – сказал Драшер.

– Как только я отсюда выберусь, он умрет. Он убил Гарофара и Эдд.

– Обоих?

– Да, не моргнув и глазом. Я сдалась, а он просто…

Помолчав, Макс грустно добавила:

– Хадид заслужил лучшую смерть. Да и Эдд тоже.

– Что значит «он закрыл ее словом»? – спросил Драшер, снова дергая дверь.

– Я очнулась как раз, когда он бросил меня сюда. Он захлопнул дверь, потом произнес какое-то слово, и она заперлась.

– Энунция, – раздался хриплый голос из соседней клетки.

Драшер перевел взгляд на второго узника. Им оказался Вориет, и выглядел он ужасно. Горло и лоб украшали черные кровоподтеки, а глаза почти полностью заплыли. Дознаватель попытался сесть, но ему было слишком больно.

– Они используют Энунцию, – сказал он. Судя по звуку, в горле у него скопилось немало крови.

Драшер снова взглянул на Макс:

– Ты помнишь, что за слово он сказал?

Та покачала головой:

– Это даже и словом-то нельзя назвать. Я не поняла.

– Вориет, может, ты знаешь что-то такое об Энунции, что могло бы нам помочь? – спросил магос.

– Я бы уже открыл клетку, если бы мог, – ответил дознаватель. – Но Эйзенхорн ни с кем не делится этим знанием.

– Ты сильно ранен?

– Сломанная рука, раздробленная кисть… – Он показал на лицо и горло уцелевшей рукой: – И вот это.

– Где остальные? – спросила Макс у Драшера.

– Нейл мертв. Джафф тоже. Она нас предала.

– Джафф? – переспросил Вориет.

– Она была одной из них, сударь, – сказал магос. – Шпион Когнитэ в вашей команде. Это она натравила на нас ту тварь в крепости.

– Поверить не могу… – пораженно прошептала Макс.

Вориет тоже был в шоке.

– Одла? – прошептал он, отказываясь поверить.

– Она была Когнитэ, – произнес Драшер.

– Но она… Мы доверяли ей, – сказал Вориет.

– У вас, я смотрю, вообще большие проблемы с доверием, – заметил Драшер. – В любом случае ее больше нет. Эйзенхорн… разобрался с ней.

– Он жив? – спросил Вориет.

– Да.

– Почему он не с тобой? – поинтересовалась Макс.

– У него другие заботы, – ответил магос. Он снова провел пальцами по двери.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она.

Драшер покосился на Вориета:

– Приоритеты. Так ведь, дознаватель? Остановить Сарка, остановить все это. Вот что ему важно, А мы – расходный материал.

– Да пошел он! – зашипела Макс.

– Печально, – сказал Вориет. – Но я его понимаю, Эту ересь нужно искоренить. Мы – менее важны.

– Ах да! – саркастично протянул Драшер. – Долг!

– Мы дали клятву уважаемый.

– Что, даже ренегаты и отступники? – съязвил магос. – Я знаю про него, Вориет. А он знает про тебя.

– Что вы имеете в виду магос?

– Что ты присоединился к его банде ради слежки, Что ты говоришь о понимании его целей, но действуешь по наводке своих хозяев из ордо. Он подозревал тебя с самого начала.

– Это не так, – сказал дознаватель.

– Можешь отрицать сколько угодно. Наверное, так даже лучше. Но он знает, кто ты такой. И он держит тебя близко к себе в надежде, что ты поймешь и сам увидишь важность его работы. И выскажешься перед своим начальством в его пользу.

– Вы несете чушь! – прорычал Вориет.

– Посмотри на себя. Ты заперт в клетке в крепости Когнитэ в… как бишь оно называется? В сумрачной зоне. Ткач Имматериума, уважаемый, гудит над твоей головой и делает орудия под названием граэли, которые Когнитэ планируют использовать для создания армии своего Короля-в-желтом, которую он спустит на Терру. Посмотри вокруг и скажи мне в лицо, что это не та битва, в которой следует участвовать Священным ордосам. Им стоит прислушаться к Эйзенхорну. Они должны ему помочь, поддержать, а не объявлять еретиком.

Вориет не ответил.

– Откуда ты все это знаешь, Валентин? – спросила Макс, удивленно глядя на магоса.

– От Эйзенхорна. – Он пожал плечами. – И предательницы Джафф. Но это неважно, Жермена. Это не то дело, в которое стоит ввязываться простым людям вроде нас с тобой. Это все куда серьезнее – часть огромного мрачного мира, о котором мы практически ничего не знаем, будучи погруженными в нашу ежедневную рутину. Так что я просто вытащу тебя отсюда, после чего мы уберемся подальше и забудем обо всем этом.

– Как? – спросила она.

– Что «как»?

– Как ты собираешься меня вытащить?

– Это, – признал он, – проблема. Проклятая дверь не открывается. И я не знаю волшебного слова.

Драшер сел на пол и задумался. Затем поднялся на ноги и подошел к рабочему столу. На нем валялись грязные хирургические инструменты и стеклянные трубки с образцами, которые, он был уверен, лучше не трогать. Он искал что-нибудь подходящее, чтобы подцепить дверь. От его движений пламя свечей на площадке заколыхалось. В ящиках ничего не оказалось. Магос начал перекапывать контейнеры. Ну хоть что-то, хоть какой-нибудь ломик…

Ничего. Только мусор и старые медикаменты.

– Стоп! – внезапно сказал он. – Стоп-стоп-стоп.

– Что такое? – спросила Макс.

Они с Вориетом удивленно смотрели на торопливо семенящего к ним Драшера. Магос вытащил из кармана пистолет:

– Особые пули. Так их назвал бедолага Нейл. Особые пули, наподобие той, которой он прикончил того мертвеца. Их зачаровывал сам Эйзенхорн. Что-то типа амулетов, способных развеять магию.

Он направил дуло на клетку.

– Стой-стой! – крикнула Макс.

– Что такое? – спросил Драшер, – Я знаю, что не очень хорошо стреляю, но…

– Мне плевать, чем там заряжена эта штука, но ты собираешься стрелять в упор в чугунную клетку! Пуля срикошетит… Или ты промахнешься по прутьям и попадешь в меня.

– Маршал права, – согласился Вориет. – Не получится.

– Думаю, нет, – кивнул Драшер и грустно рассмеялся. – Я на какой-то миг почувствовал себя героем.

Он замолчал, после чего начал ковырять пистолет. Наконец после нескольких попыток ему удалось извлечь обойму.

– Что ты делаешь? – спросила Макс.

Магос вытащил верхнюю пулю, затем убрал обойму и пистолет обратно в карман. Он поднял снаряд к свету и прищурился:

– На нем и правда что-то написано. Трон знает что. Никогда ничего похожего не видел.

– И?..

– Мне надо… – Драшер задумался. – Сделать отливку или…

Сжимая пулю в руке, он побежал обратно к рабочей станции и осторожно взял одну из свечей. Пламя металось из стороны в сторону и моргало. Расплавленный воск стекал вниз и застывал на пальцах. С помощью старого стеклянного лабораторного скребка магос собрал горячий воск со столешницы.

После этого он быстро вернулся к клеткам и начал лепить комок из воска примерно в том месте, где должен был быть замок.

– Что ты делаешь? – снова спросила Макс.

– Концентрируюсь на работе, – ответил Драшер. – Проклятье, лепить что-то из этой штуки на удивление сложно. Вот…